Я зову тебя - Елена Хуторная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Славу она сама принимала на работу. Ему было двадцать два – слишком мало для начальника отдела маркетинга, но после знакомства с его резюме становилось ясно, что относительно малое количество лет это явно не то, что может помешать экстерном закончить школу с красным дипломом, получить два высших образования, поступить на президентскую программу, знать три иностранных языка, увлекаться фехтованием, шахматами, писать стихи и эссе…
Слава не был красавцем, но у него была хорошая спортивная фигура, вот в самый раз, когда все на месте и ничего лишнего, чрезмерного, и интересное лицо. Рита смотрела на него, и что-то неизменно привлекало ее в нем, цепляло, вызывало желание вглядеться получше, словно хотелось то ли загадку разгадать, то ли понять что-то.
Он так непринужденно, так открыто общался, словно ему вообще не приходится думать о том, как сказать лучше или точнее. У него всегда находились самые правильные слова, позволяющие ему и мысль свою выразить, и при этом высказать свой интерес и уважение к собеседнику, как бы эта мысль ни противоречила взглядам и мнению этого собеседника.
Когда он Рите говорил что-то приятное, ей даже в голову не приходило пресечь это как что-то неуместное, нарушающее субординацию. Иногда его слова даже не звучали как комплимент – просто констатация очевидного факта, справедливое признание ее достоинств – личных и профессиональных. Как такое можно запретить? Даже не похоже было, что он хочет ей польстить или доставить удовольствие, словно просто говорил что думал. Но в этом-то и была главная ценность.
Рита вроде бы и не реагировала на это внешне, только поведет головой, плечом, его слова, казалось бы, и не требовали ни ее согласия, ни благодарности, ведь это никак не могло повлиять на его уверенность в том, что он говорит, – это тоже становилось ясно по его интонациям и манере выражаться. Но внутри, внутри-то как все отзывалось! Пусть, думала она, не пара он мне, но можно хотя бы это позволить себе – слушать его, прибавляя себе тем самым привлекательности в своих глазах.
Но Слава не только сказать умел непринужденно, но и коснуться, и делал это так естественно, что опять же невозможно было обвинить его в нарушении правил, пресечении границ. Подаст пальто и чуть коснется плеч, руки встретятся, когда он откроет перед ней дверь, посмотрит на нее и тоже словно прикоснулся – нежно, бережно. В его жестах не было ничего, кроме тепла и заботы, так можно было бы заботиться о любимой вазе, в этом тоже как будто не было ничего сексуального, ни намека на что-то, что могло бы оскорбить или скомпрометировать.
Непонятно, как Рита согласилась однажды прогуляться с ним после работы. Не смогла отказать ему пройтись вместе, не нашла повода. Действительно, почему нет? И это был на самом деле удобный момент, чтобы обсудить необходимые кадровые перестановки в отделе.
Такой чудесный майский вечер стоял, тихий, теплый. Пахло распускающейся зеленью, привычные, мирные звуки обступали со всех сторон – шум города, сигналы машин, пение птиц где-то высоко в деревьях, детские вскрики, обрывки фраз проходящих мимо людей…
И как только ему удается быть таким естественно раскованным? – думала Рита, когда Слава предложил ей взять его под руку. Она снова не увидела повода не согласиться – не было никакого смысла охранять границы, на которые никто не посягал.
Слава наклонял к ней голову, когда она говорила, и она чувствовала, как от него пахнет, – свежо, с легкой горчинкой, но и с тонкой сладкой ноткой, сладкой, такой сладкой…
Его волосы касались ее волос, своей рукой он прижимал ее руку к себе, потом они остановились, чтобы пропустить проезжавшую по двору машину. Она продолжала что-то говорить, и он повернулся к ней, слушая, склонился еще ближе, словно чтобы не упустить ни единого ее слова, привлек к себе и поцеловал.
Была ли вообще какая-то дистанция или она с самого начала обманывала себя? Хотя не все ли равно? Они ведь ничего ни у кого не крали, законов не нарушали.
Конечно, Рите не было все равно. Я как раз общалась с ней тогда, помню, какие сомнения ее одолевали, мы бесконечно много говорили об этом. А с другой стороны, возражала она сама себе, я всю жизнь в чем-то сомневалась, в себе главным образом. Казалось, что на тот момент она как раз наконец смогла обрести веру в себя, избавилась от мысли, что не достойна ничего хорошего и потому в ее жизни всегда все случается как-то не так. Вместе с этим вроде все стало налаживаться, и вдруг эта история со Славой, в которой при всем желании нельзя было увидеть ничего нормального. Зачем так?
Но жизнь любит испытывать нас в моменты, когда мы меняем отношение к себе, словно чтобы проверить, так ли уж истинны эти перемены. Потому и появился Слава – лучшее испытание уверенности в себе и в своем праве быть счастливой.
И все-таки почему именно Слава? Почему с его стороны такое нежное отношение к ней, такая уверенность в том, что она нужна ему и что они должны быть вместе, что этому просто невозможно сопротивляться?
А потом Рита случайно увидела бывшую девушку Славы. Он не то чтобы расстался с ней из-за Риты, там и так вроде не было ничего серьезного и все шло к окончательному разрыву. Тем не менее у девушки, видимо, были свои далекоидущие планы на Славу, и Рита стала свидетельницей того, как та пыталась выяснять с ним отношения.
Признаться, Рита тоже недоумевала, как она могла посоперничать с такой сексуальной штучкой – та была жгучей брюнеткой, яркой, настоящей девушкой с обложки. Но Слава вел себя с ней, словно общался с разъяренным клиентом – невозмутимо и совершенно не намереваясь уступать хоть в чем-то. Рита даже с грустью подумала, что когда-нибудь он и с ней будет так же неумолим и непреклонен. Так зачем же ей все это? – снова спросила она себя. Еще раз посмотрела на девушку, с которой говорил Слава, и вдруг… вспомнила.
Ту свою давнюю историю из юности. Воспоминания о ней всегда царапали, вызывали досаду, чувство глубокой уязвленности, унижения даже и усугублялись при этом осознанием, что ничего с этим не поделать. Никогда уже она не надеялась изжить эту юношескую обиду, перестать испытывать смущение и стыд, никогда ей не подумать об этой истории равнодушно – скользнуть
