Гарри Поттер и Принц-полукровка. - Джоан Роулинг.

- Не пойдет, не пойдет, не пойдет, НЕ ПОЙДЕТ! - голос Кричера перешел в крик.

Гарри просто не нашелся, что сказать, кроме как: «Кричер, заткнись!».

На миг показалось, будто Кричер вот-вот задохнется. Он схватился за горло, все еще отчаянно шевеля губами и выпучив глаза. Еще несколько секунд безумных судорог удавленника - и он рухнул ничком на ковер (тетя Петуния жалобно вскрикнула) и принялся что было сил биться об пол руками и ногами, предаваясь неистовому, но совершенно молчаливому припадку ярости.

- Что ж, это все упрощает, - радостно отметил Дамблдор. - Кажется, Сириус знал, что делает. Ты полноправный хозяин дома номер двенадцать на площади Гриммолд и Кричера.

- И что, я обязан… обязан держать его у себя? - в ужасе выдавил Гарри, глядя на извивающегося Кричера.

- На твое усмотрение, - успокоил Дамблдор. - Я бы осмелился предложить тебе отослать его в Хогвартс, чтобы он работал на кухне. Там он будет под присмотром других домашних эльфов.

- Да, - облегченно выдохнул Гарри, - да, я так и сделаю. Э-э… Кричер… Я желаю, чтобы ты отправился в Хогвартс и работал на кухне вместе с другими домашними эльфами.

Кричер, распластавшийся теперь на спине и дрыгавший руками и ногами, из своего опрокинутого положения окинул Гарри взглядом, исполненным глубочайшего отвращения, и, с очередным громким щелчком, исчез.

- Прекрасно, - сказал Дамблдор, - у нас осталась еще проблема с гиппогрифом Коньклювом. Хагрид ухаживает за ним с тех пор, как погиб Сириус, но Коньклюв теперь твой, так что, если тебе будет угодно принять другое решение…

- Нет, - поспешно откликнулся Гарри, - пусть остается у Хагрида. Думаю, и самого Коньклюва это устроит.

- Хагрид будет в восторге, - улыбнулся Дамблдор. - Он был просто вне себя от радости, когда снова встретился с ним. Кстати, мы решили, в интересах Коньклюва, дать ему пока новое имя Крылогрива, хотя сомневаюсь, что служащим Министерства может прийти в голову, что это и есть тот самый гиппогриф, которого они когда-то приговорили к смерти. Ну что, Гарри, твой сундук собран?

- Э-э-э…

- Сомневался, что я появлюсь? - проницательно догадался Дамблдор.

- Я сейчас побегу и… мигом все уложу, - заторопился Гарри, впопыхах хватая упавшие телескоп и кроссовки.

За десять минут или чуть больше он отыскал все, что нужно. Наконец, ему удалось достать из-под кровати Плащ-невидимку, прикрутить крышку к склянке с меняющими цвет чернилами и придавить крышкой сундука выпирающий котел. Затем, изогнувшись от тяжести сундука в одной руке, а в другую взяв клетку с Хедвигой, он стал спускаться по лестнице.

К его разочарованию, Дамблдор не ждал его в прихожей: значит, придется возвращаться в гостиную.

В гостиной царило молчание. Дамблдор с самым беззаботным видом тихонько мурлыкал какую-то песенку, однако атмосфера в комнате сгустилась, словно застывшее желе, и Гарри так и не осмелился взглянуть в сторону Дерсли, проговорив лишь:

- Профессор… я готов.

- Прекрасно, - ответил Дамблдор, - теперь осталось самое последнее, - и он снова обратился к семейству Дерсли.

- Как вам, несомненно, известно, через год Гарри станет совершеннолетним…

- Нет, - проговорила тетя Петуния, впервые открыв рот с момента появления Дамблдора.

- Простите?… - вежливо переспросил директор.

- Нет, не станет. Он на месяц младше Дадли, а Дадлику только через два года исполнится восемнадцать.

- Ах, вот вы о чем, - любезно улыбнулся Дамблдор, - но у нас, в мире волшебников, совершеннолетие наступает в семнадцать лет.

Дядя Вернон пробормотал: «Какая нелепость», - но Дамблдор не удостоил его вниманием.

- Итак, как вам уже известно, маг, именуемый Лордом Волдемортом, вернулся в страну. Сообщество волшебников в данный момент находится в состоянии открытых военных действий. Гарри, которого Лорд Волдеморт уже неоднократно пытался убить, сейчас в еще большей опасности, чем пятнадцать лет назад, когда я оставил его на вашем пороге с письмом, в котором объяснялись обстоятельства убийства его родителей и выражалась надежда на то, что вы позаботитесь о нем, как если бы это был ваш собственный ребенок.

Дамблдор прервался на миг, и, хотя тон его оставался все таким же непринужденным и спокойным, ничем не выдавая затаенного гнева, Гарри все же почувствовал исходящий от него холодок и заметил, что семейство Дерсли сбилось поближе друг к другу.

- Вы не выполнили моей просьбы. Вы никогда не обращались с Гарри, как с сыном. Находясь на вашем попечении, он терпел от вас только пренебрежение, а порой и жестокость. Что тут скажешь? Хорошо хотя бы то, что он избежал того ужасающего вреда, который вы нанесли несчастному мальчику, сидящему между вами.

Оба - и тетя Петуния, и дядя Вернон - невольно огляделись, как бы надеясь увидеть здесь еще кого-нибудь, кроме стиснутого между ними Дадли.

- Это мы-то плохо обращаемся с Дадликом? Что вы такое… - начал было возмущаться дядя Вернон, но Дамблдор поднял палец, требуя молчания, и это молчание последовало так мгновенно, будто он заставил дядю Вернона онеметь.

- По заклинанию, наложенному мной пятнадцать лет назад, Гарри находится под сильной защитой до тех пор, пока он еще может называть это место «домом». Каким бы несчастным ни чувствовал он себя здесь, каким бы ни был нежеланным, как бы плохо с ним ни обращались, но вы, по крайней мере, скрепя сердце, дали ему крышу над головой. Действие этого заклинания закончится, как только Гарри исполнится семнадцать. Иными словами, как только он станет взрослым. Я прошу только об одном: позволить Гарри вернуться в этот дом еще раз, до его семнадцатого дня рождения, чтобы защита действовала до этого момента.

Никто из Дерсли не проронил ни слова. Дадли слегка хмурился, казалось, все еще соображая, когда же с ним плохо обращались. У дяди Вернона был такой вид, будто у него что-то застряло в горле, тетя Петуния, однако, как-то странно раскраснелась.

- Ну вот, Гарри… нам пора идти, - наконец проговорил Дамблдор, поднимаясь и расправляя свой длинный черный плащ. - До встречи, - сказал он, обращаясь к Дерсли, у которых было написано на лицах, что, будь их воля, они отложили бы эту встречу навсегда. С этим, надвинув шляпу, Дамблдор стремительно вышел из комнаты.

- Пока, - поспешно бросил Гарри семейству Дерсли и последовал за Дамблдором, который помедлил у его сундука и взгроможденной на него клеткой с Хедвигой.

- Это нам сейчас, пожалуй, помешает, - сказал он, снова вынимая волшебную палочку. - Я отошлю все это в Нору - пусть оно нас там дожидается. Только вот что, захвати с собой Плащ-невидимку - так, на всякий случай.

Гарри не без труда извлек Плащ-невидимку из сундука, стараясь не показывать Дамблдору, какой в нем беспорядок. Как только он уложил плащ во внутренний карман куртки, Дамблдор взмахнул палочкой, и сундук, клетка и Хедвига исчезли. Затем Дамблдор вновь взмахнул палочкой, и входная дверь распахнулась в холодную туманную темноту.

- А теперь, Гарри, выступим на простор ночи и покоримся этому неотразимому, летучему зову - зову приключений!

Глава 4.

Когда на Привит Драйв наступило 11 июля, Гарри чувствовал себя весьма неловко, даже несмотря на то, что в последние несколько дней его не покидала отчаянная надежда, что Дамблдор действительно явится за ним. Прежде ему еще ни разу не приходилось толком пообщаться с директором Хогвартса за пределами школы: обычно они разговаривали через письменный стол. Воспоминание об их последней встрече один на один непрерывно всплывало в сознании Гарри, от чего он чувствовал себя еще более неловко. В тот раз он много кричал, не говоря уже о том, что он приложил все усилия, чтобы разбить некоторые из самых ценных вещей Дамблдора.

Однако Дамблдор выглядел абсолютно расслабленным.

- Держи палочку наготове, Гарри, - проговорил он.

- А разве можно применять магию вне школы, сэр?

- В случае нападения, - ответил Дамблдор, - Я разрешаю пользоваться любыми защитными заклинаниями, которые придут тебе на ум. Сегодня, тем не менее, я полагаю тебе не стоит волноваться о самообороне.

- Почему же, сэр?

- Ты со мной, - просто ответил Дамблдор. - И этого достаточно, Гарри.

Он резко остановился в конце Привит Драйв.

- Ты, разумеется, еще не сдавал экзамен по аппарации? - спросил Дамблдор.

- Нет, - сказал Гарри. - Для этого ведь мне должно исполниться семнадцать?

- Верно, - ответил профессор. - Значит, тебе придется очень крепко держаться за мою руку. Только за левую, если не возражаешь - как ты, наверное, заметил, рука, в которой я держу палочку, немного повреждена.

Гарри сжал предложенную Дамблдором руку выше локтя.

- Очень хорошо, - сказал тот. - Ну, поехали.

Мальчик почувствовал, что не удерживает вырывающуюся руку профессора, и усилил хватку. Вдруг в глазах у него потемнело, со всех сторон что-то надавило на него, он не мог дышать, грудную клетку будто бы сковали железные цепи, глаза вдавились внутрь, барабанные перепонки сжались внутри и вдруг…