В снежном плену (СИ) - Семенов Игорь

Первые «модернизированные» электротепловозы, получившие к обозначению модели индекс ДЭ, вышли из цехов Новочеркасского завода в феврале… И после коротких испытаний сразу отправились работать на линию. И одновременно с этим на заводе уже шли работы по созданию «чистого» тепловоза, унифицированного по агрегатам, чтобы можно было использовать имеющиеся оборудование и оснастку… Хотя, конечно, это были уже больше планы на будущее. Пока бы уже выпущенные электровозы переделать! На это и будут направлены все мощности!

Так что к весне положение дел на железной дороге стало потихоньку приходить в порядок. Тем более, что и морозы уже были не столь большими, и опыт эксплуатации в таких условиях накопился…

***

Когда-то здесь делали самолеты «Як», но сейчас стране было не до них. Значительная часть узкоспециализированного оборудования была демонтирована и вывезена на другие заводы или различные военные склады на хранение, а на его место устанавливалось свезенное с половины страны или совсем недавно вышедшее со станкостроительных заводов оборудование совсем иного назначения… Где раньше был главный сборочный цех, там нынче стояло сразу нескольких конвейеров, на которых собирали совсем иные изделия. Которые в сложившихся условиях были куда важнее…

Первый дизель с клеймом Саратовского авиазавода вышел из этого цеха в середине февраля 1967 года. Ввиду того, что часть оснастки еще не была изготовлена, он был сделан по «обходной» технологии, с применением универсального оборудования, и после прохождения укороченной программы испытаний был установлен на трактор. А потом пошло… Заводские цеха работали без умолку и передышки. Отливали блоки цилиндров, головки и прочие детали. Точили, фрезеровали, шлифовали клапана, коленчатые и распределительные валы, масляные насосы, механизмы приводов и сцепления в механических цеха. Собирали отдельные сборочные единицы в сборочных цехах — и, наконец, они все поступали на главный конвейер, на выходе с которого новенький мотор попадал на испытательный стенд и, после настройки и испытания, отправлялся на автобазы или авторемонтные заводы. Или, если речь о тепловозных дизелях, — прямиком в депо.

— Нам уже в план поставили их делать, про самолеты теперь не скоро вспомним, — говорил как-то Михаилу батя.

— И как производство идет? — поинтересовался парень.

— Да ничего, — усмехнулась в ответ мать. — У нас специалисты на заводе хорошие, так что осваиваем новую продукцию…

От «обходной» технологии перешли к нормальной лишь к середине марта, когда была изготовлена последняя партия оснастки и смонтировано последнее оборудование. И теперь завод можно было бы назвать полноценным моторостроительным. Интересно, что будет потом, как закончится, как выразился товарищ Пономаренко, «долговременное сильное похолодание»? Вернут ли заводу прежний профиль деятельности или он так и останется моторостроительным?

А еще на улицах города постепенно становилось все больше и больше снегоуборочной техники… И теперь это уже были не только «танкторы» и трактора с навешенными снеговыми отвалами, но и первые шнекороторные снегоочистители, изготовленные по принципу таковых же трамвайных. Правда, навесные, цеплявшиеся на передок трактора или мощного грузовика… А вот на железной дороге уже становилось все больше именно специальной техники.

Март принес новые метели, к концу месяца слой снега достиг уже четырех метров, и некоторое потепление. А еще постепенно начала очищаться атмосфера… Первый раз с самого сентября Солнце выглянуло из-за мрачных серых туч пепла в верхних слоях атмосферы лишь в конце февраля — и тогда, побросав свою работу, все люди пялились на давно уж не виданное зрелище. Жмурились от непривычно яркого света, но глядели на сверкающие на солнце сугробы, за полузасыпанные снегом дома, на возводимые повсюду металлоконструкции теплиц… Можно сказать, это был своего рода миг счастья посреди мрачной повседневности. После этого даже работать начинали словно с удвоенной силой!

Михаил застал этот миг в очень удачный момент — как раз в то время, когда с его машины выгружали очередные эрзац-стеклопакеты, привезенные с Техстекла на стройку теплицы в бывшем Детском парке.

— Смотрите, Солнце! — кричал кто-то из студентов.

Высыпав из превращенного в «столовку» магазинчика, все смотрели на небо и радовались славно маленький дети… Вот только продлилось оно не долго. Всего минут пять — и небо снова затянули тучи.

— Солнышко, — счастливо улыбалась Вика.

— Солнышко, — согласился Михаил.

— Когда же закончится зима? — тихо произнесла девчонка.

— Когда-нибудь закончится, — ответил парень. — Какой бы долгой она не была, но всему же наступает конец…

— Долгая зима… — грустно усмехнулась Вика.

Произнося эти слова, девчонка даже не догадывалась о том, что совсем скоро именно такое название и получит вся нынешняя эпоха… И не догадывалась о том, что большинство трудностей еще впереди. Да, уже сейчас продовольствие выдавали по карточкам — но его еще было достаточно много. Уже даже просто потому, что за полгода было порезано столько скотины, сколько раньше резали за три года. И не все это мясо можно было сохранить… Немало было и овощей, срок хранения которых ограничен, а введение драконовских мер за порчу при хранении заставил работников овощехранилищ сбиваться с ног, но обеспечить нормальные условия хранения. И для этого советское правительство готово было выделить любые ресурсы, любое оборудование. Так что питались, несмотря на введенную карточную систему и сильно урезанные нормативы по зерновым и крупам, запасы которых правительство собиралось растянуть на два года, достаточно неплохо.

Первая зима оказалась самой трудной в плане техническом, готовности государства к столь большим холодам и столь сильным снегам. Не хватало людей, не хватало техники, не хватало производственных мощностей, запчастей к технике, топлива… И многое расходовалось откровенно нерационально, но и избежать этого было невозможно — ведь не бросишь же на произвол судьбу население Севера или удаленных деревень. И потому срочно преодолевать этот дефицит, создавать все необходимое приходилось в условиях частично порушенного народного хозяйства, снегов и морозов. Второй зиме предстояло стать самой трудной в плане продовольствия… Ведь пока была готова лишь весьма небольшая часть от запланированных к постройке теплиц, а уж освоение полупустынь Средней Азии лишь предстояло начать. Кроме того, не настало еще и время расцвета бандитизма, не успели выползти из своих щелей недобитые нацисты всех мастей, не проявили себя уцелевшие баи в Средней Азии. Не было эвакуаций и недовольства «засильем понаехавших»… Много чего еще не было — и большинство советских людей еще не догадывалось о том, что грядет в следующую зиму.

Впрочем, кое-что уже начиналось. Например, освещение теплиц потребовало экономии энергии от населения. В марте было объявлено о введении нормативов на потребление. Теперь в доме разрешалось иметь по одной розетке и две лампочки. За соблюдением этого норматива будут следить электрики, за нарушение же грозили отключением электричества. Так что и у Михаила дома оставили лишь одну розетку в передней комнате, отключив все остальные.

А еще в марте объявили о предстоящей эвакуации населения Сибири, Севера, Урала и многих удаленных деревень. В связи с этим уже сообщалось о предстоящих «уплотнениях». Правда, правительство предлагало людям, чтобы было меньше неудобств из-за проживания с чужими людьми, до мая самим объединиться в одном доме нескольким семьям — родственникам, друзьям, знакомым. Эвакуированных в этом случае будут вселять в освободившиеся дома или квартиры… И причину такого постановления Михаил вполне понимал — тут и так многие люди на взводе ходят, вечно раздраженными. А уж если при этом и заставить их уживаться в одном доме с совсем чужими людьми… И на этот счет уже решили, что будут жить вместе с семьей старшей сестры Михаила, у которой дом был куда хуже. К некоторому удивлению Михаила, помимо всего прочего и определяли пригодность для проживания различных нежилых помещений, вплоть до сарая.