Предательство - Джейн Рейб

— Нет, — отрезал Дамон и пристально посмотрел ей прямо в глаза. Заметив, что женщина почувствовала себя неловко, он добавил: — Подожди, пока стемнеет. Тогда я их сниму.

— Настоящий джентльмен, хоть и вор, — проворковала она и снова скользнула взглядом по золотой цепи. — Так у кого ты украл все эти ценности, сладкий мой?

— Эти я заработал, — рассмеялся в ответ Дамон.

— Заработал? Может, расскажешь — как?

Дамон покачал головой.

— А если нальем, расскажешь? — Над ними стояла Атлас, держа в каждой руке по глиняному кувшину с узкими горлышками. — Пряный ром подойдет?

Девушка вошла так тихо, что Грозный Волк не заметил ее возвращения.

Дамон сел, протянул руку к кувшину, который показался ему больше, вытащил пробку и начал жадно пить, чувствуя, как живительная влага смачивает пересохшее горло. Поначалу напиток казался обжигающим, но постепенно приятное тепло, расплывающееся по телу и хлынувшее в голову, вытеснило все неприятные ощущения. Грозный Волк сделал еще один мощный глоток и предложил кувшин Эльсбет.

— Ах, нет, сладкий мой. Позже.

— Позже может и не быть, — бросил Дамон и глотнул еще. Из горлышка в нос ему ударил запах спиртного, доставивший большее удовольствие, чем благоухание «Страсти Палантаса» и каких-то немыслимо сладких притираний, которыми успела намазаться Атлас.

Девушка тем временем отнесла второй кувшин Мэлдреду. Наследный принц высунул руку из-под простыни, схватил посудину, пробормотал что-то вроде «спасибо» — и рука вновь скрылась.

— Именно позже, господин Грозный Волк, — промурлыкала Эльсбет. — Я выпью с тобой только после того, как ты расскажешь нам историю про драгоценности. И после того, как стемнеет. — Женщина игриво подергала Дамона за штанину.

Атлас присоединились к ним, перекатившись через мужчину.

— Если твой рассказ, дорогой, мне понравится, я принесу еще одни кувшин рома. Или даже два.

Черные глаза Дамона мерцали. Он не был ни хвастуном, ни выдумщиком, но ночь еще не вступила в свои права и времени оставалось предостаточно, поэтому Грозный Волк одним глотком выпил почти половину оставшегося рома и начал:

— Мы с Мэлом должны были выполнить поручение правителя Блотена, проклятого уродливого людоеда Доннага. Наша задача состояла в том, чтобы освободить для его светлости пленников из серебряных копей и доставить освобожденных обратно в Блотен. Веселое местечко, доложу я вам…

— Это были серебряные копи черной драконицы Сабл, — вставил Мэлдред из-под простыни. — Их охраняли потомки. — Он помолчал минуту, затем добавил: — Я уже говорил, что Дамон большой мастер уничтожать этих тварей, но иметь дело с жителями Блотена у него получается плохо. Продолжай, Дамон. Расскажи им о нашем путешествии в столицу людоедов…

Глава 5

Воспоминания о столице

Дамон, Мэлдред и спасенные рабы с серебряных копей остановились перед рушащейся стеной, местами достигавшей пятидесяти футов в высоту. Кое-где она еще оставалась неповрежденной, но некоторые участки давно обвалились. Образовавшиеся бреши заложили валунами, скрепленными раствором извести, или забрали деревянными кольями, глубоко вбитыми в каменистую почву и соединенными проржавевшими железными полосами. Там, где разрушения были особенно сильны, между камней приладили копья остриями наружу для защиты от незваных гостей.

На верхней площадке ветхого барбакана стояли три хорошо вооруженных людоеда. Они были сутулы и покрыты бородавками, участки тела, не прикрытые серой одеждой, усеивали нарывы и струпья.

Самый крупный, у которого из-под губы торчал вбок сломанный зуб, что-то прорычал, затем ударил шипастой палицей в щит, снова зарычал, указал на Дамона с Мэлдредом и, угрожающе подняв оружие, сплюнул. Подозрение у стража вызвал вид силача. Он знал Мэлдреда, но не был знаком с синекожим магом-людоедом в его человеческом обличье.

Мэлдред, положив одну ладонь на гарду меча, а другой похлопав по мешочку, висящему на поясе, выкрикнул несколько гортанных фраз, затем, после минутного раздумья, отцепил мешочек и швырнул его вверх. Поймав добычу, людоед сузил выпуклые глаза, отставил булаву в сторону, запустил одутловатый палец внутрь и поворошил содержимое. Удовлетворенный пошлиной — или взяткой, — он что-то прорычал подчиненным, и те открыли ворота.

Сразу же за воротами начиналась главная улица, по которой сновали людоеды. Будучи ростом от девяти до одиннадцати футов, они довольно сильно различались внешностью, хотя преобладали широколицые, с крупными мясистыми носами. У некоторых в ноздри были продеты серебряные или стальные кольца, у других — кости. Цвет кожи людоедов варьировал от бледно-коричневого, как сапоги Дамона, до цвета красного дерева. У иных, правда, кожа была болезненного серо-зеленого оттенка, а у четы, вразвалочку переходящей улицу, — цвета остывшего пепла.

— Рикали, возможно, все еще здесь, — сказал Мэлдред Дамону, едва они вступили в город. — Ты ведь обещал, что вернешься за ней после похода. Целитель, Угрюмый Кедар, наверняка знает это, а его дом не так уж и далеко. — Силач махнул рукой в сторону юго-восточной части Блотена.

Дамон покачал головой:

— Мэл, если бы у Рики была хоть капля соображения, она ни за что не стала бы меня дожидаться. А если она все-таки решила ждать… — Грозный Волк на мгновение запнулся, словно у него перехватило горло, затем продолжал: — …значит, и этой капли у нее нет. Сама виновата, что не отправилась дальше. Надеюсь, она здесь счастлива. А что касается меня, то я намерен уйти. Давай уберемся отсюда через несколько часов, хорошо?

В ближайшем переулке Дамон заметил дюжину людоедов, грузивших в фургоны большие холщовые мешки. Работники были одеты в лохмотья и рваные шкуры; некоторые могли похвастаться сандалиями, но большинство ходили босиком. Все они выглядели грязными и как две капли воды походили на освобожденных рабов, по-прежнему бредущих позади своих спасителей.

— Я не хочу здесь оставаться, — в ужасе прошептал один из бывших рабов, принадлежавший к расе людей.

Благодаря острому слуху Дамон услышал эти слова и мысленно согласился с говорившим.

— Здесь лучше, чем в шахтах, — возразил человеку идущий рядом гном. — Я предпочту находиться где угодно, лишь бы не в той проклятой дыре. По крайней мере, тут никто не закован в цепи.

Человек и гном продолжали приглушенно беседовать.

Земля, по которой шагал импровизированный отряд, была раскисшей, как будто недавно прошел сильный ливень, довольно необычный для этой сухой горной местности. Небо плотно затягивали тяжелые облака, угрожавшие в любую минуту пролиться дождем и превращавшие и без того мрачный город в совсем уж удручающее место.