Софии русский уголок - Виктор Косик

Покровительницей гимназии была Св. Варвара, лик которой был и на знамени школы. 4/17 декабря, в день Св. Варвары, учащиеся отмечали и именины Варвары Павловны. Вышивали и дарили ей скатерти, платочки, собственноручно сделанные небольшие вещицы. «Лицеистов В. П. Кузминой всегда можно было узнать по красивой форме. У девочек – черный передник с длинными рукавами и большими боковыми белыми пуговицами, большой белый воротник и галстуки – банты: у девочек младших классов – розовые, у старшеклассниц – синие. У мальчиков – черная рубашка с поясом. На голове девочки носили темно синий берет, а мальчики – фуражку. Предметы преподавались на русском, французском и болгарском языках по программе болгарских школ. По желанию дети могли изучать английский или немецкий, а старшеклассники – латинский язык»99.

В гимназии часто устраивались концерты, на которые приглашались певицы из Народной Оперы, а также такие писательницы, как Дора Г абе, Елизавета Багряна, Калина-Малина.

В годы войны, во время союзнических бомбандировок Софии, здание сильно пострадало. Окончательный удар был нанесен новой властью. В 1950 г. гимназия была закрыта, несмотря на то что большинство русских детей были болгарскими гражданами. Сама Кузьмина уехала во Францию, где и окончила свои дни.

Из других педагогов, имена которых сохранили их ученики в своих воспоминаниях, назову инженера Николая Лесела, преподававшего в механико-техническом училище. Бернард Розенберг писал, что он был их любимым учителем. И хотя он говорил с сильным русским акцентом, но на его лекциях царила полная тишина. Лесел подавал учебный материал так выразительно и ясно, что запоминалось без труда. Кроме Лесела, которому автор воспоминаний впоследствие помог издать книгу, Розенберг вспомнил и маэстро Максимова, училищного капельмейстера. Этот невысокого роста человек, старавшийся скрыть свою хромоту, ввел учеников в прекрасный мир музыки!100 Позвлю себе привести только одну сценку из школьной жизни: «Оркестр собирался на репетиции в помещении, которое было на верхнем этаже училища. Для прихрамывающего маэстро Максимова было тяжело подниматься наверх по лестнице. Мы, когда слышали, что он поднимается, начинали играть какой-нибудь марш, которым и встречали его»101. Должно быть хорошо было начинать занятия с бравурной маршевой музыки!

Всего к середине 1920-х гг. в Болгарии насчитывалось 224 русских педагога, из которых 99 преподавало в болгарских учебных заведениях. Добавлю немаловажную деталь: учащие детей болгар получали наравне со своими болгарскими коллегами «за 18 недельных уроков до 32 долларов (4 500 левов), сумму, вполне обеспечивающую жизнь семьи в 2–3 человека»102.

Представлю «картинку» из жизни совсем обычного русского учителя.

Федор Георгиевич Александров (? – не ранее 1964), языковед. В 1913 г. оставлен при Новороссийском университете для подготовки к профессорскому званию при кафедре сравнительного языкознания, хранитель историко-филологического кабинета. Читал лекции по истории фонетики латыни на педагогических курсах в Одессе. После высылки в 1922 г. осел в Софии. Преподавал латынь в болгарских и русских гимназиях и в духовной семинарии, затем русский язык в софийских школах, потом в Софийском университете. Вначале не имел даже угла и жил в общежитии русско-болгарского комитета помощи беженцам. В России осталась семья. Частично воссоединился (в 1925 г. приехала мать, в начале 1930-х брат). В 1941 г. женился103.

Можно добавить, что если бы он носил другие имя и фамилию, то возможно его жизнь сложилась бы несколько иначе. Так, К. В. Флоровская шутливо-иронично писала А. В. Флоровскому 23 апреля 1923 г.: «Александров хотел ехать с группой учителей и учеников здешних гимназий в экскурсию в Италию, – ему не дали визы, потому что он Тодор Александров – одноименец знаменитому вождю македонцев, и боялись, что сербы не пропустят его и сделают из этого международный скандал. Я советую ему хлопотать о прибавке к фамилии Александров-не-Македонский»104.

Возвращаясь к прозе жизни, процитирую отрывок из его письма от 17 декабря 1926 г. А. В. Флоровскому: «О себе сообщаю следующее. Обратился (может быть, навсегда) в преподавателя латинского языка средней школы. Преподаю в трех учебных заведениях и потому занят до крайности. Весь день разбит совершенно: утром – в болгарскую гимназию, после обеда – опять в болгарскую гимназию (II-ая смена), после чего – в русскую; кроме того, два раза в неделю – в семинарию». «ни о каком продолжении научной работы… не может быть и речи». «Могу еще сообщить о себе, что имел дерзость участвовать в конкурсе на должность лектора русского языка в университете и провалился, ибо победила национальная кандидатура»105.

Любопытно, что у «отверженного» были в 1936 г. на родине опубликованы его переводы од Квинта Горация Флакка, изданные в Полном собрании сочинений под ред. Ф. А. Петровского. Что же относится его мечты – работы в Софийском университете, то она осуществилась в 1953 г., когда он получил возможность вести там практические занятия со студентами-русистами, стал одним из авторов учебников по грамматике русского языка для средней школы106.

Если гимназисты учились, то взрослые зачастую переучивались. Для них, как и почти везде, организовывались разнообразные курсы для получения профессии, дающей заработок. Так, с 1921 г. действовали «Подготовительные инженерные курсы» – дорожно-строительное отделение и архитектуры, электротехническое, механическое. Выпускники получали диплом техников»107.

Теперь «картинка» о русских студентах.

Вначале ерническое стихотворение Алексея Апухтина:

Когда будете, дети, студентами,Не ломайте голов над моментами,Над Гамлетами, Лирами, Кентами,Над царями и над президентами,Над морями и над континентами,Не якшайтеся там с оппонентами,Поступайте хитро с конкурентами,А как кончите курс с эминентамиИ на службу пойдете с патентами —Не глядите на службе доцентамиИ не брезгайте, дети, презентами!Окружайте себя контрагентами,Говорите всегда комплиментами,У начальников будьте клиентами,Утешайте их жен инструментами,Угощайте старух пеперментами —Воздадут вам за это с процентами:Обошьют вам мундир позументами,Грудь украсят звездами и лентами!..А когда доктора с орнаментамиНазовут вас, увы, пациентамиИ уморят вас медикаментами…Отпоет вас архиерей с регентами,Хоронить понесут вас с ассистентами,Обеспечат детей ваших рентами(Чтоб им в опере быть абонентами)И прикроют ваш прах монументами.

Но, перефразируя пословицу, можно было сказать, что эмиграция «не тетка, пирожка не подкинет». И русскому «студиозусу» приходилось тяжелее, и «вечных студентов» почти не было.

Русские учились в таких вузах, как в основанная в 1924 г. в Софии Высшая кооперативная школа, в которой читал лекции Сергей Семенович Демосфенов108, в Балканском ближневосточном университете, переименованном позднее в Свободный университет. В нем за четыре года готовили специалистов по экономике и праву, самым доходным и востребованным специальностям. Поступали туда, в отличие от Софийского университета, без конкурса, учились по вечерам, что давало возможность совмещать работу с обучением, что было особенно удобно для русских среднего возраста109.

Но «гнездом» русского студенчества был, конечно, Софийский университет. Как вспоминал Иван Тинин, «самой большой достопримечательностью университета стал полицейский по имени Ангел. У него на погонах были две буквы ДУ (Държавен университет). Мы его воспринимали как закадычного друга всех студентов. Он играл с нами в бильярд или карты, помогал в учебе. Я имею в виду то, что в наших зачетных студенческих книжках ставилась подпись профессора за регулярные посещения. Подпись же его представляла собой факсимильную печать, которая хранилась на кафедре. А у Ангела были ключи от всех дверей. Вот он заходил в любое время на кафедру и ставил нам печати куда надо.

Что Ангел охранял как полицейский нам было непонятно, да мы и не пытались в этом разобраться. Когда же в Болгарии пришли к власти коммунисты и стали разгонять всех полицейских, то студенты университета встали стеной в защиту Ангела. Мол, не отдадим нашего полицейского, и отстояли его. Он стал милиционером, сменил синюю форму полицейского на костюм цвета хаки. Но на погонах сохранились эти две буквы ДУ. В этом качестве он прослужил до своей пенсии»110.

В стенах Софийского университета звучали не только лекции, но и веселые студенческие песни их отцов. Приведу одну из них.