Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии - Роза Шотаевна Джарылгасинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На Севере и во многих районах Южного Китая существовал обычай украшать вход ветками ели, кипариса или сосны, связанными красными бумажными лентами (на Юге хвойные породы деревьев часто заменял бамбук). Если во дворе дома росли живые ели (что не было редкостью в деревнях Северного Китая и особенно Маньчжурии), деревья соединяли веревками с привязанными к ним «счастливыми» знаками и надписями[93].
Молва называла виновником популярности этого обычая все того же Чжу Юаньчжана. Прогуливаясь во время новогодних празднеств по улицам ночного Нанкина, император увидел на одном из домов большой фонарь с надписью: «Фонарь женщины из Шаньдуна с большими ногами». Император и в этой надписи усмотрел дерзкий выпад по адресу своей супруги. Он воткнул в ворота дома веточку сосны, с тем чтобы назавтра солдаты могли найти по ней злоумышленников. Вернувшись во дворец, император рассказал жене про злополучный фонарь. Но императрица была женщина добрая и той же ночью приказала своим слугам украсить сосновой веткой ворота каждого дома в столице. Наутро посланные Чжу Юаньчжаном воины вернулись ни с чем: им приказали схватить обитателей одного-единственного дома, на воротах которого висела ветка сосны, а оказалось, что в городе не было ни одного дома, не украшенного такой веткой[94].
Впрочем, обычай в Новый год вешать на воротах ветви вечнозеленых деревьев не потребует дополнительных объяснений, если учесть, что кипарис и сосна издревле были в Китае символами бессмертия и душевного благородства. Заметим, что в районах нижнего течения Янцзы, по сообщению местной хроники, женщины на Новый год прежде «украшали себя веточками сосны, желая продлить свою жизнь»[95].
К числу новогодних талисманов относился и уголь, который китайцы наделяли магическими свойствами. В Центральном и Северном Китае был распространен обычай в Новый год вешать на входных и внутренних дверях в доме длинный брусок древесного угля, перевязанный полоской бумаги красного или золотистого цвета. Этот брусок, именовавшийся в просторечии «Генерал уголь», служил оберегом от нечисти и одновременно талисманом, привлекавшим богатство[96].
Рис. 3. Новогодний лубок. Подготовка к празднованию Нового года в доме[97].
По всему Китаю до XX в. сохранился древний обычай помещать на входных дверях изображения духов-стражей ворот. Их архаическими прототипами были два мифических брата-близнеца по имени Шэнь Ту и Юй Лэй, которые жили в ветвях гигантского персикового дерева. Это дерево якобы находилось на горе, стоявшей посреди Мирового океана. Интересно, что название горы — Дусошань — можно перевести как «Гора переправы к Новому году»[98]. Братья были вооружены пиками и веревками из тростника, которыми они разили и связывали демонов. Схваченных демонов они отдавали на съедение своим помощникам — тиграм. Известно, что в древнем Китае перед воротами дома устанавливали фигуры мифических близнецов и еще в VI в. было принято вывешивать на входных дверях веревки, сплетенные из тростника и соломы. Остается под вопросом, насколько вера древних китайцев в магическую силу тростника повлияла на существующий в Японии обычай в Новый год вешать на воротах веревку из рисовой соломы[99].
В средневековье мифических стражей стали отождествлять с реальными телохранителями императора династии Тан (618–907) Тай-цзуна (VII в.), которые избавили своего господина от мучивших его по ночам кошмаров, встав на стражу у дверей его спальни[100]. Вот уже целое тысячелетие портреты этих грозных врагов нечисти охраняют вход в каждый китайский дом. Впрочем, в народе об их исторических прототипах вспоминали редко. Обыкновенно их различали по цвету лица: один из них, имевший белое лицо, считался гражданским чиновником, другой, темнолицый — чиновником военным. В Центральном Китае, где военного чиновника изображали с красным лицом, стражей дома называли Белым генералом и Красным генералом[101]. Облик духов-стражей ворот, облаченных в красочные фантастические костюмы, был неодинаков в различных районах. Обычно их изображали на фоне цветов персика и других счастливых символов, чаще пешими, но в некоторых местностях сидящими верхом на коне.
Внутренние покои дома также украшались многочисленными благопожелательными символами, породившими обширнейший жанр народного изобразительного искусства Китая — так называемые новогодние картинки (няньхуа). Символика няньхуа чрезвычайно разнообразна и отражает практически все стороны духовной жизни и быта китайцев. В конечном счете все новогодние лубки так или иначе выражали пожелания традиционных «пяти видов счастья».
Естественно, наибольшей популярностью пользовались изображения божеств, которые распоряжались благополучием людей: Бога богатства (Цайшэнь), Бога счастья (Фушэнь), Бога долголетия (Шоулаожэнь, Шоусин). Портреты богов этих трех категорий, именовавшихся вместе «тремя звездами», поскольку каждый из них имел прототип среди небесных созвездий, были непременным атрибутом новогоднего убранства дома. Чаще других можно было увидеть таких близких и доступных каждому персонажей пантеона, как Небесный чиновник, дарующий счастье (Тяньгуань цыфу), или, по-другому, Домашний чиновник (Цзягуань), с которым связывали надежды на процветание семьи и успешную служебную карьеру; Бессмертный небожитель, посылающий прибыль (Лиши сяньгуань), и Мальчик, привлекающий богатство (Чжаоцай тунцзы), — два самых обаятельных представителя свиты Бога богатства; пара смеющихся близнецов Хэ Хэ, символизировавших мир, довольство и согласие в семье, и т. п.
Рис. 4. Новогодний лубок. Божества богатства, счастья и долголетия[102].
Собственно благопожелательный смысл новогодних картинок выражался с помощью набора общепонятных символов. К примеру, изображение веселого мальчика, столь часто встречающееся на этих картинках, само по себе выражало пожелание мужского потомства и семейного единения, яркие рисунки цветов говорили о неувядаемой свежести жизни и т. д. Однако значительная часть счастливых символов была образована по принципу фонетического сходства слов, обозначавших изображенный и подразумеваемый предметы. Так, летучая мышь соответствовала счастью, поскольку в китайском языке эти слова являются омонимами. Точно так же олень символизировал на картинках служебные награды, ваза — безмятежность, седло — покой, рыба — достаток, причем особенной популярностью пользовались изображения золотой рыбки и карпа, означавшие «прибыль и достаток». Многие картинки представляли собой целые композиции-ребусы из подобных символов, созданные по принципу омонимического подобия. Например, изображение белого оленя выражало пожелание «ста наград», а скачущей на коне обезьяны — пожелание «незамедлительно удостоиться знатного титула». Та же обезьяна с детенышем, карабкающаяся вверх по дереву, означала
