Мечи легиона - Гарри Тёртлдав

Марк беспомощно развел руками.

— Все далеко не так просто. С тех пор как Дракс улизнул, я не в слишком большом фаворе.

— А! Это… — с отвращением отозвался Гай Филипп. Конечно, он был в курсе событий. Легионеры, которых Скавр немедленно отослал назад после того, как барон Дракс бежал, принесли в Гарсавру все новости.

Поколебавшись, старший центурион позволил себе выразить сочувствие, облекая его в следующую форму:

— Чтоб чума забрала эту коварную сучку.

Скавр оказался в ловушке. Он был благодарен другу за понимание и вместе с тем испытывал странное желание защитить Хелвис. Поэтому Марк просто промолчал.

После нескольких неловких минут Гай Филипп удачно сменил тему разговора.

— Ребята без тебя скучают. Просили передать тебе самые наилучшие пожелания.

— Правда? — Марк был тронут. — Приятно слышать. — Неожиданная мысль мелькнула у него в голове: — А кто сейчас командует манипулами?

— Ну, тебя там нет… А Юний Блез… м-м… скончался… — Гай Филипп постарался проскочить эту скользкую тему как можно быстрее, поскольку младшего центуриона убила Хелвис. — Ну… Я повысил в звании Секста Муниция, теперь он — младший центурион. — Марк вопросительно поднял левую бровь. Гай Филипп добавил: — Знаю, он немного молод. Но в звании младшего офицера проявляет себя неплохо. Усердный, трудолюбивый парень. Отнюдь не глуп. И достаточно крепок, чтобы выбить дурь из любого, кто отвечает ему грубостью.

— Ну хорошо, хорошо. Я уверен, ты и без меня разбираешься, как поступать.

Старший центурион прослужил в легионах более тридцати лет и, уж конечно, лучше Скавра мог оценить качества своих солдат. Трибун был, в свою очередь, достаточно умен, чтобы понимать это.

— А как относятся к Муницию другие командиры?

С тех пор как легион оказался в Видессе, в отряде появилось много новичков из местных солдат. Возможно, Гай Филипп мог не заметить, что видессиане не приняли Муниция. Но ответ старшего центуриона показал, что и эту проблему он обдумывал.

— Гагик неплохо ладит с ним.

Гагик Багратони командовал отрядом из двухсот васпуракан, который был преобразован в двойную манипулу.

Следующая фраза Гая Филиппа еще больше ободрила Марка:

— Муниций не настолько горд, чтобы не спрашивать совета у Багратони.

— Отлично, — сказал трибун. — Кстати, я рад, что в свое время у меня хватало ума поступать точно так же с тобой.

Сейчас Марк превратился в неплохого командира, но в армии Цезаря он был поначалу зеленым новичком — скорее политическим выдвиженцем, нежели военным, — и почти во всем зависел от своего старшего центуриона.

Гай Филипп хмыкнул с довольным видом.

— Как поживает Зеприн Красный? — спросил Марк.

— Все еще хочет оставаться рядовым бойцом. Что очень обидно, — ответил ветеран.

Марк покачал головой:

— Он неплохой солдат, но куда охотнее я увидел бы его в роли офицера.

Великан-халогай Зеприн Красный некогда командовал императорской гвардией Маврикия Гавра. Император и гвардия погибли в жестокой сече. Зеприн не уставал винить себя за то, что не пал рядом со своим повелителем, и наотрез отказывался принимать офицерское звание. Отныне он не желал подвергать опасности никого, кроме самого себя.

— А Пакимер? — продолжал спрашивать Скавр.

Гай Филипп смешливо фыркнул:

— Пакимер остается Пакимером.

Оба римлянина, усмехаясь, переглянулись. Отряд легкой кавалерии Лаона Пакимера не состоял непосредственно под командой Скавра; однако хатриши и легионеры несли службу плечом к плечу — так повелось со времен Марагхи. Легкомысленный стиль Пакимера выводил из себя методичного старшего центуриона. Но как бы небрежно ни делал свое дело Пакимер, результаты — на удивление — получались хорошие.

— Что еще я хотел сказать? — пробормотал Гай Филипп, рассеянно почесывая шрам на правом локте; левая рука, защищенная в бою щитом, шрамов почти не имела. Затем лицо старшего центуриона просветлело. — Ах да! Теперь у нас двое новых оптио: Пулион и Ворен.

— Оба сразу? — хитро спросил Марк.

— Да, оба сразу, — ответил Гай Филипп, не поддерживая шутки трибуна. — Думаешь, у меня хватило бы духа повысить в звании одного и забыть про другого?

Тит Пулион и Луций Ворен соперничали много лет. Этот спор окончился в тот день, когда в стычке с отрядом намдалени Дракса они спасли друг другу жизнь.

— Все, все, не спорю, — поспешно сказал Скавр. И вздохнул. Вино, выпитое в доме Фредниса, замедляло ход его мыслей. — Похоже, ты отлично справляешься с моей работой. Не знаю, зачем кому-то скучать без меня.

— Не говори так! — вскричал Гай Филипп. — Ни за какие коврижки я не хотел бы принять твою проклятую должность! О, я вполне в состоянии сообразить, кого повысить в звании, кого понизить или наказать; решить, какой маршрут выбрать для похода, где разбить лагерь, как выстроить манипулы в боевую линию. Но все остальное!.. Эта дьявольская игра командира наемников!.. Все эти интриги, партии, фракции!.. Туризин и чиновники тузят друг друга почем зря!.. Как я могу знать заранее, когда надо открыть рот, а когда промолчать, как умилостивить какого-нибудь старого пердуна, чтобы тот не ткнул тебя ножом в спину… Благодарение богам за то, что дорога от столицы до Гарсавры залита топкой грязью! По крайней мере, имперцы до нас не добирались и не терзали меня своими тягучими речами. Да забери ты ее назад, эту должность! Нам нужен ты и только ты!

Это, вероятно, была самая длинная речь, какую Марк когда-либо слышал от Гая Филиппа.

— Спасибо, старый друг, — мягко молвил Марк, искренне тронутый.

— За что? — осведомился Гай Филипп, старательно изображая презрение. Он не любил демонстрировать свои чувства. Однако полностью скрыть удовольствие не сумел.

Неловко переступив с ноги на ногу. Гай Филипп пнул пустой кувшин. Кувшин покатился по полу. Ветеран проводил его глазами.

— Знаешь, — сказал Гай Филипп Марку, — мне не хватило. Надо бы отметить встречу как положено.

Марк подавил стон. Он уже предвкушал свинцовую тяжесть в голове. Однако не нашел в себе сил отказаться.

— Почему бы и нет? — сказал Марк — второй раз за один вечер. Утром, вероятно, ему придется пожалеть об этом.

Глава вторая

Лагерь аршаумов проснулся с первыми лучами солнца. Двое неугомонных фехтовальщиков уже принялись за дело. Клинки ярко сверкали в утреннем свете, сталь звонко ударялась о сталь. Виридовикс испустил громкий вопль и, заставив меч описать полукруг, нанес удар сбоку. Горгид пригнулся и шагнул вперед, нанося своему противнику быстрый колющий удар. Острие короткого римского гладия остановилось в нескольких дюймах от груди кельта.