Тринадцать пуль - Дэвид Веллингтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вопреки ожиданиям ею оказался вовсе не идеально подстриженный участок голубовато-зеленого мятлика. Это было скорее необработанное поле, захваченное агрессивными сорняками. Тем не менее Лоре удалось разглядеть низкие каменные стены и в отдалении — высохший фонтан с почерневшими темно-зелеными водорослями. Кэкстон остановила машину, и они выбрались наружу. Как только автомобильные фары погасли, тьма сомкнулась над ними, словно туман. Аркли тотчас же двинулся к фонтану, Лора последовала за ним и тут увидела пункт их назначения, призрачно маячивший в лунном свете. Настоящая викторианская громада, остроконечный кирпичный курган с флигелями, тянущимися от центрального корпуса По одну его сторону находилась оранжерея, оставшаяся совсем без стекол — лишь скелет железных рам, увитый лозой. Дальнее крыло практически полностью разрушилось, а местами сгорело, вероятно, в него угодила молния. Бетонный барельеф над главным входом гласил:
ДОМНА «АРАБЕЛЛА» ГОСУДАРСТВЕННАЯ БОЛЬНИЦА— Дайте-ка я угадаю, — протянула Кэкстон. — Вы привезли меня в заброшенный приют для умалишенных.
— Попала пальцем в небо, — ответил он ей.
Улыбка на его лице на этот раз была другой. Она казалась почти мечтательной, словно ему хотелось, чтобы это и в самом деле был приют. Они подошли к фонтану, и Аркли опустил руку на разбитый камень. Вместе они взглянули наверх, на статую женщины, льющей воду из огромной вазы, лежащей у нее на плече. Ваза высохла много лет тому назад. Кэкстон смогла разглядеть ржавчину в горловине, там, где был водовод. Свободная рука статуи, наверное раза в два больше настоящей человеческой, простерлась над ними то ли в благословении, то ли в приветствии. Лицо, каким бы ни было его выражение, обращенное некогда к посетителям, было полностью выщерблено. Кислотные дожди, время, а может, и вандализм сгладили его до такой степени, что передняя часть головы превратилась в грубую маску безликого камня.
— Это был не сумасшедший дом, а санаторий. Сюда обычно свозили на реабилитационное лечение туберкулезных пациентов, — объяснил Аркли.
— И как, помогало?
Он покачал головой.
— Каждые трое из четверых пациентов умирали в первый же год. Остальные влачили жалкое существование. По сути, шишки из здравоохранения просто хотели убрать их с глаз долой, чтобы они не смогли больше никого заразить. Все лечение сводилось к свежему воздуху и простейшему ручному труду, который окупал их содержание. И кроме того, пациенты получали трехразовое питание и столько сигарет, сколько могли выкурить.
— Шутите! Сигареты — людям с легочным заболеванием?
— Это место выстроено табачными компаниями, как и все другие подобные этому санатории по всей стране. Вероятно, они подозревали о связи между курением и туберкулезом — в конце концов, вы кашляете и от курения, и от чахотки. Кто знает? А может, им просто было жаль больных.
Кэкстон внимательно посмотрела на него.
— Не ожидала сегодня урока истории, — заметила она.
Аркли не ответил.
— Вы сказали, я попала пальцем в небо. В чем еще я ошиблась?
— Домна «Арабелла» была закрыта в пятидесятые, но она не заброшена. Здесь все еще есть пациенты. То есть один пациент.
Дальнейшую информацию он, как обычно, ей не предоставил. Оставалось только догадываться, что за больница такая остается открытой только ради одного пациента.
Они вошли через парадную дверь, где ждал один-единственный часовой в синей морской форме, винтовка М4 висела на спинке его кресла. Он носил нашивки офицера службы исполнения наказаний Федерального бюро тюрем. Вид у него был усталый. Кажется, он узнал Аркли, но даже не попытался его поприветствовать.
— Никогда не слышала об этом месте, — сказала Лора.
— Они объявлений не дают.
Они прошли через главный холл, по углам которого вверх и вниз шли узкие винтовые лестницы. Большие залы со сводчатыми потолками располагались по четырем сторонам света. Кое-где арки были заложены кирпичом, в них были врезаны двери с хитроумными замками. Силовые кабели и провода внутренней компьютерной сети висели на стенах толстыми кольцами или же тянулись через помещения, держась на металлических крюках, вбитых в потолок.
Кэкстон коснулась темного камня стены и почувствовала его силу и леденящий холод. Как раз возле того места, куда она положила руку, кто-то выцарапал на стене свои инициалы, сложный акроним[5] плохо различимых от времени имен: Дж. Ф. Экс МакК., 1912 P. X.
Аркли не дал ей проникнуться атмосферой. Он быстро пошел вперед, и скрип его шагов перекатывался под потолком, эхо следовало за Лорой по пятам, когда она пустилась вдогонку. Они миновали стальную дверь, и Лора увидела, что краска на косяке стерлась от прикосновений бесчисленных рук. Они двинулись по белому коридору с оштукатуренными стенами, прорезанными еще дюжиной других дверей, все они были затянуты паутиной. В дальнем конце свисала пластиковая занавеска, прикрывая дверной проем. Неожиданно галантным жестом Аркли отодвинул пластик в сторону, и Кэкстон шагнула внутрь.
Темно-синий свет заливал палату по ту сторону занавески, он исходил из осветительного прибора на потолке. Лампочки в нем были окрашены так, что все красные предметы в комнате казались черными. Обстановка комнаты была разнообразной и в некотором роде удивительной. Там стояли рядами полки со старомодным медицинским оборудованием, эмалированные железные шкафы с бакелитовыми ручками, которые когда-то, наверное, были частью официального оборудования больницы. Тут были ноутбуки, похожие на миниатюрный МРИ-сканер.[6] В центре комнаты стоял суживающийся книзу деревянный гроб с медными ручками и роскошной внутренней отделкой. Камеры, микрофоны и разные датчики, непонятные Кэкстон, оплетали гроб своими извивающимися кабелями так, что содержимое его было целиком и полностью под контролем.
Электрическая распределительная коробка с одной лишь кнопкой, выдававшейся на ее поверхности, располагалась возле двери. Аркли нажал ее, и где-то глубоко внутри санатория раздался звонок.
— Ты читала мой отчет. И знаешь, что я сжег всех вампиров на той лодке в Питтсбурге.
Кэкстон кивнула. Она уже почти догадалась о том, что должно было за этим последовать.
— Ты также помнишь, что крови у Лэрса хватило только на то, чтобы оживить троих своих предков. Был и четвертый, который остался без подкрепления. Довольно странно, но те, у кого была плоть и кожа, сгорели сразу. А тот, у кого их не было, только чуть обуглился. Он выжил в огне.
— Но ведь в Америке вампиры вымерли, — возразила Лора.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});