i dfee46a8588517f8 - User

Как историк-марксист Е. Д. Черменский справедливо усматри­вает причину разложения и гибели российского царизма в объек- зо

тивных факторах. Подчеркивание всемогущества Распутина представляется ему, по-видимому, отрицанием такого подхода, выражением вольного или -невольного стремления объявлять од­ной из главных причин, приведших самодержавие к гибели, фак­тор не только субъективный, но в какой-то мере даже случайный. Версия о Распутине — погубителе монархии и династии вышла из буржуазно-помещичьего лагеря. В частности, Родзянко свою схе­му развития событий, приведших к Февральской революции, на­чинает и кончает Распутиным 56. Не желая солидаризироваться с Родзянко, Е. Д. Черменский выдвигает свой тезис о «феноменаль­ной необразованности» Распутина и... попадает в объятия Родзян­ко, утверждавшего то же самое.

Встречающееся порой в нашей литературе противопостав­ление конкретно-исторического общеисторическому, отрицание данной конкретной реальности на основании общеисторической концепции или схемы ошибочно. Марксизм требует обратного подхода — обязывает историка рассматривать конкретные факты и явления, в том числе и субъективную деятельность людей, как проявление, чаще всего сложное и скрытое, объективных исто­рических закономерностей, хода истории.

Факты показывают, что до 1914 г. царица практически не вме­шивалась в государственные дела, а влияние Распутина в довоен­ные годы было хотя и значительно, но все же ограничено. Однако постепенно это вмешательство и влияние стали нарастать, достиг­нув апогея в 1915—1916 гг.

Впитав в себя смолоду правило, что жены не должны вмеши­ваться в деловую жизнь мужей, писал Гурко, Александра Федо­ровна в течение долгого времени занималась только домашними делами и в политику не вмешивалась. Царь на политические темы с женой «по-прежнему» вообще не разговаривал. Впервые цари­ца стала интересоваться политическими вопросами в 1905 г. и то только по инициативе царя, который стал обращаться к ней за советами. Так, вероятно, через ее цензуру прошел манифест 18 февраля 1905 г., в котором говорилось о незыблемости само­державия. Но в целом влияние царицы в предвоенные годы было «второстепенным и притом сказывалось лишь спорадически»57.

В принципе таким же было и влияние Распутина. Ни один ми­нистр вплоть до осени 1915 г. не был назначен по его указанию. Исключение составлял обер-прокурор синода В. К. Саблер, кото­рого назначили благодаря вмешательству императрицы. «Импе- ратица,— пояснял Сазонов,— была инспирирована Распутиным, который в это время еще не вмешивался в государственные дела, но был озабочен устранением одних епископов, которые были ему враждебны, и протежировал другим, на поддержку которых он мог рассчитывать»58. Распутин в то время интересовался почти исклю­чительно церковными делами. На это у него были две причины. Во-первых, ведя пьяный и развратный образ жизни, он, естествен­но, мог ожидать протестов (и таковые были) против его близости к двору прежде всего со стороны церковных иерархов, синода,

в чью первейшую обязанность входило обеспечение достоинства и морального авторитета царствующего дома. Кроме того, «старец» подозревался в хлыстовстве 59_ Во-вторых, амплуа «молитвенни­ка», в котором Распутин подвизался перед царской четой, обязыва­ло его интересоваться именно делами церковного управления. Он даже сочинил книгу о своем путешествии в Иерусалим (нечто нево­образимое по своей безграмотности и отсутствию смысла), которая пользовалась исключительным признанием у императрицы, Вы­рубовой и толпы его истеричных поклонниц из «высшего света».

В. Н. Коковцов утверждал, что в числе врагов, добивавшихся его отставки с поста председателя Совета министров, врагом номер один был Распутин, но ряд фактов заставляют усомниться в ис­тинности этого утверждения60. Что же касается вмешательства Распутина в подготовлявшуюся отставку П. А. Столыпина, то здесь участие его, если оно и имело место вообще, было небольшим и косвенным.

Более того, карьера Распутина несколько раз находилась под серьезной угрозой. В 1908—1910 гг. им занялись с целью убрать из Петербурга Столыпин и обер-прокуроры синода П. П. Изволь­ский и Лукьянов. В начале 1911 г. эта попытка удалась. В резуль­тате соответствующего доклада Столыпина царю Распутин, по словам Родзянко, «очень быстро и неожиданно исчез с петербург­ского горизонта и долгое время на нем не появлялся». Когда же усилиями царицы он был вновь возвращен, им занялись Дума и «общественность». Некий Новоселов, москвич, член кружка мос­ковского губернского предводителя дворянства Самарина, ярого ненавистника Распутина, выпустил брошюру, разоблачавшую «старца», а в Думе был внесен запрос о нем. Николай II, по сви­детельству того же автора, «колебался и искал таких обстоя­тельств, которые бы поставили его в положение, вынуждающее в силу вещей удалить Распутина».

В феврале 1912 г. Родзянко во время доклада царю заявил, что просит разрешения говорить о Распутине. «Опустив голову», царь разрешил. Последовал длинный рассказ о похождениях «старца» и была показана фотография, изображавшая его с напер­сным крестом (на что имели право только духовные лица). Реак­ция царя, человека очень религиозного, выразилась в словах: «Да, уж это слишком». Однако на вопрос Родзянко, может ли он теперь всем говорить, что Распутин не вернется в столицу, царь ответил: «Нет, я не могу Вам этого обещать — Вашим же словам верю вполне». 28 февраля Родзянко позвонил его приятель, дворцовый комендант В. Н. Дедюлин, и сообщил, что доклад произвел на царя большое впечатление и он просит передать председателю Думы, чтобы Родзянко произвел расследование по делу Распутина.

Весной 1912 г. царь поехал в Крым, и Вырубова посадила вер­нувшегося в то время Распутина в свитский поезд. Узнав об этом, царь страшно рассердился, приказал Распутина высадить и от­править с агентом тайной полиции обратно в Тобольскую губер­нию. «Итак,— резюмировал Родзянко,— мои слова достигли же-

лаемого результата. С тех пор Распутин при дворе некоторое время не появляется. Он приезжает в Петербург на два дня, оставаться дольше он не смеет»61.

Но несколько позже Распутин «посмел», и Родзянко вместе с остальными антираспутинцами из правительственных и думско­общественных помещичье-буржуазных кругов оказался на исход­ной позиции. В конце декабря 1913 г. при очередном докладе он зачитал царю выдержку из правой церковной газеты «Колокол», в которой говорилось: «Благодаря святым старцам, направляю­щим внешнюю политику, мы избегли войны в прошлом году (в связи со второй Балканской войной.— А. А.) и должны благое - лавить судьбу». Николай сделал вид, что не понимает: «Какие старцы?» Когда же ему ответили, что он знает, царь «промол­чал» Ь2. К этому надо добавить, что заметка в «Колоколе» вызвала возбуждение в Думе и печати. О ней говорили Милюков и Гучков, писало «Вечернее время» и т. д.

1914 год и первая половина 1915 г. для Распутина были вполне благополучными, но июнь — август 1915 г. оказались самым кри­тическим периодом. На этот раз им занялся товарищ министра внутренних дел В. Н. Джунковский. Он составил «всеподданней­шую записку», в которой самым подробным образом изложил факты, «характеризовавшие Распутина с самой отрицательной стороны и называя все своими именами». В конце говорилось, что общение царской семьи с таким человеком «расшатывает трон и грозит династии». «Записка» и личный доклад Джунковского произвели на царя большое впечатление. Он был «очень взволно­ван, благодарил», просил держать его в курсе по поводу даль­нейших похождений «старца» и т. п., так что Джунковский «вышел от государя счастливый и довольный». Царь в течение двух меся­цев не пускал к себе Распутина, а к автору записки «был более милостив, чем когда-либо». «Но,— меланхолично заключил Джун­ковский,— друзья Распутина не дремали и принимали меры»63.

«Записка» Джунковского, о которой царь просил никому не говорить, была передана императрице, та отдала ее одному из самых своих близких людей, флигель-адъютанту Саблину, с прика­зом произвести контррасследование, прежде всего о нашумевшем скандале, устроенном «старцем» в ресторане «У Яра» и послужив­шем поводом для доклада и «записки» Джунковского. Был произ­веден нажим на бывшего московского градоначальника Адриано­ва, и тот показал, что сообщенное Джунковским относительно это­го скандала ему, Адрианову, неизвестно 64. «Все делалось тихо и секретно, по-семейному». В результате 15 августа царь особой запиской приказал немедленно уволить Джунковского bS.

Кризис во взаимоотношениях Распутина с царем был послед­ним. Более того, после него влияние «старца» достигло апогея, и именно период деятельности Распутина с августа 1915 г. вплоть до его убийства в ночь с 16 на 17 декабря 1916 г. прежде всего имелся в виду, когда современники писали и говорили о «распу- тинщине». Все многочисленные попытки, предпринимавшиеся в то