Anthropos phago - Олег Ёлшин

- Мне срочно нужен врач.

- Что с вами?

- Я только что разговаривал со своим отцом.

- Ну и что?

- А то, что уже год, как он ушел из жизни.

- Да?... Такое иногда случается. Так радуйтесь!

- Мне нужен психолог или кто там бывает еще…

- Вы думаете, что сошли с ума?

Франк промолчал.

- Поверьте мне на слово, с вами все в порядке. Скорее, это мир вокруг нас сошел с ума. Скоро вы все поймете.

- Но…

- Я не желаю больше слушать ваши бредни. Работать! Слушаю вас! – уже прикрикнул Дойл.

- Извольте, - пробормотал Франк и задумался.

- Где и когда вы родились? Как прошло детство? Где учились? Кто ваши родители?

- Банально и не интересно, - покачал головой Дойл. – Пишете о великом человеке, а спрашиваете ерунду.

- Детство по-вашему ерунда?

- Детство, - задумался Дойл, - хорошо, пишите:

До семи лет жил в Ирландии, где и родился. Отец – мясник, мать портниха. Брат отца переехал в Америку, а через несколько лет позвал нас к себе. Он был торговцем зерна и успел сколотить небольшое состояние… Учился в школе,… в нескольких школах. Родители постоянно меняли места работы. Времена были тяжелые. Мы часто переезжали. Мой дядя не мог содержать нашу семью, поэтому приходилось много работать. Что еще?... Потом колледж. Там я начал писать. Отец хотел, чтобы я стал адвокатом. Колледж не закончил, отправился в военное училище, а потом, когда исполнилось 18, попал на фронт. Шел 1945 год. Западная Германия. Там служил писарем при штабе. Кампания продолжалась недолго, нас скоро вернули, после чего из армии ушел...

- Я не успеваю!

- Что?

- Вы не дадите мне нормальную ручку? Я не могу этим писать!

- А эта чем не подходит?

- Из нее вытекают чернила! Вот, капля упала на бумагу…

- Капля?!!! Это, юноша, не капля, а клякса. Вы не знаете такого понятия?

- Дайте пожалуйста мне нормальную ручку. Шариковую. Я не могу этим писать!

- Пиши, двоечник! Выводи свои каракули! Учись!... Капля!

- Вы издеваетесь?

- Эти кляксы не гнушались ставить на свои рукописи Байрон или Пушкин! Капли! Пиши! Журррналист! – зарычал Дойл.

- Средневековье какое-то! Вы мне еще дайте гусиное перо! – пробормотал Франк.

- Так, продолжим… Детство… К черту детство… Даю вам пятнадцать минут. Перепишите начисто, сформируйте фрагмент и покажите мне. Хочу знать, на что вы способны!

- Это скоро пройдет? – вдруг спросил Франк.

- Что?

- То, что происходит со мной. Когда это пройдет? Может быть, мне подсыпали галлюциногены? Это ваша работа? Когда вы это сделали?

- Еще слово и я выкину вас на улицу.

- На улицу?... Нет!!!... Вы что-то знаете, но не говорите.

- У вас пятнадцать минут! - с этими словами Дойл вышел из комнаты.

Ровно через пятнадцать минут он вернулся.

- Давайте, - проворчал он, брезгливо взяв в руки бумагу, - какая мазня! - и начал медленно вслух читать:

Детство гениального писателя середины 20-го столетия было далеко не безоблачным. Он родился в Ирландии, где его взору представали бескрайние поля, заливы, покрытые призрачным туманом, облака, лежащие на полях и холмах. Это было сказкой малыша. Его волшебным миром. Семья имела небольшой, но стабильный достаток, жила в крошечном провинциальном городке, где был свой дом и работа, налаженная жизнь, но… И почему случаются эти но? К сожалению, сказки кончаются - таков закон! Его дядя, который несколько лет назад покинул родину, уехав на далекий запад, написал им письмо. Семейный совет был недолгим. А вдалеке брезжила сказочная земля, которая манила и притягивала, она звала, давая надежду на безбедное будущее, и заставляла бросить все и начать с самого начала. Американская мечта! Так они и поступили. Тем более, что брат его отца к тому времени сумел сколотить неплохой капитал.

- Я не могу содержать твою семью, - сказал тот его отцу спустя две недели по приезду. Пора браться за дело.

И они начали искать работу.

- Я не могу больше размещать вас в своем доме!

И они начали искать жилье. А два брата-близнеца, еще недавно не разлей вода, теперь превратились в настоящих американцев, в жителей великой свободной страны, где каждый отвечал… только за себя. Запад оказался диким.

Они переезжали с квартиры на квартиру, пока не оказались в районе, где жила беднота. Возвращаться назад? Поздно. Дом был продан и на родине их не ждал никто. А деньги, привезенные с собой, к этому времени закончились. Снова тяжелый труд. Мать и отец с утра до вечера на работе, а малыш, которому всего семь лет, предоставлен самому себе. Он сменил не одну школу, но продолжал учиться. В толпе сверстников он выделялся высоким ростом и тщедушным телом, за что его часто били. Лицо его покрывали прыщи, а за это били особенно жестоко, но он учился за себя постоять. А как иногда хотелось наесться досыта, сходить в кино, познакомиться с девчонкой, но в кармане было пусто, а на лице все те же прыщи. Иногда, проходя мимо лавок, он хватал батон хлеба или яблоко и убегал, но его находили и снова били… Так прошли лучшие годы его детства. Потом колледж. К тому времени отец сумел заработать немного денег, и теперь все силы отдавал, чтобы вытащить сына с этого дна. Появились новые увлечения, привязанности. А как хотелось взять девчонку, завести в темный уголок, задрать ей юбку… Но снова этот несуразный рост, пустой карман и проклятые прыщи. Тогда юноша начал писать рассказы. И тут произошло чудо. Он больше ничего не хотел. Он мог написать себе и дикий запад, который клонился к его ногам, и восхитительных юных дев, которые бросались в его объятия, а главное, мог написать богатство. Наконец у него было все. За неуспеваемость его выгнали из колледжа, а отец, узнав об этом, выкинул из дома. Так началась новая жизнь - он стал бездомным бродягой. Однажды, проходя мимо одного уважаемого ведомства, он увидел объявление о наборе рекрутов в военное училище. Проблемы решались сами собой. Полный пансион и довольствие, крыша над головой, а писать он сможет везде! Так в шестнадцать лет он стал курсантом. А через два года их курс в полном составе отправили в Германию. Шел 1945 год. Ему исполнилось 18 лет. Как писал Курт Воннегут – это была война детей. Детство великого писателя на этом закончилось безвозвратно и навсегда…

Дойл положил бумагу на стол и медленно прошелся по комнате. Франк не видел его лица, но надеялся, что тот в бешенстве, и сейчас это интервью закончится, а вместе с ним и весь кошмар.

- Вы бывали в Ирландии? – вдруг услышал он.

- Нет.

- Тогда откуда вам известно про облака, холмы, ирландские туманы?

- Облака и холмы есть везде, - равнодушно ответил Франк.

- Сколько вам лет, юноша?

- Тридцать.

- Откуда вы все это знаете, черт побери? Я никому этого не рассказывал!

- Обычная судьба заурядной иммигрантской семьи.

Дойл какое-то время молчал, потом спросил:

- Что же, ничего серьезнее в вашей газете, чем писать о зоопарке, вам не доверяли? Были на подхвате?

- Я сам выбрал эту тему! – вспыхнул Франк.

- Сами? Зачем? Ничего интереснее не нашлось?

- Я писал репортаж о жирафе…

Дойл хрипло засмеялся.

- Да! О жирафе! О том, как его убили!

- Кто?

- Руководство зоопарка!

- Зачем?

- Он оказался лишним. Некстати родился. За ним некому было ухаживать, негде содержать и нечем кормить.

- Замечательно!

- А убили его на глазах детей, которые в этот момент были в зоопарке, а потом служащие при всех разрезали его тушу на части и скормили тиграм.

- Прекрасно!

А через два месяца этих тигров тоже убили.

- Почему?

- Расплодились. Их стало слишком много.

- А кому скормили их?

- Детям… То есть, посетителям. Теперь, почти при каждом зоопарке есть ресторан с меню экзотической кухни.

- Куда можно заранее позвонить и заказать мясо… розового фламинго?

- Что-то в этом роде.

- Розовый бифштекс!

- С розовой кровью.

- Что же, ваше интервью имело успех, прошло на ура?

- Его не поместили в номер.

- Почему?

- Сказали, что тема не актуальна. Это гуманно – убивать лишних животных.

- Гуманно?

- Ведь мы питаемся мясом свиньи или коровы, почему же нельзя убить носорога или слона?

- Вы согласились с этим?

- Что я мог сделать?

- А что вы думаете сами на этот счет?

- Наверное, они правы.

- И вы стали бы есть того жирафа?

- Я? Нет.

- Почему?

- Потому что у него было имя, потому что его любили, черт возьми, на него ходили смотреть тысячи людей.

- А потом зарезали… Оторвали голову, - пробормотал Дойл. - Скоро они начнут питаться человечиной, и делать это, как само собой разумеющееся.

- Вас так взволновала эта история? – воскликнул Франк.

Дойл ничего не ответил.