Мурный лохмач (СИ) - Преображенская Маргарита

В общем, они ударили одновременно: убийца и проводник воли Смерти. Мертие отпустил тетиву, а Люрор вонзил в землю трость, после чего по траве и дорожкам прокатилась неожиданная волна тёмной вибрации, которая могла бы уложить обратно в грунт целую армию мертвецов, до этого вставших во фрунт, но в данном случае, за неимением таковой, просто сбила с ног всех, кто был поблизости. От неожиданного землетрясения, рука Женади Мертие дрогнула, и арбалетный болт, изменив направление, полетел по другой траектории. В следующий миг желание наёмника отчасти сбылось: его выстрел всё-таки поразил аристократа, тоже потерявшего равновесие и изменившего траекторию движения. В темноте послышался сдавленный стон и звук падающего тела.

– Федерик! – пробормотал Люрор.

Он вовсе не желал зла своему молодому коллеге по цеху законного отъёма жизней, но случайностей и случайных жертв в той авантюре было не избежать. Магия выстрела сошла на нет, исчерпав себя, а к Люрору постепенно возвращалось умение видеть скрытое через разноцветные стёкла. Шевалье де Кадавр лежал на земле в луже крови, хотя до кондиции настоящего кадавра дойти ещё не успел, хотя и был ранен навылет в грудь. Люрор подошёл к нему и опустился на одно колено, желая осмотреть рану, а старьёвщик Амбруаз материализовался рядом, чтобы отнимать боль своего напарника.

– Не смейте приближаться к моей Марии-Антуанетте! Я запрещаю! – пробормотал Федерик, судорожно хватая Люрора за манжету, – Пообещайте, что с ней ничего не случится!

– Даю слово! – холодно сказал первый советник, после чего Федерик потерял сознание.

Все знали, что слово Люрора де Куку нерушимо, что иногда создавало проблемы словодателю.

– Ну, что ж, жить будет, – усмехнулся месье Куку, взглянув на карманные часы с тремя циферблатами, и обработал рану каким-то снадобьем, щедро ливанув из небольшого флакона, отчего Федерик застонал, а Люрор добавил, обращаясь к своему старьёвщику. – Окажите помощь коллеге Амбруазу, Нуар! Месье Кадавр нужен нам в добром здравии и, что особенно важно, в отличной памяти.

Последние два слова были произнесены с каким-то особенным ударением. Нуар Тун-Тун понимающе кивнул и склонился над раненым, чтобы коснуться его воспоминаний. В это время Женоди Мертие судорожно перезаряжал арбалет, что вообще было довольно долгим занятием, а тут ещё, как на грех, винт для натяжения тетивы заел намертво. Судьба будто отвернулась от него сейчас, когда её благосклонность была так необходима! Счёт времени шёл на секунды: не убиваешь ты, убивают тебя.

Мертие оставил идею с перезарядкой, решив использовать прицел балестрино, как средство наблюдения, ведь врага, особенно некроманта, которого ты только что пытался убить, желательно видеть очень хорошо. Сейчас, когда роли изменились, Мертие тоже чувствовал себя зверем, но уже не охотящимся, а загнанным. Он, беспорядочно петляя, отступал, не разбирая дороги, то и дело просматривая окрестности в прицел, и думая о том, что он будет делать, если встретится с некромантом лицом к лицу. Одно только грело душу: чары, скрывавшие его от обнаружения противником, всё ещё сохраняли остаточное действие. Но как долго они будут действовать?

В это время скелеты, поднятые шевалье де Кадавром, оставшись без контроля, делали глупости в меру остатков ума своего.

– Ты посмотри, что он со мной сотворил! – уныло ворчал один из скелетов, демонстрируя своим костлявым товарищам дыру в черепе, пробитую арбалетным болтом.

– Зато теперь, про тебя можно сказать: «Светлая голова» – вон как луна сквозь череп просвечивает! – решил успокоить его другой скелет.

– Не светлая, а дырявая! – насмешливо щёлкая челюстью, уточнил третий.

– Вот именно! – снова заныл первый. – А всё этот... Ух, морда!

Он погрозил пальцем в темноту, где прятался Мертие.

– Так я же говорил: кирпича просит! – пробормотал второй, самый шустрый скелет, а потом с интересом воззрился на груду кирпичей.

А вот Люрор де Куку, в отличие от скелетов, пока не видел наёмника: чары, наложенные Клодиной, всё ещё хранили его от взгляда некроманта. Мертие заметил своего противника первым, отследив сквозь прицел балестрино, и потянулся за ножами, которые всегда носил при себе – ощутимый вред в данном случае они не могли причинить, но возможно, подошли бы для отвлекающего манёвра, дав ему возможность скрыться.

В этот момент «просьба» вышеупомянутой морды была удовлетворена с помощью меткого броска самого шустрого скелета. Сознание погасло и съёжилось, погружая Мертие во мрак, но это был ещё не конец. Когда наёмник пришёл в себя, первым желанием было «бежать». Он рванулся вперёд, вдруг отметив про себя то, как близко была трава, словно он стоял на четвереньках или даже полз, как пресмыкающееся. Тело казалось неуклюжим и чужим, и это было страшно, но страшнее всего оказалось то, что ограничивало движение – тугой ошейник, от которого тянулась длинная цепь. Он повернул голову и увидел, как над ним блеснуло стёклами пенсне некроманта. Крик ужаса превратился в утробное рычание, и Мертие вдруг заметил, что его руки трансформировались в перепончатые когтистые лапы.

– Я не люблю проклятие оборотней, поэтому создаю их крайне редко и никогда не держу при себе, – произнёс чей-то властный голос над его головой, – Но в данном случае пришлось сделать исключение. Некоторым просто необходимо осознать свою звериную сущность и место в пищевой цепочке.

***

Люрор де Куку собирался продолжить свою речь, но заметил, что к фонтану приближается та самая дама, на свидание к которой так спешил Федерик, и самое главное, с которой часто общался Базиль, а, значит, она могла быть полезна. Мария-Антуанетта ускорила шаг, заметив ожидающего её высокого статного мужчину в роскошном чёрном жюстокоре. Тот стоял к ней спиной и, казалось, гневался. Мария-Антуанетта, словно лёгкий мотылёк, рванулась вперед и прильнула к нему всем телом, обнимая и предвкушая сладкий поцелуй.

– Прости меня, я опоздала! – тихо прошептала она.

– Не стоит извинений, Ваше Королевское Высочество! – вкрадчиво прозвучало в ответ.

Этот очень приятный голос был чужим! Мария-Антуанетта испуганно отпрянула назад, а мужчина обернулся, одарив её совершенно дьявольской улыбкой.

– Вы не Федерик! – пролепетала дофина, замирая от страха.

– Разве я чем-то хуже? – смеясь, спросил Люрор де Куку.

– Вы... – дофина запнулась и опустила очи долу, заливаясь краской смущения.

С её губ готов был сорваться возглас: «Не хуже!», но срывы у венценосных особ не приветствовались обществом, поэтому она, собрав всё своё королевское достоинство, предпочла промолчать в ответ.

– Где Федерик? – спросила дофина, с трудом совладав с волнением.

– Он немного занят. Сегодня я за него, – сказал Люрор и сделал шаг навстречу очаровательной женщине.

Мария-Антуанетта славилась восхитительной кожей, тонкой талией и дивными высокими причёсками. Многие мужчины при дворе замечали, что их сердца бьются учащённо рядом с этой прелестницей, но Люрор отдавал предпочтение не ангельской внешности женщин, а харизме и интеллекту, поэтому его сердце в данном случае не учащало свой ритм. Дофина по-своему истолковала его высказывание «Я за него». Её охватил цепенящий ужас, смешанный с неожиданно приятным волнением в крови, из-за чего она не могла произнести ни слова, не говоря уже о том, чтобы позвать стражу. Ноги, будто вросли в землю, не желая слушаться, а по голове словно били кувалдой – так кровь стучала в висках! Заметив, что таинственный незнакомец приближается к ней, Мария-Антуанетта и вовсе упала без чувств.