Исполнитель желаний - Александр Скрягин

– Ты, Ефим, слышал когда-нибудь об улиточном телеграфе ?

– Нет, – признался Ефим.

– А это штука очень забавная. Работал этот улиточный телеграф в девятнадцатом веке. Двое французов брали улиток, разбивали на пары, и помещали их в ячейки с буквами родного им латинского алфавита. По одной паре – на каждую букву. Около недели они жили вместе. Потом сожительниц разлучали. Один полный алфавитный набор улиток оставался во Франции, а второй – отвозили в Новый Свет, в Америку. И вот, когда в Старом свете слегка кололи булавкой одну из улиток, по другую сторону океана судорога пробегала и по телу той улитки, что когда-то сидела с ней вместе под одной буквой. Таким способом можно было передавать через океан буквы, слова, предложения. Другими словами, передавать любые сообщения. Точно так же, как на обычном телеграфе. Улиточный телеграф – не миф, а реально существовавший факт.

– Да, интересно! – почесал подбородок Ефим. – Но как осуществлялась связь между этими улитками? Какими волнами? По какому каналу?

– А неизвестно! – ответил профессор. – До сих пор неизвестно! Но, видимо, в мире все связано и спутано гораздо большим количеством нитей, чем мы знаем сейчас.

Ефим подумал и спросил:

– Да, но там – улитки, живые существа… А тут – мертвые игровые устройства?

– Ну и что? – пожал плечами профессор. – Кто придумал, что между живой и неживой природой существует непреодолимая граница? – спросил он Ефима. – Мы, люди, и придумали! – сам ответил он на заданный вопрос. –А, так ли это на самом деле – не известно. Мне лично кажется, – нет этой границы!

8. Профессор играет в рулетку

Ефим долго не мог понять, а что ему вообще поручено охранять?

Все, что он видел на Объекте «17-17», представлялось ему очень странным. Это никак не походило на создание стратегического оружия.

В одном корпусе за игровыми столами люди с утра до ночи крутили рулеточное колесо. В другом – сидели в специальных устройствах, снимающих энцефалограмму мозга. В третьем – месяцами жили в специальных боксах, изолированных от внешнего мира материалами, экранирующими все известные виды полей и излучений.

И только с течением времени Мимикьянов начал кое о чем догадываться.

Как-то Ефим зашел в лабораторию с написанным от руки шутливым названием «Кабинет исполнения желаний». Руководителем отдела, куда входила эта лаборатория, являлся профессор Вулканов. Правда, контрразведчику нужен был отнюдь не профессор, а лаборантка Галочка. Но та, поговорить с ним не могла. Она с занятым видом сидела у стола и записывала что-то в журнале регистрации опытов.

Профессор же, как это ни удивительно, исполнял роль крупье. А в рулетку играл щуплый мужичонка с детской прической челочкой и маленьким невыразительным лицом.

– Черное! – сказал он.

Вулканов крутанул рулетку и бросил шарик.

Он попрыгал на колесе, ударяясь боками о твердое полированное дерево, посомневался, в какой ячейке остановиться и, неожиданно ослабев, вяло закатился в ячейку черного цвета.

– Черное! – снова сказал игрок.

Профессор снова крутанул рулетку и бросил шарик.

Через минуту тот снова закатился в ячейку черного цвета.

– Зеро! – сказал игрок.

– Нет-нет… – запротестовал было Вулканов, – мы же договорились, ставки только на цвета – красное или черное… – но тут же сам себя оборвал: – А, впрочем, хорошо!

Он замер над рулеткой, сильно пустил круг и бросил шарик.

Шарик прыгал по полировке звонко и долго. Уже совсем собрался вкатиться в ячейку с цифрой «36», но, помедлил и осторожно зашел в ячейку с цифрой «0» – «зеро».

– Все! – сказал профессор, потирая руки. – На сегодня хватит! Спасибо, Федор Степанович!

– А выигрыш, профессор, где получить? – игрок изобразил улыбку безгубым, нераскрывающимся ртом.

– В столовой! Мороженое будет!

– О! – потер маленькие темные ладошки игрок. – А икорки?

– Будет! Бутерброд с икрой на обед! – пообещал Вулканов.

– С черной!

– А и с черной! – расщедрился Леонид Иванович.

– Ну, начальник! Да у вас лучше играть, чем на воле! – подмигнул мужичок профессору.

– А вы как думали! У нас все лучше! – согласился профессор. – Отдыхайте пока, Федор Степанович.

Мужичок поднялся и, пройдя мимо майора, бесшумно закрыл за собой дверь. Ефим знал, что удачливым игроком был гражданин Тыртышный, только что отбывший срок вор-рецидивист. Он специализировался на кражах в элитных особняках Рублевского шоссе. Мимикьянов этому не удивился. Он уже привык: разных людей можно было встретить в лабораториях Объекта – и академиков и рецидивистов.

Профессор подошел к лаборантке, взял из ее рук журнал и внимательно всмотрелся в таблицу на развороте.

– Ну, вот, уже в третьей серии число угаданных ставок не опускается меньше шестидесяти четырех процентов! Теперь уж никаких сомнений не остается! Восьмой «передатчик» есть! – не известно кому сообщил он.

Вулканов вернул Галочке журнал и потер руки. Потом, словно только заметив стоящего Ефима, произнес:

– Вы еще не обедали, Ефим Алексеевич?

– Нет, Леонид Иванович, не успел!

– Как вы смотрите на то, чтобы вместе пообедать, а?

– Смотрю положительно! – сказал Ефим, хотя до этого собирался пообедать с сидящей за столом лаборанткой. Однако, Галочка со своими аппетитными ножками была отставлена в сторону. Очень уж ему хотелось поговорить с профессором о том, свидетелем чего он случайно оказался. Как это ни раз бывало в жизни Ефима Мимикьянова, любопытство победило жажду удовольствий. Хотя аскетом он совсем не являлся. Скорее, наоборот. И тем не менее.

– Ну, и отлично! – обрадовался Вулканов. – Сейчас машина будет, доедем до города. Там есть отличный ресторанчик. «У стряпухи Марьи» называется. Не бывали?

– Нет.

– Отличное место! Не пожалеете! – заверил профессор.

До города доехали за полчаса.

Ресторан «У стряпухи Марьи» представлял собой двухэтажный деревянный терем на тихой окраинной улочке.

Они поднялись по крепкой деревянной лестнице на второй этаж и устроились у окна, рядом с огромным белым сооружением, изображающим русскую печь. С ее верха внимательно смотрел круглыми зелеными глазами рыжий кот. Кот сидел неподвижно и не мигал. Но, присмотревшись, можно было понять, что кот – настоящий.

Фирменным блюдом трактира «У стряпухи Марьи» являлись котлеты по-домашнему. Они были в ладонь величиной и зажарены до хрустящей корочки. При этом оставались сочными внутри. Такие котлеты умели делать в свое время почти все бабушки и некоторые мамы. Потом выяснилось, стряпухой Марьей оказался уроженец Северного Кавказа пятидесятилетний Расул Курчаев. Но котлеты от этого не стали казаться хуже.

К котлетам Вулканов заказал красного грузинского «Напараули».

– У меня сегодня праздник. – пояснил профессор. – Есть Передатчик ! Без всяких сомнений! Вы же, надеюсь, понимаете, настоящий Передатчик встречается не чаще, чем миллионный выигрыш в лотерею! И вот – есть! Удача! Восьмой за полвека существования Объекта! Да какой! По мощности таких еще и не было!

– Любопытно, – кивнул Ефим – А вы не преувеличиваете? – спросил он, совершенно не понимая о чем идет речь.

– Нет! Смотрите сами! Все цифры рулетки разбиты на равное количество черных и красных цветов – по восемнадцать каждого цвета. Есть еще зеленая ячейка – ноль – «зеро». При ставке на цвет – «черное» или «красное» при достаточно большом количестве игр выпадение любого из цветов должно быть близко к пятидесяти процентам. Близко, но не равно, чуть меньше, ведь возможно еще попадание шарика в нейтральную ячейку «зеро». А у Федора Степановича в последней серии из ста ставок на «черное» шестьдесят четыре попадания! Не сорок девять! Не пятьдесят! Даже не пятьдесят один! А шестьдесят четыре! С точки зрения теории вероятности, это невозможно! Я уж не говорю о финальном попадании на «зеро»! Нет, перед нами явно – передатчик! Да еще какой!

– Передатчик чего? – спросил Ефим.

– Передатчик желаний, разумеется… – пожал плечами профессор.

Мимикьянов попытался что-то понять, но не смог.

– А, кому он передает свои желания? – осторожно спросил он.

Профессор взглянул на него озадаченно: ему, видимо, не приходило в голову, что контрразведчик может не быть в курсе того, чем занимается его отдел.

– Как кому? – слегка приподнял он черные с серебряными искрами брови. – Большому Сознанию , естественно! Кому же еще?

Этот разговор происходил восемь лет назад. В первый год пребывания Ефима Мимикьянова на Объекте.

9. Хранитель государственных тайн

Пора было пить чай.

Профессор принес большой заварочный чайник и важно водрузил на стол.

Ефим с Анной занялись транспортировкой из профессорской кухни крутобоких синих чашек в белый горошек и большой вазы с конфетами.

Чай удался. Но едва они успели сделать по глотку, как их головы повернулись к решетчатому забору.