М.С. - Владимир Чистяков

И никого нет между ними и огромным флотом транспортов.

В боекомплекте линкоров и крейсеров почти нет бронебойных снарядов. Только фугасные. Не слишком опасные для любого бронированного противника.

Но смертельные для всего остального.

Бронебойный снаряд имеет взрыватель с задержкой — чтобы проломить броню и взорваться внутри. Но не имеющий брони корабль такой снаряд прошьет на вылет и полетит дальше. Может сложиться так, что эсминец пропустит через себя столько снарядов — закованный в полуметровую броню линкор потонуть может.

Кровавая баня. Чуть ли не в упор бьют орудия. Главный калибр. Универсальные. Иногда включаются в дело даже автоматы. Один за одним тонут транспорты. Не бой. Избиение. Слишком плотно они стоят. Стрелять можно почти не целясь.

Десантные транспорты расстреливают четыре линкора и шесть тяжелых крейсеров. Серия «принцесс» и пятибашенные крейсера — гордость грэдского флота. Сегодня стали они предсмертным кошмаром мирренского.

И эфир заполненный криками. И песней. Песней грэдских моряков. Не зря погибли две эскадры. Сторицей заплатили за погибших.

Кипела вода. Пожар на море. Пламя. Столбы чёрного дыма. В грохоте орудий не слышно криков. Мучительно умирают транспорты, десантные и эскортные корабли. Кто пытается поднять белый флаг, кто стремится уйти. Но большинство предпочли сражаться. Две-три пущонки были на каждом. На десантных кораблях и побольше. Бесполезные против гигантов, но вполне способные остановить бег хищного эсминца.

А те чуть ли не в упор выпустили десятки торпед.

Десантные транспорты торопливо сбрасывали на воду катера. В этой каше маленькие судёнышки имели неплохой шанс уцелеть. Только куда они уйдут? На берегу грэды. Уйти навстречу эскадре? А куда та повернет?

Потом ни раз и ни два в океане встречались десантные катера с мертвецами.

Рванула груженая боеприпасами гигантская баржа — бывший броненосец. Впечатляющий вид бронированной коробки, уже находящийся в стадии перехода в сырье для мартеновской печи, вдохновил кого-то из адмиралов на близкую к гениальности идею — загрузить внутрь тысячи тонн снарядов, протащить через пол океана, и приткнув сооружение к берегу, на несколько дней обеспечить десант боеприпасами, пока саперы будут сооружать временный порт. Бортовая броня посудины легко могла выдержать огонь всего, что могло у грэдов оказаться на берегу. Но не было защиты от рухнувшего с небес снаряда линкора. Эхо взрыва зафиксировали сейсмические станции на обоих берегах великого океана. На несколько километров поднялось облако чёрного дыма.

А над пылающими кораблями носятся самолёты. На быстроходном легком авианосце не было ни одного бомбардировщика. Только истребители. С избытком сегодня попробовавшие крови. Носятся над побоищем, поливая пулеметным огнем палубы, плотики, и просто барахтающихся в воде людей. Расстреляют боеприпасы. Садятся. И через минуты — снова в воздух.

А вода зачастую густая от разлившейся нефти. Жжет лёгкие, выжигает глаза.

Спасительными кажутся ослепительно белые пляжи. Именно кажутся. У самой кромки прибоя — врытые в песок проволочные заграждения. Берег минирован от души. Под водой наставлено, к заграждениям прикручено, в песок закопано, даже на ветках, словно игрушки развешано. А в траншеях и нет почти никого. Командир обороны острова решил ограничится на побережье демонстративными действиями. Главные, и хорошо укрепленные позиции — дальше в глубь территории. Нет резона городить на берегу непробиваемую оборону. Линкоровские пушки её все равно сдуют. Не зачем и гробить пехоту. Лучше пусть высаживаются почти без потерь, да сами лезут на укрепления, где пристрелян каждый метр. И куда не долетит гостинец от морского чудища.

Немногочисленные грэдские части, ещё час назад не рассчитывавшие уйти с побережья живыми, теперь вовсю палят в воздух, приветствуя корабли. Миррены лезут на берег считай толпами. Тонут в двух шагах от берега, запутавшись в проволоке. Гибнут уже на берегу, подрываясь на минах. Но хорошо, если один из двадцати с оружием. Многие ели ползут по вязкой нефти. По ним никто не стреляет. Это уже не солдаты, деморализованная толпа голых и грязных людей.

Умер от сердечного приступа мирренский адмирал, несколько часов назад потопивший два линкора. Застрелился другой. Несколько часов назад они оба мнили себя победителями. А теперь — на испытаниях так не ходили линкоры и авианосцы, как шли теперь. Шли, неслись как на крыльях, впустив из когтей фактически добычу — три поврежденных линкора, крейсера, эсминцы да тяжелый авианосец, потерявший две трети своих самолётов, правда на него сели остатки авиагрупп с трех погибших собратьев. Они бы не ушли.

Но экстремальные события порождают иррациональные приказы. Как этот — повернуть на обратный курс. Назад. На выручку гибнущему десанту. Пусть и знаешь, что не успеть. Но стоит в ушах голос радиста с какого-то эскортного корабля.

«LR-14,- тонет, LR-18- горит, ой, а куда LR-25 делся? Только что здесь по правому борту был. А теперь нету. Транспорт взорвался. У нас на мостике все убиты. Тепло-то как! А не уйти. Ноги перебиты. Совсем горим. Скоро глубинные бомбы рванут. Полетаем! Как жалко что вас нет с нами, господин адмирал!»

До конца дослушал кошмарные радиограммы погибающего десанта император. Только сделать ничего не мог. Ни он, ни кто-либо другой.

Выжать из машин все, что можно. Лишь бы успеть. Добить всё, что не может дать полного хода. И линкор с авианосцем отправились на дно от своих торпед.

Чёрный день мирренской армии и флота.

Два часа, полностью изменившие ход сражения.

Сказать, что начальник морского генштаба был в шоке — не сказать ничего. Кричал — война проиграна. Немедленного заключения мира требовал.

Колебался не только он. Сомнения в целесообразности продолжения войны возникли и у Тима. Император даже вызывал к себе посла нейтральной страны, представлявшей грэдские интересы. Намекал, только намекал, на status quo. Дипломат довел эти сведения до грэдского двора. В ответ пришел намек, только намек, на принципиальное согласие, при условии проведении границы по нынешней линии фронта. Это было уже кое-что. Призрачный конец войны всё-таки замаячил.

Но к несчастью, или к счастью, с какой стороны посмотреть, на одном из фронтов мирренам удалось одержать крупную победу. Может, и не столь значимою, но старательно раздутую пропагандистской машиной до заоблачных высот.

И её результаты в глазах многих до какой-то степени скрасили шок от «Разгрома в заливе». И переговоры закончились так и не начавшись.

Года ещё не прошло с того дня.

Как же взвыли тогда все грэдские радиостанции «400 000 врагов убито за один день. Захвачено 160000 пленных. Потери врага — полмиллиона за один день! Невиданный успех! Невероятная победа! Мирренского флота больше не существует! Слава нашему флоту!»

По тяжелым кораблям счет-то в этом бою безусловно в пользу мирренов. Но кому от этого легче? Тщательно планировавшаяся стратегическая десантная операция закончилась грандиозной катастрофой. 90 % десанта погибло или попало в плен. А потери флота оказались довольно чувствительными, но не смертельными. Только эти корабли должны были защитить десант. Корабли вернулись в базы. А десант? Огромный десант куда делся?

Моряки старались не показываться из казарм. Нет и желающих пойти в увольнение на берег. Чуть ли не впервые в истории мирренского флота, на пьяных на боевых кораблях смотрели сквозь пальцы. Пусть там, на верху разбираются, кто именно дурак. А вот в лицо плюнут мне, матросу или каперангу — без разницы.

А о судьбе уцелевших десантников любезно сообщили сами Грэды. Обычно Министерство Пропаганды не слишком жаловало корреспондентов из нейтральных стран, держа их в столице и сухо подкармливая фотографиями от проверенных корреспондентов, да интервью с идеологически выдержанными героями. Но в этот раз на острова иностранцам организовали самое настоящее паломничество. Посмотреть и в самом деле было на что. Посмотреть, и осознать, куда может завести непродуманная политика в отношении империи.

Страницы всех газет обошли фотографии толп голых, грязных и обгорелых мирренских пленных. Особую известность обрел один фотоснимок. С язвительной подписью «Иностранные туристы посещают тропические пляжи. Безопасность обеспечивает грэдская армия». Толпа в несколько десятков рослых мирренов. Кто в лохмотьях, кто даже без штанов. Все в нефтяных пятнах. И конвоирующая их грэдская то ли повариха, то ли прачка — девчонка лет семнадцати с винтовкой чуть ли не выше её роста.

Тяжело бился о песчаные пляжи густой черный прибой. Кровь войны, перемешенная с кровью людей. Не день, и не два волны выбрасывали вперемешку мертвецов и дохлую рыбу. Их не успевали жечь и закапывать.

Роскошно пировали уцелевшие обитатели моря с плавниками и клешнями!