Мое сердце - Смолл Бертрис

— Ага, я сразу понял, что ты что-то затеваешь, — сказал лорд Блэкторн, вновь входя в комнату.

— Вы ошибаетесь, милорд.

— Э нет, Велвет, девочка, не ошибаюсь. Надеюсь только, что ты не полезешь к королеве с этой своей историей со свадьбой. Елизавета Тюдор твердо придерживается веры в родительскую власть и необходимость выполнять соглашения. — Он пристально посмотрел на нее, но лицо Велвет было бесстрастным.

— Джон, вы, должно быть, считаете, что я плохо воспитана, если думаете, что я попытаюсь втянуть ее величество в семейное дело, — резко заметила Велвет. — У меня нет ни малейшего намерения обсуждать свое замужество с королевой. Я приехала сегодня в Блэкторн-Прайэри, чтобы помочь Дейдре чем смогу. Если мне будет позволено напомнить вам, моя сестра еще несколько месяцев назад обещала, что я смогу приехать, чтобы посмотреть на королеву, когда та остановится здесь. Если вы считаете, что я могу стать причиной скандала, что же, тогда я скажу Дейдре, что у меня разболелась голова, и поеду домой.

Лорд Блэкторн не мог избавиться от чувства, что его молодая кузина вынашивает какой-то план, но Велвет никогда не была лгуньей, и уж если она сказала, что не будет обсуждать свое замужество с королевой, он ей верил.

— Нет, дорогая, я хочу, чтобы ты осталась. Мне совсем не улыбается стать объектом семейной ссоры. И совсем не хочется ссориться с твоими родителями. Ты же знаешь, что поначалу они не считали меня подходящей парой для Дейдры.

Велвет при этих словах почувствовала легкий укор совести. Ее семья приехала в Королевский Молверн, когда ей едва исполнилось два годика. Дейдре тогда было восемь, а Джону Бейкли двадцать восемь. Его первая жена превратила его жизнь в сплошной кошмар, ибо Мария Бейкли сошла с ума через десять месяцев после свадьбы, неудачно родив первого и единственного ребенка. Все последующие восемь лет она безвыходно провела в своей комнате, где что-то бессвязно бормотала и беспрестанно плакала, но не проявляла никаких признаков выздоровления и вовсе не собиралась отдавать Богу душу.

Поначалу лорда Блэкторна привлекло к Дейдре то, что ребенок, которого не доносила его жена, тоже оказался девочкой и одного возраста с ней. Жизнь самой Дейдры тоже не была сплошным сахаром. И хотя в конце концов все наладилось, она вдруг обнаружила, что, прожив почти всю свою жизнь без отца, вдруг стала обладательницей сразу двух. Но Адам де Мариско, хотя и был любящим отчимом, все-таки не всегда мог скрыть, что Велвет — его единственный ребенок, единственный для него свет в окошке. Не будь рядом с ней Джона Бейкли, жизнь ее была бы гораздо печальнее. Никто так и не заметил, когда его любовь из почти родительской превратилась в чувственную, а ее — из детской в любовь женщины.

Мария Бейкли сбежала из своего заточения и утопилась в пруду имения, когда Дейдре было тринадцать. Через год и один день лорд Блэкторн попросил ее стать его женой, и предложение было с радостью принято.

Мать и отчим Дейдры придерживались, однако, прямо Противоположного мнения и поначалу отказали дочери в своем благословении. Они считали, что Джон Бейкли слишком стар для Дейдры Бурк. Лорд Бейкли умолял их с отчаянием влюбленного человека. Дейдра потихоньку чахла, пока перед ней чередой проходили самые завидные соискатели ее руки. Все были со слезами отвергнуты. В конце концов настойчивость влюбленных победила, и они поженились через четыре месяца после шестнадцатилетия невесты. Еще какое-то время Скай и Адам де Мариско боялись, что Дейдра не найдет счастья в супружестве. И только перед самым отъездом они убедились, что Джон Бейкли — самый подходящий муж для кроткой Дейдры.

— Клянусь, Джон, я не причиню вам никаких неудобств, — пообещала ему Велвет.

— Тогда иди, девочка, и повидайся с сестрой. Она слишком возбуждена, чтобы спать.

Стараясь сохранить самообладание, Велвет спокойно вышла из комнаты и поднялась в покои Дейдры. К огромному облегчению, оказалось, что ее сестра в конце концов заснула, и Велвет смогла спокойно посидеть в туалетной. Мама и папа не рассердятся на нее за отказ от скоропалительной свадьбы с графом. Они поймут, почему она вынуждена была поступить так, как собиралась. В конце концов, она же не отказывается от обговоренного замужества. Она просто хочет лучше узнать графа, подождать возвращения родителей из путешествия и только потом принять решение. Это разумно, невзирая на то, что думали ее дядя и кузен. Велвет закрыла глаза и задремала.

Разбудила ее служанка, принесшая в комнату ее платье.

— Пора одеваться? — спросила она, еще не совсем проснувшись.

— Да, мисс Велвет. Лодема приготовила ванны для вас и миледи. — Лодема была доверенной камеристкой Дейдры.

— Служанка помогла ей раздеться. Дейдра уже весело плескалась в своей дубовой ванне у огня в другой комнате, когда Лодема сурово напустилась на нее:

— Все это купание, и в вашем положении… Это не прибавит вам здоровья, миледи, говорю я вам.

— Чепуха! — Короткий сон освежил Дейдру, и к ней вернулось хорошее настроение и уверенность в себе. — Поторопись, Велвет, а то вода остынет, — позвала она младшую сестру.

Велвет стыдливо вышла из туалетной, несколько стесняясь своей наготы. Она быстро влезла в ванну и сморщила нос от удовольствия.

— Левкой? О, Дейдра, ты запомнила!

— Гиацинты для меня и левкои для тебя. Конечно, помню. Мне было двенадцать, когда мама выбрала для меня собственный аромат, а ты плакала и плакала, пока она не позаботилась и о тебе, хотя ты была еще слишком мала, чтобы пользоваться благовониями.

Велвет хихикнула.

— Я помню, — сказала она, — но я просто хотела походить на свою старшую сестру, а у тебя был свой аромат, а у меня нет.

— Чепуха! — твердо ответила Дейдра. — Ты всегда была маленькой капризулей и осталась такой и сейчас. — Потом она рассмеялась. — Но черт меня побери, сестричка, если у тебя нет обаяния. Я никогда не встречала человека, способного так быстро очаровать окружающих и убедить в своей правоте.

— Вы собираетесь приветствовать королеву в сорочке, миледи, ибо, если прямо сейчас вы не вылезете из этой ванны, у вас уже не будет времени надеть что-нибудь другое, — заворчала на свою хозяйку Лодема, а когда Велвет опять хихикнула, камеристка обратила свой недобрый взгляд на нее. — А что до вас, мисс, вы бы лучше мылись побыстрее, или вы тоже пойдете вслед за вашей сестрой в одной сорочке?! Давайте-ка поворачивайтесь, вы обе!

Молодые женщины быстро закончили купание, вылезли из ванн, их вытерли и напудрили служанки. Велвет быстро надела шелковое нижнее белье, не желая стоять голой перед незнакомыми слугами. Она взглянула на выпирающий живот сестры и подумала, что даже в таком виде Дейдра оставалась самым прелестным существом на свете и почти точной копией своей матери.

Принесли платья; обе сестры предпочли одеться в бархат — день был прохладный. Платье Дейдры — темно-рубиновое с белой атласной нижней юбкой, расшитой серебряными нитями. Белые с серебром рукава с буфами и разрезами проглядывали из-под тяжелого бархата. Шею охватывала нитка прекрасного жемчуга, к которой было пристегнуто вырезанное из целого рубина сердечко, в ушах — грушевидные жемчужины, подвешенные на маленьких рубинах. Ее черные волосы убрали на затылке во французский шиньон и скрепили драгоценными заколками; на тонких пальцах красовалось несколько прекрасных колец.

Платье Велвет по своему покрою походило на сестрино с очаровательной юбкой колоколом. Оно было темно-зеленым с более светлой нижней юбкой, также расшитой золотом; в разрезы рукавов проглядывала золотая шемизетка. Платье подарили ей ко дню рождения тетя и дядя, и оно было единственной действительно роскошной вещью в ее гардеробе. Прекрасные золотисто-каштановые волосы ниспадали соблазнительными локонами на ее плечи, а вокруг шейки вилась золотая цепочка, с которой свисал кулон в форме сердечка, бывший на самом деле медальоном.

Дейдра одолжила своей младшей сестре миниатюрные сережки из жемчужин, ибо у Велвет, считавшейся еще маленькой, было мало драгоценностей. Лодема, критическим взглядом окинув младшую сестру своей госпожи, послала горничную принести две распустившиеся золотистые розы, стоявшие в вазе. Затем она связала цветки вместе зеленой ленточкой и прикрепила их к головке Велвет. Отступив на шаг назад, она едко заметила: