В объятиях муза - Полесья Золотникова

— Вранье и провокация. Знаешь ты меня прекрасно за двадцать пять лет, — усмехнулся муз.

Вот влипла. Реально читает.

— И все же… Как ты смог стать реальным? — до сих пор не могла понять, смело встретившись с его глазами.

Ниже них героически старалась не опускаться.

— Ну, это не совсем мои секреты, — загадочно улыбнулся в ответ голубоглазый мужчина, довольно быстро разобравшись с черным костюмом.

Эта белая рубашка, темные брюки, пиджак и галстук безумно ему шли. Невольно засмотрелась, на мгновение отключившись от реальности.

«Какой мужчина», — мечтательно пронеслось где-то на заднем фоне.

Пришлось встряхнуть головой.

— Подлецу всё к лицу, верно? Иначе ты меня пока отказываешься воспринимать, — спустя несколько минут нарушил воцарившееся молчание блондин.

— Откуда…

— Напоминаю, я — твой муз. Эта невидимая нить писателя и дарующего вдохновение продолжает дальше связывать нас. Ничего не изменилось, кроме того, что я наконец могу в открытую оспорить адресованные мне эпитеты от одной несносной персоны, — усмехнулся собеседник, игриво подмигнув.

— Еще скажи, те незаслужены, да? — почему-то возмущенно сорвалось с моих губ.

Наши взгляды схлестнулись. Он соблазнительно застыл в нескольких сантиметрах от меня, на выдохе произнеся.

— Да. И ты скоро поймешь почему.

Не в силах терпеть опьяняющую близость муза, оттолкнула его.

— Хватит меня уже гипнотизировать. Сколько можно? Мы не встречаемся по-настоящему. Завязывай.

— Заблуждения… Да… Они прекрасны, — философски отозвался блондин, затем, галантно обхватив меня за талию, резко поднял с пола.

Отчетливо ощутив его пальцы на своем теле, опешила. Они вызвали целый ворох мурашек по телу, напрочь лишая дара речи. Да что со мной? Почему я теряю от него голову?

— А теперь я должен идти. Твой отец по-прежнему ожидает меня.

В глазах муза сияла твердая решимость. Он всем своим видом красноречиво подчеркивал, что отныне Денис не единственный кому небезразлична. В горле невольно пересохло. С таким нахрапом блондин точно станет моим мужем, опомниться не успею! Вздрогнула.

— Тебе не повредит умыться. Это хорошо приводит в чувства, — продолжал подтрунивать мужчина, не спеша выпускать из своих рук.

Резко зажмурившись, вырвалась из одурманивающего плена.

— Встретимся за завтраком, — весьма жизнерадостно сказал он, а после вышел.

Мои щеки вспыхнули румянцем. Я совсем не понимала, что происходит! Эти чувства, прежде недоступные, мощными волнами накрывали с головой. Они захватывали, вовлекая в немыслимый водоворот необычных ощущений. Среди них ранее верный, преданный разум загадочно уходил в отпуск. Можно сказать, напрочь капитулировал, отдавая на милость победителя. Настолько кардинально естество еще не восставало против, желая…

Нервно закусила нижнюю губу. Мне действительно не повредит срочно умыться…

В ванной стало легче. Прохлада воды вернула ясность мыслей. Однако до сих пор не могла прийти в себя после испытанного в спальни, где замирала, теряла дар речи, дрожала от волнения, ловила каждый взгляд муза. При опасной близости мужчины начинала сгорать от трепетного ожидания его решительных действий. Более того жаждала снова ощутить вкус губ одного блондинистого наглеца. Мне пора лечиться, да? Черт!

Насколько же сложно не выдавать творящегося внутри шквала эмоций. Держалась, считай, из последних сил, притворяясь, что ничего не чувствую к нему, что мне плевать, что не собираюсь играть ни в какую любовь. Игры в чувства — табу. Но кого я вообще пытаюсь обмануть? Под гипнотическим обаянием муза с трудом придерживалась привычных логических правил, которые всегда подкупали здравой составляющей. Теперь не знаю, хватит ли решимости следовать дальше прежней дорогой праведника. Я жила столько лет без всего этого, равнодушно рассматривая перспективу отношения с мужчиной.

А тут всё резко перевернулось. Сначала в мою жизнь ворвался Дементьев, теперь странный незнакомец, выдающий себя за духа вдохновения, вдруг ставшего живым. Правда или ложь, ответа нет. Может, кто-то из братьев решил пошутить? И когда окончательно поверю музу, выбежит какой-нибудь ведущий с кривой усмешкой: «Вас снимала скрытая камера», а я буду стоять, не смея ничего произнести от шока.

Нервно передернула плечами. Хотя на самом деле меня мало волновало, врет ли блондин, наняли ли его, розыгрыш ли всё происходящее? Куда важнее казалось не наделать глупостей. Как мне контролировать себя, если весь контроль катится к…?

Невольно сжала ладони в кулаки. Убийственный шарм муза не на шутку выводил меня из себя. Вдобавок сильно злилась на внеплановое предательство собственного тела, не находя ему рационального объяснения.

Отбросив прочь размышления, выключила воду да сняла полотенце. Благополучно обтерла кожу лица от остатков влаги и, вернув ванную принадлежность на крючок, задумчиво направилась на выход, где неожиданно столкнулась с Марком, моим младшим братом.

Он сильно изменился со дня нашей последней встречи. Стал выше, худее, бледнее. Его некогда жизнерадостные глаза были мертвыми с темно-синими кругами, полные угнетающей тоски. Среди короткой россыпи темно-русых волос во многих местах у него встречались седые. На лице парня появилась легкая щетина, ярче выделились скулы, щеки впали, из-за чего подбородок казался неестественно вытянутым, даже острым. Одет он был подобно разгильдяю. Мятая, наполовину застегнутая рубашка с закатанными рукавами поверх темных, будто жеваных брюк. Никогда не видела такого вопиющего пренебрежения к одежде у выходца Драгуновых.

— Марк? — невольно удивилась, не сразу узнав брата.

Он очень отличался от старого образа, осевшего в памяти.

— О, Власточка, явилась. Обалдеть. Счастья полные штаны, — его губы растянулись в кривую, злорадную улыбку. — Наследство прилетела делить, да? Прознала, гадина, про болезнь отца и пришла законный кусок оттяпать?

— Что? Папа болен? — поперхнулась от столь внезапной новости, прозвучавшей, как гром среди ясного неба.

Ранее не присущие Марку низкие слова, максимально бьющие по самооценке, во внимание не приняла.

Младший ядовито произнес.

— Хватит исполнять! Смотреть противно на такую дешевую игру! Ты никогда не умела врать, поэтому даже не берись.

Когда он выдохнул, я уловила неприятный запах алкоголя.