Свадебное платье мисс Холмс - Наталия Миронина

Настроение у меня стало отвратительным – ну, в конце концов, кто устраивается на работу туда, где не нужны люди? Кто уходит с работы, не получив другую?! Кто делает ставку на мечту, какой бы светлой и практичной та ни была?! Мы с Лидой заигрались – нам везло в Москве, и мы решили, что так будет всегда.

– Еще раз извините. – Я отошла от стола и направилась к двери.

– Завтра подойдите в час дня. Может, что-то получится, – прокричала девушка мне вслед.

– Что? Завтра?! Конечно! Спасибо вам, даже если не получится, надежда – это уже кое-что! – Я почти бегом вернулась к столу.

– Да, может быть, получится. Наш Дом принимает участие в Неделе высокой моды. К этому событию очень готовятся, много всяких организационных дел. Если вы завтра подойдете и сможете переговорить с директором, может, и выгорит. Понимаете, нужны активные люди на побегушках.

«Ничего, Настя, ничего! Ты им еще покажешь, когда будешь управлять своим Домом моды. А пока и на побегушках – тоже неплохо!» – подумала я про себя, еле сдерживаясь, чтобы не послать все это к чертовой матери.

Вечером сестра со строгостью в голосе выспрашивала подробности:

– Ну как тебе? А как у них там обстановка? Людей много работает? Ты не поняла, цех швейный там же или они заказы отдают на сторону?

Я слушала и очень хотела ругаться – сегодня был не самый приятный день.

– Лида, я ничего не знаю, дальше порога меня не пустили. Это – во-первых. Во-вторых, скажи мне, дорогая, откуда ты взяла, что им нужны люди? Вот только честно?!

– Ниоткуда, я соврала. Но иначе бы ты не пошла. А так я знала, что ты добьешься своего! – доложила Лида честно и почти весело.

– Дорогая, мне не двадцать лет, я не люблю быть в идиотском положении! Могла бы сказать как есть!

– Извини. Но все-таки расскажи, что заметила.

– Ничего. И люди им не нужны. – Мне очень хотелось проучить сестру.

– Ну ладно. Я еще тут всякие справки наведу, может, куда еще можно устроиться. – Сестра вздохнула. – Ты понимаешь, у них очень интересная история – начинали с нуля, никто не помогал, и держатся на плаву уже много лет. Все говорят, что это дисциплина и грамотно построенная схема взаимодействия служб. Там же не только творчество, там же еще есть и массовое производство.

– Господи, Лида, я спать ложусь, у меня завтра собеседование. Рано утром.

– Уррра! Сеструха! Люблю тебя!

Это было последнее, что я услышала перед тем, как отключить телефон.

Рано утром я репетировала речь. Мне хотелось произвести впечатление на людей, которые каждый день видят перед собой красивых девушек, которые рисуют красивую одежду и вообще призваны сделать мир привлекательнее. Но чем больше я смотрела на себя в зеркало, тем больше сомнений поселялось в моей душе. Я ничего не знала о моде, я не любила рисовать, не очень любила модно одеваться, а новостями из этого мира даже не интересовалась!

В эту авантюру я пустилась зрелым человеком – мне уже исполнилось двадцать восемь лет. То есть вполне взрослым человеком, который доказал и себе, и другим, что он кое-что может. Я сознавала, что разобраться, как устроен дом моделей с кошачьим название «МаМур», за год-полтора невозможно. Надо было бы проработать долгое время, чтобы понять, как создаются платья и костюмы, как их продвигают на рынок, как работает механизм моды. А потому необходимо было терпеть и ждать, пока подрастут близнецы, пока подкопим денег, пока Лида станет дипломированным специалистом. Моя младшая амбициозная сестра, с отличием закончив училище, решила и в институте во что бы то ни стало получить красный диплом.

Мне было очень жаль уходить из агентства, мне было жаль тех отношений, которые там сложились, но долг есть долг, а мечта есть мечта. В нашем с Лидой случае именно мечта стала долгом. С одной стороны, я сожалела о таком вынужденном шаге, но, с другой стороны, понимала, что с тех пор, как мы приехали в Москву, прошло уже восемь лет – срок достаточный, чтобы наконец попытаться реализовать наши планы. «Хотя, мы, конечно, и так многого достигли, – думала я, разглядывая себя в зеркале, – я научилась разбираться в тонкостях рекламного дела, сестра окончила училище, поступила в институт, стала счастливой мамашей подрастающих близнецов и скоро получит диплом о высшем образовании. Может быть, она и права, моя младшая сестра. Может, действительно надо сейчас все силы бросить на подготовку».

Ведь осталось совсем немного – чуть-чуть подсмотреть, как это делается, как это устроено, перенять чужой опыт, увидеть чужие ошибки и придумать свою идею. Исходя из всех этих фактов и соображений, моим главным оружием должны были стать терпение и внимание.

Строгий костюм, скромные лодочки – этот наряд я сочла вполне уместным для собеседования. «Не пошло, не вульгарно, по-деловому. И сколько стоит этот костюм – непонятно. А это – главное». Я застегнула пуговицу на пиджаке, который мог быть у женщины только жакетом.

– Добрый день, – с прежней капризной миной ответила мне вчерашняя девушка-секретарь. – Вам вот в ту синюю дверь. Только заполните анкету.

На двух листочках могла отобразиться вся моя жизнь – вопросов было много, и все они были очень подробные. Поверх всего этого стоял синий номер – двадцать восемь.

– А это что означает? – Я указала на цифры.

– Это ваша очередь.

– Столько желающих?

– Я же вам говорила, что мы будем брать людей.

За синей дверью был длинный ряд мягких стульев, на которых сидела часть претендентов. Остальные прохаживались по большому помещению.

Моя очередь подошла, когда стрелка часов приблизилась к пяти вечера. Надежды у меня было уже немного – люди из кабинета, в котором проходило собеседование, выходили смущенно-раздраженные: с одной стороны, им было обидно получить отказ, с другой – они старались скрыть свою обиду.

– Столько времени потерять! Деньги ерундовые, а требования! – Так охарактеризовала одна из девушек результаты своей попытки.

Я вошла в кабинет злая и голодная. За большим столом, заваленным бумагами, эскизами и лоскутами ткани, сидела дама лет пятидесяти. Она была в черном, а выражение лица у нее было как у человека, проплывшего большую дистанцию, – усталое. К моему удивлению, с соискателями беседовала сама Мурашова – ее фотографию я видела на стене за спиной девушки-секретаря.

– Так, вы почти последняя. – Дама заглянула в какой-то гроссбух. – Откуда вы и что вас привело к нам?

– До этого я работала в компании, занимавшейся рекламой, и, как ни странно, имела отношение к учреждению, в названии которого была приставка «метео». Мы не только старались красиво писать об антициклонах, но осуществляли различные проекты в содружестве с другими московскими агентствами…

Я решила не упоминать подробности, не вникать в детали нашей деятельности и не уточнять, что там мне было хорошо – коллектив был сплоченный, с юмором относившийся к приблизительным метеопредсказаниям, да и к погоде вообще. И что я бы и сейчас там еще работала, но семейные планы…

– Почему ушли? Погода – это так романтично…

Я поняла, что Мария Евгеньевна все четко увязала с метеопрогнозом, но разочаровывать ее не стала.

– Врать надоело, – ответила я, избито намекая на приблизительность погодных предсказаний.

Этот мой ответ Мурашову удовлетворил.

– А что вы знаете о мире моды? – Она перешла к следующему этапу собеседования.

– Ну, я знаю, что Сюзи Менкес… – эти слова я произнесла заученно – три дня штудировала глянец, но в голове моей осталось немного, только пара фамилий и дат. Про эту весьма некрасивую и толстую даму, которая была главной фигурой во всемирной моде, я прочла кучу статей, и меня особенно удивило то, с каким придыханием в статьях упоминалось ее имя теми, кто освоил такую сложную вещь, как стежок «козлик».

– Оставим это, – перебила меня Мурашова. – Сюзи Менкес – нам не указ. Где она и где мы! Что вы о моде знаете? Как вы ее понимаете?

Да никак я ее не понимала! Что я сейчас могла рассказать? Что вычитала благодаря Интернету и журнальным статьям. Что мне Лида торопливо выложила по телефону. Но «свое понятие моды»? Его у меня не было. Как назло, в моей голове засела мысль, что этой даме нечего делать, если она «рабочих лошадок», «побегушек» сама принимает на работу. Ведь скорее всего их уволят после окончания Недели моды.

– Я слушаю вас. – Дама уже заглядывала в длинный список.

– Не знаю, может ли это сойти за взгляд, скорее всего – это просто суждение человека, который интересуется модой, – слукавила я. – Так вот, мне кажется, что смысл этого бизнеса – а мода – это творчество, подлежащее реализации, – в том, чтобы продавать не предметы, а идею. Можно, еще идею назвать символом. Можно назвать образом. Сейчас в мире шьют около миллиона брюк в день. Во всех концах земного шара. Как убедить человека купить те, а не другие? Сложно. Продать «просто брюки» – это вообще непосильная задача. Огромная конкуренция. А вот продать образ можно. Более того, можно продать очень выгодно, поскольку в образе брюки дополнены всем остальным, включая шляпу и сорочку. Например…