Рыцарь ч.3 - Константин Калбанов

 ГЛАВА 2

Распутица. Дорога была так себе. Не дорога, а одно направление. Среди огромного луга просто выделялась одна полоска на которой с растительностью было немного похуже нежели на остальном пространстве, изредка попадались небольшие проплешины голой земли. От снега уже не осталось и следа, ранняя весна быстро предъявляла свои права на эту землю, но влаги было более чем достаточно. Однако наличие травы, ничуть не мешало копытам лошадей довольно глубоко проваливаться в землю, безжалостно втаптывая в мокрую, словно губка землю, траву. Поднимаясь, копыта зачастую вырывали ее с корнями, так как жирный чернозем большими комьями прилипал к ногам животных, и облепил их по самые бабки.

Глядя на эту картину искренне становилось жаль бедных животных, которые с большим трудом несли на себе закованных в доспехи воинов. Несмотря на то, что движение было неспешным, шерсть лошадей уже изрядно пропиталась потом. Нечего было и думать посылать лошадей вскачь, это окончательно добило бы животных. Ничего, еще неделька такой погоды и земля достаточно просохнет, во всяком случае большой караван уже выдвинулся из Новака, там дороги уже просохли настолько, что по ним можно было уже двигаться, купеческие караваны правда выждут еще минимум с неделю, но у новых поселенцев времени было в обрез.

Ехавший в голове колонны Андрей, направил своего коня немного в сторону, пропуская всадников вперед. Высокий гнедой жеребец недовольно всхрапнул, но все же подчинился твердой руке всадника. Этот маневр проделывался уже не в первый раз и всякий раз после недолгой остановки и обманчивого роздыха, ему вновь приходилось напрягаться, чтобы обогнать колонну и занять свое место во главе.

Андрей остановил коня и окинул взглядом колонну. Девятнадцать всадников, девять из его дружины и десять из дружины маркграфа, все верхом на замученных лошадях. Впрочем, из людей Андрея только восемь были воинами, девятый был новиком, Брук сумел все же уговорить Андрея взять его с собой, в качестве оруженосца. Но после службы на границе он имел право участвовать в этом походе. Для этого сироты, дружина Андрея была всей его семьей, Андрей же сам того не желая, фактически заменил парнишке отца. В середине колонны две крытые повозки, запряженные быками, даже хваленые тяжеловозы были не способны в этакую распутицу тянуть груженые повозки, такое было подсилу только быкам, да и те изрядно вымотались. По сути, отряд мог бы двигаться и немного быстрее, что сократило бы путь как минимум на сутки, но вот эти повозки значительно сдерживали движение.

Когда колонна практически миновала его, от хвоста отделился всадник и приблизился к Андрею, после чего они поехали рядом и немного в стороне.

— Что скажешь, Джеф? Опять будем ночевать в поле?

— Нет, сэр. Как я вам и говорил, к закату будем на месте.

— Что–то этот клятый форт ни как не хочет появляться.

— Мы уже не далее как в двух милях от него. Вон на тот урез поднимемся и увидим Кроусмарш. Проклятые повозки. Ведь говорили же старики, что весна будет ранней. Нельзя было доставить продовольствие пораньше?

— Продовольствие поступает раз в месяц, вместе со сменяемым десятком.

— Это–то понятно, но есть же еще и практичность. Это не практично.

— Возможно, его светлость решил показать мне, что я явно погорячился, берясь за Кроусмарш, или решил дать мне прочувствовать, как нелегка доля рыцаря на службе у сюзерена.

— А ктож его знает, что он там себе решил.

В этот момент Джеф всмотрелся вдаль и удовлетворенно улыбнулся. Шедшие передовым дозором двое воинов из отряда Андрея как раз поднялись на урез и видимо обнаружили их цель путешествия, так как один из воинов вдруг поднял коня на дыбы и азартно замахал рукой. При этом всадники остались на месте, поджидая остальных. Явный признак того, что все спокойно, просто теперь надобность в передовом дозоре отпала.

— Ну, вот и Кроусмарш.

— Скорее бы уже. Устал как собака.

— Ничего. Сегодня еще отоспимся, а завтра за дело примемся.

— Твоими бы устами, мед пить.

— Что–то вы невеселы. Трудный путь позади. Впереди отдых.

— Вот скажи Джеф, сколько там воинов?

— Как это сколько? Тридцать.

— И все они мясо?

— Как бы ни так. Оно, конечно не все ветераны, но и явное мясо сюда никто не пошлет. Здесь только полноценные воины, ну и ветераны конечно найдутся, в таких гарнизонах без них никак.

— И что, они с удовольствием воспримут то, что ими будет командовать рыцарь без роду, без племени.

— Ну, такой рыцарь ими уже командовал.

— Ричард Рэд был из их среды. Они знали его. Знали, на что он способен. Даже будучи простым воином, он пользовался их уважением, и там наверняка найдется кое–кто, кто помнит его. И тут на смену ему приходит его убийца, да еще поднявшийся из низов.

— Уважением то он пользовался, это верно, да вот только не любовью. Но я вас понял. Думаете станут проверять на прочность?

— Уверен в этом.

— Хотелось бы сказать, что это не так, да и вы мне не поверите, и я вас обманывать не хочу. Однако на первый раз, можно ограничиться тем, что вызвать к себе старшего десятника. Я узнавал это мой старый приятель. Да вы его знаете, это Робин, тот самый, что был на постоялом дворе, когда вы дрались с сэром Ричардом.

— Ага, дрался. Скажешь тоже.

— Главное результат. Так вот Робин держит воинов в ежовых рукавицах. Так что наладите контакт с ним, и дальше все пойдет как по маслу. Да и командовать вам ими только месяц, а там они покинут нас.

— Но станутся мои воины, которые будут свидетелями всего, что тут произойдет. А недели через две подтянутся и остальные, а там не только мои люди, но еще и сотня наемников арбалетчиков. Нет Джеф. И вечный бой, покой нам только снится.

— Красиво сказано, сэр. Сами придумали?

— Нет. Это какой–то бард, имени уже не припомню.

Форт выглядел угрюмо и недоброжелательно. Частокол из бревен, высотой не больше пяти метров из посеревших бревен. Эта унылая картина напомнила Андрею кадры из фильма «Храброе сердце», такая же унылость и серость, вот только там укрепление и укреплением то назвать было нельзя. Несмотря на унылость, бревна были хорошо подогнаны друг к другу практически исключая наличие щелей. Наверху бревна имели заостренные концы. Вдоль стен шел козырек из тонкого кругляка, покрытого слоем глины вперемешку с соломой, выполняющий своеобразную роль машикулей, предохраняя защитников форта, от навесного обстрела. Башни отсутствовали, имелись только две вышки, для наблюдателей, так же прикрытые от обстрела и дождя, одна находилась у стены обращенной к Яне и вторая на противоположной стороне.

При подходе отряда, створки ворот раздались в стороны пропуская усталых путников во внутрь. Внутри так же царили серость и уныние. Вдоль стен расположились постройки, крыши которых одновременно служили и помостом, для занятия позиций обороняющимися. Сразу слева от ворот вдоль всей стены располагались сараи складов. Дальше шла конюшня, весьма просторная надо сказать, для того количества лошадей, что имелось. Сейчас возле нее суетилось с десяток воинов, обихаживающих оседланных лошадей и судя по всему подготовка к выходу уже заканчивалась, к седлам прикреплялись переметные сумы и скатки с вещами. Вдоль стены, обращенной к Яне располагалась казарма, где судя по всему тоже не было тесно. Там же имелась еще одна дверь, ближе к углу, по–видимому, это было жилище командира гарнизона. Вдоль другой стены имелся навес, с наклонным козырьком, это был сеновал, а козырек такой же как и на стенах, должен был предохранять от зажигательных стрел. Справа от ворот имелась кузница. Не сказать, что она была большой и хорошо укомплектованной, но для того, чтобы подправить вооружение и доспехи вполне годилась. В форте не было своего кузнеца, не нашлось желающих, но покажите того солдата, который не в состоянии уследить за своей воинской справой, худо бедно с этим мог справиться каждый. Оно конечно не мастерская работа, но чтобы продержаться три месяца, вполне. Рядом с кузницей находился навес, под которым имелась поленница, сейчас сильно прореженная, но дров до наступления тепла судя по всему хватить должно было. Посредине находился плац, который все же удивил Андрея. Оно конечно воины и выполнять иную работу, кроме воинской, как бы зазорно, но и месить грязь, тоже удовольствие сомнительное, поэтому двор был просыпан гравием. За годы эта насыпь была хорошо утрамбована и хотя чистоту асфальта или каменной мостовой обеспечить не могла, но и грязь месить не приходилось. Практично в общем.