В объятиях муза - Полесья Золотникова

Папа пристально наблюдал за его действиями. Словно тот прямо сейчас сдавал наиважнейший экзамен.

Нервно сглотнула, удивляясь силе самообладания муза. Как он может оставаться спокойным под таким строгим взглядом, от которого мурашки по коже? Действительно мужчина не из этого мира.

— В свете недавних событий Марк больше не считается членом семьи, — решительно взял слово старший брат, пока наш старик усердно сосредотачивался на музе, который, казалось, совершенно не замечал колючих глаз пожилого Драгунова.

Будущий зять невозмутимо наложил в тарелку еду, а после поставил передо мной, заботливо опустив в нее ложку. Изумленно взглянула на него.

Выходит, голубоглазый не лукавил, говоря, что знает обо мне абсолютно всё. Аж мороз пробежался по коже. Он выбрал мои самые любимые блюда.

— Пока Марк проходит сложный курс реабилитации после лечения от наркотической зависимости, он — Драгунов лишь на бумаге. То верно, — продолжил начатую тему отец.

— Что? — едва не выронила ложку из рук, будучи откровенно шокирована услышаным.

— Связался не с теми людьми. Теперь инвалид. Иногда кажется, что на голову тоже, — поделился накопленным Майкл, вяло принявшись ковыряться в своем мясном борще.

— Увы, вся его реабилитация, как видишь, свелась к частому употреблению алкоголя, — сухо подметил угрюмый старик.

— В семье не без урода, — не удержался старший.

Отец неодобрительно взглянул на него.

— Он просто выбрал не тот путь. Еще ни всё потеряно.

Внутри меня похолодело. Младший брат стал наркоманом? Вот так удар по семье Драгуновых. Неудивительно почему здоровье главы начало давать сбой. Но что-то мне подсказывало это лишь часть пазла. Марк никогда бы добровольно не пристрастился к наркотикам. Должна быть причина.

— Корень проблемы известен? — внезапно поинтересовался муз, задумчиво присмотрев для себя стакан с ягодным морсом.

— Если бы. Молчит, как рыба об лёд, — с тяжелым вздохом отозвался папа, за пару ничтожных минут, постарев на несколько лет разом.

— Олень он, а ни рыба! — буркнул старший. — Вечно искал легких путей вместо того, чтобы нормально пахать. Безмозглая придурь. Надо было бросить его в лечебнице.

— Майкл! — слегка повысил голос глава дома, недовольно одернув его.

— Да, я знаю, — подавленно буркнул он в ответ, затем демонстративно отодвинул тарелку.

— Рад бы остаться, но пора идти работать. Я ведь не Марк.

Папа тяжело вздохнул, а старший брат спешно поднялся из-за стола и ушел, толком не позавтракав. Его паршивое настроение давящей тяжестью легло на всех присутствующих. Захотелось протяжно завыть, подобно побитому волку. Несмотря на все попытки унять легкую дрожь в руках, я выронила ложку.

— А давно вы были на природе? — внезапно спросил муз, в чьих глазах на мгновение заметила озорной блеск, наклоняясь за упавшим столовым прибором.

Глава Драгуновых задумчиво нахмурился, словно из-за всех сил силился вспомнить, сколько лет назад отдыхал. Заняв прежнее сидячее положение, недоверчиво взглянула на свой неугомонный, ходячий генератор идей.

Красноречивые ощущения, что скоро буду искать от них пятый угол невольно заставили закусить нижнюю губу. Я не по наслышке знала, насколько мастерски способен увлечь ими блондин.

Поднятую с пола ложку муз неожиданно забрал, заботливо, с улыбкой, вручив мне чистую. Смутилась, когда мужчина вновь прикоснулся к руке. Интересно, это действительно игра или он…

— Работа это конечно хорошо, и лучше она идет после приятного отдыха на природе. А хождение по местам, полных счастливых, детских воспоминаний замечательно снимает городской стресс. Верно, Александр? Предлагаю рыбалку на берегу реки, — воодушевленно выдал новоявленный зять.

С трудом удержала нижнюю челюсть при себе. Что задумал муз?

— Хм… Я этого не планировал на данной недели… — начал было старик.

— Да бросьте. Разве это не прекрасно позволить себе прожить хотя бы один день вне дурацкого расписания по минутам? Насладиться шумом реки, послушать пение лесных птиц и посидеть у настоящего, живого огня, оставив все современные технологии дома. Только представьте этот едва различимый шелест листьев деревьев на легком ветру. Он словно тихая колыбельная любящей матери, после которой на душе становится хорошо. Представьте чарующий танец пламени. Его особое, точно магическое тепло, отчищающее от всего плохого, произошедшего в жизни. Эти переплетающиеся друг с другом языки пламени. Также ни с чем не сравнимый аромат сочного маринованного мяса, томящегося на углях в мангале. Как оно покрывается легкой, хрустящей корочкой, и приготовленное нежно тает во рту.

При таком описании картины у меня невольно слюна потекла, а отец, всегда казавшийся сущим воплощением серьезности, на мгновение мечтательно расплылся в улыбке.

— А, знаешь, в этом действительно что-то есть. Отличная идея. Собираемся.

У меня невольно отвисла нижняя челюсть. Чего? Собираться?! Сердце участило ритм, поселив в душе нехорошее предчувствие. Нечто подсказывало, я надолго запомню эту поездку. Будто в подтверждение моих сокровенных мыслей муз коварно улыбнулся, слегка обнажив белоснежные зубы. По моей спине пробежала мелкая дрожь…

Кошмар! С самой первой минуты сборов!

Иначе назвать не могу этот дотошный процесс. Как только муз оптимистично утащил меня из обеденного зала чуть ли не со скоростью света, отчаянно крепилась. Конечно подозревала, что этот господин шило в заднице то еще бедствие, но чтоб настолько?

Затащив меня в спальню, он по-хозяйски вторгся на территорию зеркального шкафа и, вынув первую попавшуюся синюю водолазку, презрительно скривился.

— Ты с какого мужика это сняла? Верни ему немедленно.

Нервно подавилась.

— Чего?!

— А эти штаны… У них вообще талия имеется, или их сшили из бабушкиных панталон?

— Слушай… — с трудом подавила волну законных возмущений. — Может, ты оставишь в покое мои вещи?

— Вот еще! Меня должно окружать сугубо прекрасное. А когда смотрю на твой пацанячий вкус в одежде…

— Тебя никто не просит между прочим. Сам явился.

— Графу «сам явился»