Империя Александра Македонского. Крушение великой державы - Джон Грэйнджер

Было бы неправильным рассматривать нововведения Филиппа, не учитывая тех последствий, которые они повлекли за собой. Македонские цари с давних пор имели собственные дружины из числа тяжеловооруженных всадников, которых называли гетайры (греч. «товарищи», «свита»). Последние обладали высоким социальным статусом и чаще всего были представителями знатных землевладельцев или их сыновьями. В армии Филиппа в 358 г. до н. э. гетайров было всего около 600, без сомнения, те, кто удержал свое положение после гибели Пердикки; были, возможно, и другие, которые не поддерживали нового царя. Число гетайров возросло в следующем поколении, когда греки получили земли на завоеванных территориях: к 334 г. до н. э. кавалерия насчитывала 3500 человек.[89]По мере роста ее численности Филипп проводил изменения в ее структуре. Одна группа была выделена в т. н. Царский эскадрон численностью 300 человек, остальные были организованы в обычные эскадроны — т. н. илы, набранные из нескольких регионов Македонии. Эти воины ездили без седел, носили металлические нагрудники и шлемы и были вооружены длинными пиками. Они относились к тяжелой кавалерии лишь условно, их ударная сила определялась только способностью атаковать строем, особенно в построении клином, когда узкий фронт обеспечивал прорыв вражеского строя и сохранение порядка в строю.

Это было наиболее значительным из военных нововведений Филиппа. К концу его царствования конных воинов, представлявших элиту, удалось-таки убедить отбросить в сторону внутренний индивидуализм и подчиниться дисциплине, совсем как гоплиты. Это требовало существенного изменения поведения со стороны знати, предпочтительным методом ведения боевых действий которой было свободное построение, оставлявшее пространство для индивидуальных действий и подвигов. Это можно считать одним из уроков, которые Филипп вынес из Греции. Балканские племена воевали «по старинке», разомкнутым строем, персы во время сражений с Александром были почти так же недисциплинированны. Созданная Филиппом строго подчинявшаяся приказам конница была способна победить любое число недисциплинированных врагов, подобно тому, как гоплиты могли разбить менее подконтрольную командиру легкую пехоту противника.[90]

В прежние времена пехота представляла собой, по сути, просто большую толпу, известную скорее быстротой отступления, чем стойкостью в битвах. Существовала более ранняя элитная группа, называвшаяся «пешие товарищи», или педзетайры; видимо, некоторое время подобные подразделения не применялись, однако Филипп вновь сформировал их.[91] Они были эквивалентом гетайров в кавалерии: хорошо вооруженные, храбрые, гордые и способные охранять царя во дворце. Остальная часть пехоты набиралась, как и конница, по регионам. Эта система была не новой, но Филипп добился улучшений: тренировка, дисциплина, одинаковое вооружение и, самое главное, подчинение приказам. Вероятнее всего, прежде пехота лишь сопровождала аристократов, когда призывалась армия. Нововведение же Филиппа заключалось в том, что он отделил ее от господ-землевладельцев и организовал в дисциплинированные отряды. И конница, и пехота получали лучшую подготовку и использовались более компетентно. В первый год своего царствования Филипп провел много времени, встречаясь со своими воинами, консультируя их на собраниях, беседуя с ними, тренируя, знакомясь с ними лично и давая им узнать себя.[92] Пехота училась двигаться и маршировать подразделениями, из толпы она наконец превратилась в фалангу.

Именно в организации войск и заключается вклад Филиппа в военную силу Македонии. Ему также приписывается введение более длинного копья у пехотинцев — сарисы. Ее задача в сражении заключалась в том, чтобы удерживать врага на более дальней и, следовательно, более безопасной дистанции.[93]Более тяжелое оружие потребовало также и уменьшения защитного вооружения. Поэтому войска использовали щиты меньшего размера и не носили нагрудников. В результате пехота стала гораздо более мобильной и опасной для противника, хотя и более уязвимой. Филипп перенял силу более тяжелой фиванской фаланги и афинские нововведения в использовании пелтастов, а также общее значение тренировки, дисциплины и тщательной подготовки и добавил собственную длинную пику.

Он смог воплотить в жизнь многие из этих изменений уже за первый год правления. Это позволяет предполагать, что он обдумывал все эти реформы еще в те годы, когда был подданным своего брата, частично основываясь на приобретенном в Фивах опыте. Но обдумать все и применить идеи на практике — это две разные вещи, а чтобы ввести нужные ему изменения, необходимо было доказать их состоятельность в реальных сражениях. Пеонийцы и иллирийцы Бардалиса были для Филиппа проверкой. Несомненно, неудачи армии Пердикки подготовили македонцев к необходимости принять или, по меньшей мере, попробовать новые методы, но только победа могла быть действительно убедительным аргументом.[94]

Большая часть нововведений Филиппа в Македонии не была совсем уж новинкой. Возможно, только сариса, но знать Македонии имела привычку пользоваться длинными копьями во время охоты. Пехота в фалангах, дисциплинированная конница, единое снаряжение, тренировка, подчинение подаваемым голосом приказам, гордость после победы были неотъемлемой частью военного дела в Греции. Он перенял использование осадных орудий, разработанных, в частности, Дионисием Сицилийским, и они были готовы к использованию уже к 357 г. до н. э.[95] Эта неоригинальность могла быть как раз тем аспектом изменений, которые и привели к их принятию: греческие приемы ведения войны были знакомы македонцам, которых в прошлом легко побеждали греческие войска меньшей численности. Более ранние цари до Александра I пытались ввести многие из этих новшеств, но Филипп был, видимо, первым, кто испробовал их все сразу на готовом к восприятию народе в начале своего правления. Но еще более важным, чем все эти реформы, было полководческое искусство Филиппа, которое в еще большей степени проявилось у его сына.

То, что он смог воплотить все это нд таком раннем этапе царствования, и делает Филиппа столь значительным в македонской истории. Более ранние цари сначала утверждали свою власть, а затем проводили реформы, обычно в очень небольшом масштабе. Учитывая, что среднее царствование успешного македонского царя продолжалось только два десятилетия, ко времени его смерти эти реформы только начинали давать результаты и отмирали в ходе последующего кризиса престолонаследия. В результате всеобщего кризиса при его восшествии на престол Филипп оказался перед необходимостью перемен, и руки у него были относительно развязаны. Произошел кризис престолонаследия, за которым последовал военный кризис. С первым он справился с помощью дипломатии и убийств, и именно в военной сфере он проводил свои реформы. Другие проблемы управления страной не были затронуты или были отложены на более позднее время. Акцент на преодоление текущей кризисной ситуации неизбежно окрасил все будущее в военные тона. Раз Филиппу удалось выжить, любые другие нововведения, если они и имели место, могли вводиться в старом стиле — медленно и осторожно.

Благодаря дипломатии Филиппа несколько претендентов не представляли реальной угрозы. Северные и западные соседи Македонии были более опасны. Царь Пеонии умер вскоре после заключения соглашения с Филиппом, и соглашение стало недействительным. Филипп добился прогресса в создании своей новой армии, и весной 358 г. до н. э. он вторгся в Пеонию, одержал победу и заставил нового царя подписать договор, превращавший его в зависимого союзника.[96] Это была легкая победа; Филипп мог сам выбрать свою жертву, а собственной армии он этим шагом внушил уверенность в себе и своих силах — в этом она определенно нуждалась после провала Пердикки.

Иллирийцы были следующими. Бардалис, возможно, после предложенного ему Филиппом мира потребовал согласия последнего на то, чтобы он удержал уже оккупированные им части Верхней Македонии,[97] такие регионы, как Орестида и Линкестида. Требования иллирийцев продемонстрировали македонцам, что угроза с их стороны сохранилась, и это делало войну с Иллирией справедливой и как месть за погибших товарищей и убитого брата Филиппа, и как предварительная мера против будущих нападений иллирийцев. Филипп, естественно, отверг требования Бардалиса и двинул свою новую армию в оккупированную Иллирией Линкестиду.

Из всех врагов, окружавших Македонию в 359 г. до н. э., Бардалис был самым страшным, и, без сомнения, по этой причине Филипп оставил его напоследок. Как только Филипп стал царем, он согласился на перемирие, а может быть, даже сам предложил его, хотя это и оставляло во власти Бардалиса завоеванные земли. Филипп, по-видимому, взял в жены иллирийскую принцессу Аудату. Филипп всегда был готов жениться, но если Бардалис воображал, что Филипп теперь стал его союзником или даже подчиненным, то, когда он предложил свои условия мира, он убедился в обратном. Между смертью Пердикки и весной 358 г. до н. э. Филипп выживал, защищаясь от многих врагов и агрессоров, и тренировал свою армию. Он был царем в течение года, но очень мало вел реальных боевых действий, поскольку победы над Аргеем и пеонийцами были не слишком масштабными войнами. Бардалис имел все основания пребывать в полной уверенности, что он опять сможет победить.