Сообщение о делах в Юкатане - Диэго де Ланда

ИМЕНА. ПОРЯДОК НАСЛЕДОВАНИЯ

Их счёт ведётся по 5 до 20, по 20 до 100, по 100 до 400 и по 400 до 8000. Этим счётом они широко пользовались для торговли какао. У них есть другой счёт, более длинный, который они продолжают до бесконечности, считая 8 тысяч 20 раз, что составляет 160 тысяч, затем, возвращаясь к 20, они умножают 160 тысяч на это число и так продолжают умножать на 20, пока не получат громадной цифры. Они считают на земле или на чем-либо гладком.

Они очень заботятся о знании своего происхождения, особенно если происходят от какого-либо майяпанского дома, и стараются узнать это у жрецов, что является одной из их наук. Они очень гордятся мужами, которые были выдающимися в их родах. Имена отцов сохраняются у сыновей, у дочерей же нет. Своих сыновей и дочерей они всегда называли именем отца и матери; имя отца употребляется как собственное и имя матери как нарицательное следующим образом: сына Чель и Чан они называли На Чан Чель, что значит «сын таких-то». По этой причине индейцы говорят, что лица одного имени — родственники, и считают себя таковыми. Поэтому, когда они приходят в незнакомое место и нуждаются в помощи, они тотчас называют своё имя, и если там есть кто-либо того же имени, их немедленно принимают и обходятся со всяческой любовью. Также ни мужчина, ни женщина не вступали в брак с кем-либо того же имени, ибо это у них было большим бесчестием. Сейчас имена, полученные при крещении, являются именами собственными.

Индейцы не разрешали дочерям наследовать вместе с братьями, кроме как по благосклонности или по доброй воле — тогда им давали что-либо в наследство. Остальное делили братья поровну, но тому, кто помог наиболее значительно увеличить имущество, давали соответственное возмещение. Если были только дочери, то наследовали двоюродные братья или ближайшие родственники. Если их возраст не позволял передать им имущество, его передавали опекуну из наиболее близких родственников, который давал матери на их воспитание, ибо был обычаи не оставлять ничего во власти матери; или же отбирали детей, особенно если опекунами были братья умершего. Когда наследники достигали надлежащего возраста, опекуны отдавали им имущество. Не сделать этого было большим позором и причиной многих раздоров. Передача наследства производилась в присутствии сеньоров и знатных, за вычетом того, что давалось на воспитание. Не давали ничего из урожаев с наследственных участков, равно как с пасек и деревьев какао, ибо говорили, что достаточно было держать это в сохранности. Когда умирал сеньор и не имел сыновей, чтобы управлять после него, но имел братьев, правил старший из братьев или наиболее предприимчивый. Наследника знакомили с обычаями и празднествами, для того чтобы он знал их, когда станет мужем. Эти братья, даже когда наследник уже правил, распоряжались всю свою жизнь. Если умерший не имел братьев, жрецы и знатные люди выбирали подходящего для этого человека.

БРАК

В древности они вступали в брак 20 лет; сейчас — в возрасте от 12 до 13[35]. Поэтому сейчас они разводятся более легко, так как женятся без любви, не зная брачной жизни и обязанностей супругов. Если отцы не могли их уговорить возвратиться к жёнам, то они искали им новых и новых. С такой же лёгкостью бросают своих жён мужчины, имеющие детей, не боясь, что другие возьмут их в жены или что они позднее возвратятся к ним. При всем этом они очень ревнивы и не переносят спокойно, когда их жены неверны.

Сейчас, когда они видели испанцев, убивающих за это своих жён, они начали грубо обращаться с жёнами и даже убивать их. Если дети ещё маленькие, когда они разводятся, они их оставляют матерям; если большие, то юноши идут с отцами, а девушки с матерями.

Хотя развод был вещью столь общей и обычной, старики и те, кто держался лучших обычаев, считали его дурным. Многие никогда не имели больше одной жены, которую никогда не брали того же имени со стороны отца. Это было у них делом очень бесчестным. Если женились на свояченицах, жёнах своих братьев, это считалось дурным. Они не женились на мачехах, на свояченицах — сёстрах своих жён, на тётках — сёстрах своих матерей, и если кто-либо делал это, считали дурным.

Со всеми остальными родственницами со стороны матери они вступали в брак, хотя бы это была двоюродная сестра.

На отцах лежала большая забота отыскать сыновьям вовремя жён их положения и состояния и, если могли, из той же местности. У них считалось неудобным искать жён для себя или отцам заботиться о замужестве своих дочерей. Чтобы договориться об этом, отыскивали сватов, которые бы вели это дело. Условившись и договорившись, сговаривались о церемонии и приданом, которое было очень невелико. Отец юноши давал его отцу невесты, а свекровь, кроме того, давала в приданое одежды невестке и сыну. Когда наступал день свадьбы, они собирались в доме отца невесты, и там было приготовлено угощение. Приходили гости и жрец; собрав новобрачных и их родителей, жрец утверждал их бракосочетание, раз к этому хорошо отнеслись родители и было хорошо для них, и они отдавали юноше его жену в эту же ночь, если он был готов к этому. Затем устраивался обед и званый пир. С этого времени впредь зять оставался в доме тестя, работая 5 или 6 лет на тестя. Если он не делал этого, его выгоняли из дома. Матери заботились, чтобы жена всегда давала мужу есть в знак брака.

Вдовы и вдовцы вступают в брак без праздника и торжеств. Достаточно вдовцу прийти в дом вдовы, быть принятым и получить еду, чтобы брак считался совершенным. Это приводит к тому, что они расходятся с такой же лёгкостью, как сходятся.

Юкатанцы никогда не берут более одной жены, как случается в других странах, когда имеют многих сразу. Иногда отцы договариваются о браке своих малолетних детей до того, как они достигли соответствующего возраста, и считаются свойственниками.

«КРЕЩЕНИЕ»

Крещения нет ни в какой части Индий, кроме Юкатана, где оно существует под названием, которое означает «родиться снова или второй раз». Это то же самое, что в латинском языке «renascor», ибо в языке Юкатана сихил значит «родиться снова или другой раз» и употребляется это слово только в глагольном сочетании; так, капут сихил значит «родиться снова». Мы не могли узнать о его происхождении, кроме того, что это обычай, который всегда существовал. Они к нему испытывали столько благоговения, что никто не забывал получить крещение, и такое уважение, что имевшие грехи или склонные совершить их исповедовались в них особо жрецу при получении его. Они настолько верили в крещение, что не повторяли его ни в каком случае. Они полагали, что через него получают предрасположение быть добрыми в своих обычаях и не быть совращёнными демонами в мирских делах. Посредством этого и хорошей жизни они надеялись достигнуть блаженства, в котором, как и в блаженстве Мухаммеда, они пользовались бы пищей и напитками.

У них был следующий обычай, чтобы приготовиться к совершению крещения. Индианки растили детей до возраста 3 лет и имели обыкновение на голову мальчика прикреплять к волосам на темени белую штучку. Девочки носили пояса на бёдрах, очень низко, с тонкой верёвкой и привязанной к ней раковиной, которая у них приходилась над скромной частью.

У них считалось грехом и большим бесчестьем снимать её с девочки до крещения, которое они получали всегда от 3 лет до 12, и их никогда не выдавали замуж до крещения.

Когда кто-либо хотел крестить своего сына, он шёл к жрецу и сообщал ему о своём намерении. Последний объявлял в селении о крещении и о дне, в который это совершится. Они всегда заботились, чтобы это не был несчастный день. Сделав это, тот, кто устраивал праздник, то есть тот, кто завёл об этом беседу, выбирал по своему вкусу знатного человека селения, чтобы тот ему помогал в его занятии и связанных с ним делах. Затем они имели обыкновение избирать четырех других людей, старых и уважаемых, которые помогали жрецу в день праздника в церемониях, и их выбирали всегда вместе с жрецом, по его вкусу. Об этих выборах всегда знали отцы всех детей, которых должны были крестить, ибо праздник был всеобщий. Тех, кого выбирали, называли чаками. Отцы детей и служители постились три дня перед праздником, воздерживаясь от женщин.

В назначенный день все собирались в доме того, кто устраивал праздник, и приводили всех детей, которые должны были получить крещение. Их помещали во внутреннем дворе или на площадке у дома, которая была очищена и усеяна свежими листьями. Они становились по порядку в ряд — мальчики и девочки отдельно. О них заботились в качестве крёстных отца и матери старая женщина при девочках и мужчина при мальчиках.

Затем жрец совершал очищение дома, изгоняя из него демона. Чтобы изгнать его, ставили четыре скамеечки в четырех углах двора, на которые садились четыре чака с длинной верёвкой, протянутой от одного к другому таким образом, что дети оставались замкнутыми внутри верёвки. Затем, перешагивая через верёвку, входили в середину круга все отцы детей, которые постились. Перед этим или после в середину ставили другую скамеечку, на которую садился жрец с жаровней и небольшим количеством размолотой кукурузы и благовоний. Туда подходили по порядку мальчики и девочки, и жрец клал им в руку немного размолотой кукурузы и благовоний, а они бросали их в жаровню, и так делали все. Совершив эти курения, брали жаровню, в которой они это делали, и верёвку, которой чаки их окружали, вливали в сосуд немного вина и давали все это одному индейцу, чтобы он унёс это из селения; ему советовали не пить и не оглядываться назад на обратном пути. После этого они говорили, что демон изгнан.