Шам - Виталий Фёдоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Насчёт самого «Пу-О», кстати, преподаватель высказался в том духе, что «это прибор управления огнём, но вам он на хрен не нужен, потому что мы им не пользуемся». Зачем в таком случае тощий Башкир нёс металлический ящик три километра (и ещё понесёт обратно) осталось загадкой. Судя по выражению лица «татарчонка» – не слишком приятной, но вслух он выражать недовольство не стал.
– Так, ты ж вычислителем был? На практике работал, или числился только?
– Работал конечно! – Башкира, кажется, искренне обидело предположение, что он мог «просто числиться». – И корректировщиком, и вычислителем! И боевые стрельбы были, я же в Таджикистане на границе слу…
– Ладно, понял. – выслушивать подробности боевого пути новобранца в планы НШ явно не входило. – Давай, сориентируй буссоль по магнитной стрелке.
Башкир подошёл к стоящему у окна треножнику и, на взгляд Шарьина, довольно быстро и уверенно, сориентировал буссоль, сделав для этого три замера, как и рассказывал перед этим преподаватель.
Баламут подошёл поближе.
– Ориентир какой выбрал?
Левый край во-о-он того окопа. – вычислитель ткнул пальцем в окно.
НШ, впрочем, выбор не порадовал:
– Ты что, блин, шутку юмора решил сделать? До него двести метров. Ты б ещё оконную раму за ориентир взял. – Баламут повернулся к классу и назидательно поднял палец. – Запомните – чем дальше находится ориентир – тем лучше. Это раз. Второе – точность в артиллерии достигается однообразием наводки.
Судя по лицам слушателей, мысль осталась недопонятой. Баламут вздохнул и вновь повернулся к Башкиру.
– Ты, когда второй и третий раз ориентировал, как наводку сбивал?
– Э-э…
– Да как левая нога захочет, вот как, я же за тобой следил. А нужно всегда делать это однообразно. Выбери какой-то способ – например, три пол-оборота барабана по часовой, и всегда делай именно так. Тогда и точность будет, какая нужно. Ясно?
– Ясно. – c умным видом кивнул Башкир.
– Садись. – преподаватель снял буссоль с подставки и положил на стол. – Так, кто там у нас ещё… Интеллигент!
– Я! – Антон поднялся с места.
– Давай, оправдывай позывной. Ты ж у нас топогеодезист. Вот и топогеодези́.
Вообще-то, насколько помнил Антон, его собирались назначить вычислителем, а что такое топогеодезист и с чем это едят он не имел ни малейшего представления. Но начальству, как обычно, виднее, так что Шарьин подошёл к буссоли и начал ориентирование.
Установить буссоль шаровой опорой в зажим, прикрутить винт. Выровнять уровень по пузырьку, закрутить винт окончательно. Ослабить зажим магнитной стрелки…
* * *Двое ментов с нескрываемым подозрением покосились на Марата, но докапываться не стали и побрели дальше по вагону походкой бывалых моряков. Валеев облегчённо выдохнул и, стараясь производить манипуляции как можно незаметнее, пропихнул бутылку подальше под подушку. Плацкарт, конечно, в этом плане неудобен – всё на виду. С другой стороны, с финансами дела обстоят отнюдь не блестяще, не до купе сейчас.
За ментами хлопнула дверь тамбура, и бутылка вермута вновь заняла своё место на столике. Мужичонка напротив, помятый и неказистый, деликатно шмыгнул носом, но напрашиваться в компаньоны не стал и вернулся к сканворду.
Марат приложился к горлышку и сделал хороший глоток. «Крымский белый», созданный, вопреки названию, не в Крыму, а на Кубани, оказался неожиданно хорош. Правда, хорош он был в сильно охлаждённом виде, а сейчас бутылка стала ощутимо теплее, но и так неплохо. Марат отхлебнул ещё, закусил крекером и откинулся назад. Напряжение ощутимо отпустило, мелькающие за окном кубанские пейзажи уже не бесили, а, скорее, настраивали на философский лад.
Обида на друзей тоже подугасла, хотя и не прошла совсем. Нет, понятно, что у всех свои проблемы, и всем нужны деньги, но… он бы, оказавшись на месте Антона и Гриши, шагнул бы за ворота не раздумывая. Без криков восторга, конечно, но и не стал бы канючить и требовать восхищения своей жертвенностью. Дружба, всё-таки, важнее денег.
Ещё минут пять и грамм сто Марат потратил на прорисовку в воображении красивой сцены, в которой он самоотверженно уходит из ЧВК вслед за выгнанными за какой-то залёт друзьями, а они на него смотрят восхищённо и признательно, но затем врождённая практичность победила и мысли перешли в иное русло.
Денег нет. В кармане осталось тысячи полторы, не больше, на карточке ещё десятка. Для Москвы – можно сказать, он нуле. Есть, правда, ещё кредитка от «Тинькоффа» с лимитом в полтинник. Но там комиссия за обналичку, плюс драконовские проценты, так что это вариант на самый крайний случай.
Жилья нет. С квартиры он съехал, вещи в боксе хранения. Собственно, хрен бы с той квартирой, всё равно не нравилась, но на снятие новой нужны деньги, а их…
– …в продаже имеются чай, кофе, напитки, шоколад…
Молодящаяся проводница прошла мимо, рекламируя наличествующий ассортимент и не забыв с подозрением осмотреть их закуток. Марат, вновь успевший закрыть и спрятать бутылку, сделал максимально невинное лицо, но, похоже, не убедил. Да и чёрт с ней. Повадились, понимаешь, коситься. На чём там… а, да.
Работы нет. В силу чего, кстати, обостряется пункт «нет денег». Нет, конечно, Москва есть Москва, и какую-то работу там можно найти всегда, но «какую-то» в тридцать два года уже не очень хочется, а хочется нормальную.
В принципе, есть вариант остановиться у брата на недельку, тот не откажет. Правда, там и так четверо в двухкомнатной квартире, да и мотаться каждый день в Москву далековато, всё-таки. Конечно, это всё можно пережить, но показаться Тимуру на глаза нищим бомжом, сразу после разговора… губы Валеева непроизвольно скривились при одной мысли об этом.
– Что, не очень?
– А? – вопрос, заданный соседом, выдернул Марата обратно в реальность.
– Вермут не очень? – мужичонка кивнул на бутылку.
Марат пожал плечами:
– Да нет, нормальный. Попробуешь? – он кивнул на классический стакан в подстаканнике, надеясь маленьким подношением отвязаться от нежелательного собеседника.
Мужичонка оживился и проворно вытащил из стакана чайный пакетик:
– С удовольствием, благодарю!
Валеев набулькал ему треть стакана и попытался вернуться к размышлениям, но попутчик воспринял дар как приглашение к общению и отложил сканворд в сторону.
– О, а и правда ничего так! Дима! Я из Хадыженска сам, на стройку вот еду работать. – он протянул руку через столик.
– Марат! – Валеев ответил на рукопожатие с внутренним вздохом. – В Москве работаю. А так из Рязани.
Послать его, что ли? Неудобно как-то. Да и впереди ещё сутки, подумать о будущем ещё успеется.
* * *Гриша отжался в последний раз и спрыгнул с брусьев. Мышцы приятно гудели от нагрузки. Теперь ещё на пресс три подхода, и хорош на сегодня.
Порядком обветшавший спортгородок, доставшийся Конторе от «десятки», пользовался популярностью. Не чрезмерной, но полторы дюжины любителей спортивных нагрузок перед ужином оккупировали снаряды и, в меру сил и умения, повышали физическую немощь.
Из отстоящих метров на сто ворот лагеря показалась длинная фигура Антона. Тот о спорте тоже пытался не забывать, но, на взгляд Гриши, безбожно филонил – если у Петренко на занятия уходило часа полтора, то Шарьин редко не укладывался в двадцать минут. Ну, зато и результаты соответствующие, довольно подумал Гриша и поиграл бицепсом.
Друзья сегодня уже пару раз виделись, так что Антон, подойдя ближе, лишь молча кивнул и начал примеряться к перекладине. Крепыша, однако, распирало желание сообщить новости.
– Что, вам сказали, кто во вторник летит?
Шарьин помотал головой:
– Двое только. Говорят, это не чартер будет, а военный борт – мест мало. Через неделю, наверное, отправят. А у вас?
– Все летим! – Гриша без особого успеха постарался сохранить равнодушный тон. – Девятнадцать человек, все, кто с «Эрки» есть.
Антон присвистнул:
– Шустро. Вас же несколько дней всего гоняли. И две трети вообще без ОБД?
Петренко развёл руками – «кому сейчас легко?».
– Я думаю завтра отпроситься, суббота же. И в Краснодаре закупиться всяким разным. Ты как?
– Угу. – Антон кивнул. – У нас без проблем с этим. Поехали.
Парочка собратьев Гриши по пехоте, мучавших турники неподалёку, завистливо хмыкнули – разница между штурма́ми и арто́й явно виделась им не в собственную пользу.
Из ворот показался кинематографической внешности парень лет тридцати и, подставляя солнцу обнажённый атлетический торс, легко и красиво побежал по дороге к лесу.
– А это не тот, который… – Гриша ухмыльнулся и кивнул на удаляющегося «актёра». – Я слышал у вас там…
Он сделал многозначительную паузу. Шарьин вздохнул:
– Чего
