Дурной сон (ЛП) - Дарлинг Джиана

Вместо этого она была предана земле этого забытого богом городка, в который мы переехали восемь лет назад по необходимости.

Тем не менее, вокруг израненной земли и сверкающего гроба собралось больше скорбящих, чем я могла предположить. Несколько бывших любовников, все с печальными глазами и влажными лицами, потому что Аида была из тех женщин, которых продолжаешь любить, даже если понимаешь, что она тебе не подходит. Наши соседи, семья Дабровски с четырьмя маленькими детьми, жившие через дорогу, старая миссис Родс с ее катарактой, красавец-байкер Брик, которого Аида безуспешно пыталась соблазнить в течение многих лет. Мои школьные друзья Зоуи и Хичкок были там со своими родителями, а также многочисленные друзья Брэндо и их семьи. Несколько человек, с которыми Аида работала в салоне красоты в торговом центре, и несколько моих друзей из закусочной.

И один человек, которого я не узнала.

Он стоял вне круга скорбящих в черном плаще с красным шарфом, подвязанным под шею. Сначала я подумала, что это Тирнан, но он был ниже ростом и шире, на его руках не было татуировок. Мне казалось, что я чувствую на себе его взгляд, но всякий раз, когда оглядывалась, он был сосредоточен на чем-то другом.

Тирнан отсутствовал.

Это не должно было удивлять, потому что он показал себя придурком, но я была смущена его отсутствием.

Неужели ему действительно было наплевать на Аиду, хотя он просил ее переехать с ним в Нью-Йорк?

Неужели он действительно не сочувствовал ее детям, оставшимся после бурного потока горя?

Когда я позвонила ему с пола комнаты Аиды, он попросил меня рассказать, что произошло, и молча слушал, пока я запиналась, подбирая слова. Когда я закончила, он многословно сказал, что позаботится об этом за неустановленную цену, а затем повесил трубку, оставив меня в недоумении, гневе и мучительном одиночестве.

Но все случилось.

Приехала полиция и скорая помощь.

Конечно, Брэндо проснулся, и мне пришлось объяснить ему, что произошло.

Он удивил меня, потому что не плакал. Его глаза были красными и налитыми кровью, его голос был неровным, когда он говорил, словно приходил в себя после долгого рыдания, но не проронил ни слезинки. Вместо этого крепко держал меня за руку, сжимая в другой руке своего Железного человека, и ходил за мной по дому, пока я разговаривала с офицерами и парамедиками.

Затем приехала служба защиты детей и хотела разлучить нас с Брэндо на ночь. Мне не стыдно признаться, что я впала в ярость, кричала на мужчину, который пытался нас забрать, кричала на полицейского, который пытался насильно меня успокоить.

Приехал мужчина.

Возможно, слово «мужчина» было преуменьшением.

Он был огромен, как гигант из греческой мифологии. Одной рукой мог бы легко обхватить всю мою голову. Даже полицейские замерли, как добыча, готовая к бегству перед превосходящим хищником.

Но мужчина, которого, как я узнала позже, звали Эзра, подошел к агенту службы защиты детей и вручил ему пачку бумаг. Он был глухим и общался с помощью небольшого планшета, пока они тихо беседовали друг с другом.

Через десять минут нехотя агент взял бумаги, бросил на нас обеспокоенный взгляд и сел в машину, чтобы уехать.

Внезапно я пожалела, что мы не поехали с ним.

Но Эзра просто представился с помощью своего планшета и проводил нас обратно в дом, чтобы мы собрали вещи, а затем отвез нас в единственный хороший отель в нашем захолустном городке.

Мы с Брэндо сидели, свернувшись калачиком, на одной из двуспальных кроватей, мой младший брат дремал и беспокойно сопел.

В дверь постучали, и мое сердце попыталось взлететь, гадая, не Тирнан ли это.

Но это был не он.

Вместо этого дверь открыла женщина, одетая как из рекламы журнала Vogue, ее темно-рыжие волосы сверкали, как рубины, в желтом свете из холла. Она была красива и явно богата, выражение ее лица было пустым, пока ее глаза обшаривали комнату, пока она что-то подписывала Эзре.

А потом она увидела нас.

И это поразительное лицо озарилось сочувствием.

Всю свою жизнь я видела это выражение на лицах людей и ненавидела его, но в том, как она подошла к нам и протянула руку для пожатия, было что-то лишенное жалости.

Елена Ломбарди была адвокатом Тирнана, и она присутствовала при организации похорон и назначении нам подходящего опекуна.

Она была спокойной, деловитой и доброй, но не подавляющей. Разговор с ней заставил напряжение, сковавшее мои внутренности, ослабнуть и разгладиться.

Я сомневалась, что они смогут разыскать нашего дядю-дегенерата, который исчез от нас много лет назад, поэтому нас, скорее всего, отдадут приемным родителям или, в лучшем случае, хорошей паре, желающей усыновить ребенка. Когда я поклялась, что не расстанусь с Брэндо, Елена лишь слегка улыбнулась и положила наманикюренную руку на мою голень под одеялом.

— Я ни на секунду не думала, что ты так поступишь, — заверила она. — Я здесь, чтобы заботиться о твоих интересах. Не волнуйся, Бьянка.

Но я волновалась.

Волновалась, когда лежала в темноте той ночью, слушая, как Брэндо стонет в своих кошмарах, бессонница мучила меня, потому что я не могла избавиться от ощущения, что проснусь и обнаружу рядом с собой мертвого брата так же, как я нашла свою мать тем утром.

Я волновалась, потому что Тирнан не был хорошим парнем. Все мое нутро кричало мне, что я заключила сделку с демоном, условия которой были мне неизвестны.

Когда он не появился на следующий день, когда у нас были встречи с похоронным бюро и службой защиты детей, или на следующий, когда мы выбирали цветы и одежду, в которой похоронят Аиду, беспокойство только росло.

Я не могла заснуть.

Не могла расслабиться.

Меня преследовала неизвестность, неизбежное завершение сделки, которую мы заключили.

Какую плату потребует Тирнан за то, что вмешался и помог нам с Брэндо в трудную минуту?

Механический грохот опускаемого в землю гроба вернул мое внимание к этому моменту, и мои глаза устремились на черное глянцевое дерево, пока он опускался.

Брэндо захныкал рядом со мной, уткнувшись головой в мою руку, как будто вид Аиды, опускающейся в землю, был фильмом ужасов, который он был слишком мал, чтобы смотреть. Я обхватила его рукой и прижала к себе, горячо желая, чтобы я могла забрать у него это страдание. В горле у меня пересохло и болело, когда я с трудом сглотнула.

— Аминь, — воззвал священник к Богу.

— Аминь, — отозвались все.

***

После похорон мы не устраивали прием, поэтому люди выстроились в очередь, чтобы отдать дань уважения Брэндо и мне. Елена стояла позади нас с Эзрой, они вдвоем караулили нас. Следили для Тирнана.

Где, черт возьми, он был?

Неужели нас передадут какой-то случайной семье в каком-то новом городе, и мы больше никогда не увидим никого из тех, кого когда-либо знали?

Мое сердце забилось так сильно, что я не могла дышать.

Трудно было не поверить, что все мечты, которые я когда-либо вынашивала, погибли вместе с Аидой.

Никакой семьи. Никакого Нью-Йорка.

Возможно, я не смогу поступить в Нью-Йоркский университет. Через полгода, когда мне исполнится восемнадцать, я устроюсь на работу и попытаюсь подать заявление на единоличное опекунство над Брэндо. Я не могла работать и заботиться о нем, пока училась в колледже. Я была умной и находчивой, но, несмотря на то, как Брэндо любил меня называть, я не была Чудо-женщиной.

— Мне так жаль, Бьянка, — пробормотал Хичкок, его темные глаза потеплели от сочувствия, когда он взял мою ладонь в обе свои большие темные руки. — Я хотел бы что-то сделать... Хотел бы заставить тебя остаться.

Моя улыбка была плоской, как старая сода, но я поставила себе пятерку за старание.

— Это очень мило с твоей стороны.

Его рот скривился в одну сторону, и он глубоко вздохнул.

— Я просто хотел сказать, пока у меня есть шанс... ты не знаешь этого, я наблюдал за тобой и могу сказать, что ты не понимаешь, но твоя красота и доброта оставляют след. Они… они оставили след на мне, и я этого не забуду.