Супружеские обязанности - Лавиния Бертрам

Она прекрасно понимала, что отныне ее жизнь круто изменилась. Все происшедшее между ней и Деннисом Остриджем казалось ей кошмарным сном. Казалось, ее захватило общее сумасшествие маскарада и затуманило рассудок. Оливия не представляла, что могла бы решиться на что-то подобное у себя дома, в Шеффилде. Но надо было возвращаться к реальности и жить дальше.

От грустных мыслей Оливию отвлекли странные звуки, доносившиеся из спальни, принадлежащей Деборе. С любопытством взглянув на соседний балкон, Оливия прислушалась: через открытую дверь до нее долетали невнятное бормотание и стоны. Решив, что сестра заболела и ей нужна помощь, Оливия накинула пеньюар и бросилась к спальне Деборы, но остановилась перед дверью, уловив сдавленный смех и мужской голос, который уговаривал ее сестру не шуметь.

Движимая любопытством и смутными догадками, Оливия беззвучно открыла незапертую дверь и окаменела. В просторной комнате, на кровати со сбившимися простынями, она увидела Дебору и Годфри.

Обнаженный Годфри находился спиной к Оливии, и вид его костлявого тела и дряблых ягодиц поверг ее в шок. Оливия с ужасом смотрела, как Годфри страстно ласкает полные груди ее сестры. Дебора, запрокинув голову, похотливо постанывала и принимала непристойные позы, стремясь сильнее возбудить любовника.

Оливия отчаянно пыталась найти объяснение происходящему. Как мог Годфри, постоянно упрекавший ее в легкомыслии, пойти на такое?! Оливия в отчаянии сжала кулаки так, что ногти больно впились в ладони. Боль и обида от предательства Годфри побуждали ее наброситься на вероломного жениха с кулаками, но, опомнившись, Оливия резко развернулась и бесшумно выскользнула за дверь.

На трясущихся ногах Оливия вбежала в свою комнату и, бросившись на кровать, разразилась рыданиями. Ее переполняли гнев и страх за будущее. Никогда еще Оливии не было так плохо, в ней будто что-то надломилось. Она многое дала бы, чтобы навсегда вычеркнуть увиденное из памяти.

Обессилев от слез, Оливия задумалась, как ей теперь быть. Столкнувшись с изменой Годфри, она отчетливо поняла, что теперь у нее нет будущего с этим человеком, она не может выйти за него замуж. Вдруг Оливии пришло в голову, что она не имеет морального права осуждать Годфри или Дебору — разве она сама не предала жениха, целуясь на балу с Деннисом Остриджем?

Не постучавшись, в комнату вошла Дебора. На ней был весьма откровенный красный пеньюар, на лице написан вызов.

Оливия подняла опухшее от слез лицо и раздраженно бросила:

— Зачем ты пришла?

Теперь Дебора не сомневалась, что видела в дверях своей спальни именно Оливию. Она торжествовала: наконец-то ей представилась возможность выплеснуть всю правду в глаза дорогой красавице-сестричке.

— Откуда такая враждебность? — невинно поинтересовалась она, внимательно глядя на Оливию. — Ты выглядишь неважно, дорогая. Что, перепила шампанского на балу?

Оливия смотрела на чужую женщину, которую больше не боялась и страстно ненавидела.

— Я знаю, что произошло между тобой и Годфри. Не пытайся ничего отрицать, я все видела собственными глазами.

— Я и не собираюсь отрицать, мне это незачем, — небрежно отозвалась Дебора.

— Он оказался впервые в твоей комнате?

— Нет, конечно. — Дебора язвительно рассмеялась. — Наш роман начался почти сразу после смерти твоего отца, — бесстыдно похвасталась она, немало не заботясь о том, что причиняет сестре боль. — В самом деле, Оливия, чего ты ожидала от мужчины его возраста? Не быть же Годфри евнухом!

Оливия не знала значения этого слова и промолчала, предпочитая не выставлять напоказ свою неосведомленность.

— Годфри женился бы на мне, если бы у меня были деньги, — безжалостно продолжала просвещать сестру Дебора. — Такие мужчины, как Годфри, женятся только по расчету, а любовь ищут на стороне.

— Теперь я поняла это, — проронила Оливия, чувствуя полную безысходность.

— Узнав о твоем наследстве, Годфри решил не пропускать его мимо своего кармана. Не огорчайся, дорогая: хоть ему и нравится спать со мной, женится он все равно на тебе. Благодаря твоему папаше Годфри предпочел тебя, маленькую тихую девственницу с наследством, любвеобильной, но бедной вдове.

— Мой отец назначил тебе приличное содержание — много больше того, что оставил тебе твой муж и чего ты на самом деле заслуживаешь, — зло огрызнулась Оливия, вспомнив, как ее отец сильно болел и как Дебора уехала в Лондон развлекаться, предоставив другим ухаживать за ним. — Ты не приходилась отцу кровной родственницей, поэтому он завещал основное состояние моему брату Алберту и мне. Когда отец серьезно заболел, ты надеялась, что он долго не протянет и что в его завещании найдется кое-что и для тебя. Но ты не из тех, кто довольствуется малым.

Упершись руками в бедра, Дебора горящими глазами смотрела на Оливию.

— Да, я всегда чувствовала себя обделенной! Но теперь я отомщена, и тебе придется смириться и жить с этим.

Оливия смотрела на сестру и не верила в происходящее: неужели Дебора уверена, будто после всего она, Оливия, выйдет замуж за Годфри? Правда оказалась куда отвратительнее, чем она могла предположить. Оливия догадывалась, что Годфри не любит ее, но надеялась, что хотя бы нравится ему. Теперь ей приоткрылся холодный циничный расчет, с которым эти двое все обставили, воспользовавшись ее неопытностью.

— Нет, я никогда не пойду на это, — отчеканила Оливия.

Дебора насторожилась.

— Ты хочешь сказать, что не выйдешь за Годфри?

— Никогда.

Дебора видела, как побледнела Оливия, как словно подернулись льдом ее чудесные изумрудные глаза, из-за которых она по-черному завидовала сестре, и поняла, что Оливия не шутит. Но теперь и собственные планы Деборы рушились как карточный домик.

Если Оливия откажет Годфри, он вряд ли возьмет в жены меня, запаниковала Дебора, а станет подыскивать себе другую состоятельную невесту. И что же тогда будет со мной?

— Не руби с плеча. Думаю, тебе следует обсудить все с Годфри, — попыталась она воззвать к благоразумию сестры.

— У меня нет желания что-либо обсуждать с ним. По крайней мере, сейчас. Он мне отвратителен. Можешь взять его себе, Дебора. Кстати, ты больше подходишь ему по возрасту, — ядовито заметила Оливия.

Лицо Деборы исказила гримаса.

— Неужели ты думаешь, что я откажусь? Но он никогда не возьмет меня замуж.

— Тогда продолжай оставаться его любовницей, — презрительно бросила Оливия. — Пойми, Дебора, вы сами во всем виноваты. Я никогда не выйду за Годфри и никогда не вернусь в Шеффилд, пока там живешь ты, — к сожалению, ты имеешь на это полное право. Сейчас меня заботит, как устроить собственную жизнь. По крайней мере, я исключу из нее Годфри и тебя. А теперь уходи, нам больше не о чем разговаривать.