Единороговый гамбит - Дэвид Бишоф

— И, — продолжала миссис Беннетт, — он был так любезен, что пригласил нас на этот бал!

— Мама, — взмолился Маг-Игромейстер. — Разве вы не помните... Мне очень важно успеть в совсем другое место.

— Ну-ну, мой мальчик, — хмыкнул Де-Лион. — Ваша матушка рассказала мне о проблемах с этими вашими... сошедшими с рельсов Играми. Думаю, у кого-нибудь из членов нашего общества найдется в рукаве уловка-другая, которые будут вам в помощь. Ума нам не занимать!

— Да, Сидни, это так! Твоя матушка очень хотела бы побывать на балу и похвастаться сыном. Мы можем наложить на время Заклятие Растяжения, так что ты никуда не опоздаешь.

Нилрем открыл рот, чтобы возразить, но тут же сам себе приказал замолчать.

«Минутку, — сказал он себе. — Возможно, они правы». Что греха таить — помощь ему очень даже нужна. Кто знает, какие ценные изобретения сделали Мастера Колдовских Дел в суровых условиях этого технократического яруса реальности! Колин Роулингс в жизни не догадается, что Нилрем может обрушить на него такое!

Кроме того, больше часа-двух он не потеряет.

— Хорошо, но надолго задерживаться мне нельзя.

— Да-да, конечно, — промолвила его мать, не скрывая радости. — Мы отправим тебя прямым рейсом в твою Черную Дыру, и ты сможешь выяснить отношения с этим скверным мальчишкой Роулингсом.

— В Темный Круг, маман, — отозвался Нилрем. — И, хотя ты запомнила его как мальчишку, которого могла отшлепать одной рукой, уверяю тебя, что ныне Колин Роулингс такой же взрослый, как и я.

Поймав такси, они направились в отель «Уорвик», где в банкетном зале на самом верхнем этаже уже дым шел коромыслом.

По дороге Де-Лион прочел Нилрему лекцию о достижениях Мастеров и их общественном положении в современной Америке.

— Как и следовало ожидать от нашего яруса реальности, мой мальчик, в эти времена официальные лица смотрят на магию либо сурово, либо пренебрежительно, — сообщил Де-Лион. — Насколько я понимаю, вам доводилось бывать у нас в дни предаристотелевской вольности. С тех пор жизнь магов стала несравнимо труднее. Настолько труднее, что ныне больше невозможно зарабатывать нашим ремеслом на жизнь, — так что мы поневоле предпочитаем считать себя любителями.

— Да, — отозвалась маман. — Я как раз говорила Сидни, что обстановка на этом ярусе просто обвораживает меня своей увлекательностью. Достаточно несколько дней проглядывать газеты, чтобы получить неопровержимые доказательства!

— Доказательства чего, мама? — спросил Нилрем.

— Разве я неясно выражаюсь? Доказательства закона, что стоит изъять фантастику из реальности... как сама реальность становится фантастикой!

— Совершенно верно! Великолепно подмечено! — проговорил Де-Лион, глубокомысленно кивая.

Нилрем встряхнул головой, точно прочищая свои мозговые извилины:

— В этой фразе заложен какой-то глубокий смысл... понять бы только какой!

Откинувшись на спинку сиденья, Маг-Игромейстер попытался успокоиться и отдаться радостям автомобильной прогулки. Голова у него гудела. Он истосковался по безмятежной и одновременно нескучной жизни у Игрового Стола. Управлять потоками событий было несравненно, неизмеримо приятнее, чем болтаться в этих потоках, как сухой листок на штормовом ветру.

Де-Лион тем временем принялся разъяснять, что ассоциация Колдовских Дел Мастеров — это вполне демократичное сообщество дилетантов, которое имеет положенные по закону устав, печатные органы, права и обязанности. От прочих общественных организаций она отличается лишь тем, что занимается проблемами практической магии в мире, где правит логика.

— Конечно, на нашем ярусе практическая магия, как правило, не действует, но рассуждать о том, что было бы, если б она действовала, весьма и весьма приятно, — сообщил Де-Лион.

— Да, вероятно, — согласился Нилрем.

— Поймите меня правильно, вполне возможно, что где-то еще... может быть, даже в вашем Темном Круге... наши методы будут работать. Но проблема их адаптации к иным мирам нас не заботит. Для нас магия — скорее интеллектуальное упражнение. Заклинания, заговоры и тому подобное мы публикуем в наших журналах. А потом присуждаем друг другу награды за самые высокохудожественные, остроумные, сложноструктурированные и тому подобное. Также мы издаем книги. Иногда их экранизируют, так что кое-какие доходы мы имеем. Но, в общем и целом, плоды наших трудов здесь, на Земле, совершенно бесполезны! — В голосе Де-Лиона звучало искреннее довольство таким положением дел.

— Вы хотите сказать, что магия здесь больше не действует?

— О, иногда случается, что действует... а если очень постараться и очень долго терпеть, она действует наипрекраснейшим образом! — внесла ясность маман. — Но старые добрые времена миновали. Правда и то, милый, что в старые добрые времена любая оплошность могла бы привести меня на костер...

Все смешалось в голове Нилрема.

— Но... стоит ли ваша Игра свеч? — озадаченно спросил он. — Почему вы не идете в политики, или в инженеры, или в программисты?

Если бы он, Кроули Нилрем, застрял на этом ярусе, то первым делом подыскал бы себе Рабочее Место Силы.

— Ах, мой мальчик, неужели вы не понимаете? Те, кого вы перечислили, — это и есть маги нашего времени, наши подлинные адепты светлых и темных Сил, — возразил Де-Лион. — Наши Маги-Игромейстеры, если хотите. Они-то и ввергли наш мир в столь же глубокую пучину бедствий, как вы — свои миры.

— Сдаюсь, — пробурчал Нилрем.

— Успокойся, сыночек, я уверена: что на свете ни делается, все к лучшему! Кажется, Нострадамус написал эти мудрые слова в своей «Дианетике»?

— Нет, моя дорогая, — поправил ее Де-Лион. — То был мистер Хаббард, полноправный член нашей ассоциации.

— О да! Как я могла перепутать! — за покровом внешней светской любезности угадывалось, что этих двоих связывает непринужденная, ничем не омрачаемая дружба. Нилрем лениво задумался, не является ли Де-Лион очередным звеном в длинной цепи любовников его матушки. Один из этих любовников стал отцом Нилрема... хотя, если «миссис Беннетт» и знала, который из них, сына она об этом не информировала.

«Да оно и не важно», — думал Нилрем, глядя на стройные ряды зданий-монолитов, окольцованных огнями, возносящихся к небу подобно закованным в бетон умирающим титанам. Всю жизнь он распрекрасно обходился без отца. Все его мечты сбывались... и в обиду он себя не давал. Все всегда кончалось замечательно — с его-то врожденным талантом к Игровой Магии!..