Переходный момент - Валерий Дунаев

И как это УМИРАТЬ?

И абсолютно не способен действовать в условиях чрезвычайных ситуаций. Воспитание бабушки фундаментально на это повлияло. Ее учение не предполагало тусоваться на молодежных тусовках, ползать по горам, нырять с водопада, прыгать с парашютом, кидаться зимой в прорубь, выживать вне цивилизации. Зато предполагало духовно просвещаться, не ругаться матом, быть вежливым, скромным, кротким, чуть ли не религиозным. Так вот к условиям таким например, как оказаться черт знает где ночью в красной спортивной одежде, без денег, без воды, еды, ножа и компаса, да еще и в компании юной психованной дамы Максим оказался совершенно не готов.

И пребывал в растерянности, не зная, что и делать то. Армия, как ни странно, его тоже не подготовила к подобным прихотям судьбы. Что говорить, если он со своим талантом к рисованию сразу был замечен командованием и назначен на почетную должность штабного писаря.

Не беда, что должности такой официально нет. Для него почему то появилась. И начал оформлять афишы, агитационные плакаты и прочие подобные всякости. И тем самым был избавлен от ужасных марш-бросков, полевых выходов, сопровождающихся натертостями ног, переобуванием на морозе, проползанием на брюхе по свежей сочной грязи, отмерзанием пальцев, щек, ушей, терянием сознания и прочими романтическими дополнениями. Особенности прохождения службы Максимом не всеми товарищами по службе воспринимались равнодушно. Некоторые конкретно негодовали по поводу тепличных условий, которыми пользовался Максим. Сам то он не сильно и придавал этому какой то особенности. Просто так получилось.

Должность такая – в штабе все время торчать. Была бы другая должность выполнял бы другие обязанности.

Конечно и остальные связисты не были загружены полевыми учениями. Но все же… Все же считали Максима несправедливо приласканным командованием. Никто же и не старался вникнуть в особенности постоянного пребывания возле начальства. В то, что там есть свои нежелательные минусы… Так что, бывало, хотели завистники устраивать темную обнаглевшему рядовому Солдатову (наверняка еще и стукачу, как им казалось). Ночью ведь обнаглевший солдат находился, как и все, в казарме… Вот тут то и послал ему Бог Виталика, который тоже являлся представителем города-героя Ленинграда (а значит земляком). Виталик не был писарем. С рисованием, пением и тому подобными дисциплинами дела у него обстояли плохо. Зато хорошо в спортивном отношении. Виталик и взял своего земляка, не отличавшегося физическими данными, под свое покровительство. И сдружился с ним.

Короче говоря, городской утонченный Максим оказался в сложных для него обстоятельствах, оказавшись в карельских лесах, вдали от цивилизации. Как выжить теперь, что предпринять не имел ни малейшего понятия. Этакую безрадостную картину дополняла необходимость взятия на себя руководящей роли, как старшего и более сильного.

Куда как обнадеживающе выглядит, когда к неподготовленному к трудным испытаниям добавили такого же спутника. Маловероятно, что юная городская школьница в лесах, отдаленных от цивилизации, чувствует себя, как рыба в воде. По всем показателям, как рыба не в воде. На суше. Или нет? Или все-таки… Может туризмом увлекается… Походами…

…Слабая надежда на умения умело действовать в подобных ситуациях, которыми могла бы обладать ученица какого-то там класса какой-то там школы затеплилась в паникующем мозгу Максима.

Эта же надежда и преградила дорогу к здравому размышлению, да направила ход дальнейших событий по определенному руслу.

Сделан один шаг, за ним другой, третий… И потянулась цепочка из взаимодополняющих друг друга моментов. И начал нарастать снежный ком, слепляясь из приключений. Да пошли разрастаться круги на воде от нырнувшего камня. Да хлынула потоком вода из прорвавшейся плотины. Не остановишь, пока не вытечет вся…

…Маруся упорно доказывала, что, когда они еще не вылетели из вагона, видела вдалеке какие-то огоньки. Или огонек. И там точно, если не поселок, то домик какой-то. А значит люди живут. И они знают… Они подскажут, что дальше делать любителям прыгать по ночам в лес из движущего поезда… Хотя бы укажут направление к ближайшему населенному пункту.

А если по железной дороге идти, то неизвестно сколько сотен километров придется топать, неизвестно в каком лучше направлении.

И поезд никакой не остановится, чтобы их подвезти. Не машина. Руками бесполезно голосовать.

Девчонка так убедительно все это доказывала, что Максим подумал, что она, скорее всего, имеет опыт в похожих прогулках. Ему очень сильно захотелось ей довериться. По крайней мере, это хоть ЧТО-ТО ОБНАДЕЖИВАЮЩЕЕ. Он и сам начал склоняться к тому, что огонек (или огоньки) в лесу гораздо ближе и достижимей, чем предполагаемые станции вдоль железной дороги. Не признаваясь девушке в своей постыдной некомпетенции, сурово молвил:

– Если взвесить все «ЗА» и «ПРОТИВ», думаю стоит дойти до этих огней. Хотя, наверное, опасно это. Может лучше вдоль путей пойти?

– Опасно? Ты же мужчина. Солдат. Какая опасность? Вдоль путей… Иди… Сам же не уверен…

Максима покоробил выпад в его сторону. Чуть ли не плевок. В его лицо… Мужчина… Солдат… Сказала, как припечатала. И не отвертишься.

Надо держать марку. И, как ни крути, юная непосредственная неопытность девушки и уязвимая гордость молодого человека сделали свое дело…

Девчонка с воодушевлением ломанулась сквозь лес в поисках спасительного огня, ослепленная желанием побыстрее найти местных спасительных жителей, не думая о возможных опасностях.

Максим, без особого энтузиазма, потянулся за ней, сомневаясь, однако, в правильности выбранного решения. И обоим было не до того, чтобы хотя бы дождаться, когда рассветет… Светать то вот-вот начнется…

ПЛЕВАТЬ… РВАНУЛИ… ПО ЛЕСАМ КАРЕЛИИ…

…А надо было идти вдоль железной дороги. Но тогда бы это была совсем другая история… ДРУГАЯ ИСТОРИЯ. Она могла бы произойти… Но не с этими молодыми людьми.

– Черт! – выругался Максим, в очередной раз подымаясь на ноги после грузного падения на землю, – Эти прутья! Кочки… Совсем невозможно идти…

– Да-а-а, – протянула Маруся, – это тебе не в городе по асфальту дефелировать. Тебя под ноги учили смотреть?

Она, в отличии от своего незадачливого спутника, ни за что не запнулась и не шлепалась на землю на каждом шагу. Ее раздражали эти падения Максима, его неуклюжесть.

– Ты, вообще, умеешь более бесшумно ходить? А то на весь лес слышно твое продвижение по природе.

– Молчала бы. Тебе легче с твоими размерами и цыплячьим весом.

– А я и молчу. Это ты постоянно орешь то «Черт» то «Блин». Со своим кабаньим весом.

– Не цепляйся к словам. Я имел в виду ты легче и тебе проще. Почти летишь, не касаясь земли.

– Это ты намекаешь на то, что меня из вагона ветром выдуло, а не выбросило твоим жирным телом?

– Ничего я не намекаю. И не жирное у меня тело… Скорее наоборот.

– Вот и молчи… Наоборот…

– Сама молчи…

– Не ори на меня.

– А зачем ты кошельки воровала?

– Тебя забыла спросить. Тебе важнее сейчас выяснять эту мелочь, а не каким образом выпутаться из этого похода?

– Да. Важно и про кошельки знать. Благодаря этому мы в лесу, а не в поезде.

– Ну давай вали все на ребенка! Лишь бы себя обелить. Нечего было гнаться за мной. Все бы прошло благополучно.

– Благополучно для кого? Для тебя? Ты бы исчезла с деньгами. А я бы… И тот мужик… Остались бы с носом…

– С носом… Вот-вот… Или еще с чем, – хихикнула девчонка.

– Еще с чем? С чем? – не понял шутки Максим.

– Тебе рано об этом знать. Маленький еще…

Максим секунду помолчал. Обдумал. Догадался. И начал психовать еще больше:

– Послушай ты! Ребенок невоспитанный… Что за гадости ты несешь? Как не стыдно? Дура школьная!

– Но, но… Следите за выражениями, товарищ солдат, который призван не обижать ребенка.

– Тебя обидишь! Ребенок… Сама же первая начинаешь.

– Опять я виновата! Ну что ты будешь делать? Я не знаю о чем ты там подумал. Я про голую задницу…

– Какую задницу?!

– Голую! – выкрикнула девушка, – Тупой что ли? Есть задница в штанах, а есть без щтанов. ГОЛАЯ. Остались бы с носом и с голой задницей.

– А почему задницей?

– А ты про что подумал?

– ТЬФУ ТЫ! Вот же мелюзга несносная! Совсем меня запутала и в краску вогнала.

Маруся задорно рассмеялась:

– В краску его вогнали! Бедненький. Не переживай. С голой задницей и красной рожей с носом это же так необычно… Жаль в лесу никто не видит. Только я. Но я никому не расскажу про то, как…

– Да помолчи…

Но Маруся не могла унять смех. Она даже остановилась, чтобы просмеяться:

– Вот умора! Как представлю тебя в таком виде, ищущего свой кошелек… Очень смешно выглядишь…