Переходный момент - Валерий Дунаев

– Да помолчи…

Но Маруся не могла унять смех. Она даже остановилась, чтобы просмеяться:

– Вот умора! Как представлю тебя в таком виде, ищущего свой кошелек… Очень смешно выглядишь…

– Дура и есть…

– Дура не дура, а вылетели мы из вагона из-за тебя. Не тот дядечка вылетел, а именно ТЫ. Значит это ты глупец. И все из-за тебя!

– Потому что он не знал, кто у него кошелек умыкнул. Не то бы…

– Что не то бы? Прыгнул бы с поезда? Как это сделал ты? Сомневаюсь. Он бы точно не отделался легким испугом. А пробил землю на глубину 10 метров. Или бы растекся по ней огромным студнем.

– Я не прыгал с поезда… Это случайно вышло… Даже затылком ударился. Сознание потерял.

– Оно и видно. Был дураком стал еще дурнее. И в сознание вернулся какое-то неправильное. Не осознаешь настоящую правду.

– Ну ты и болтушка. Я даже не знаю как с тобой разговаривать.

– Вот и молчи, раз не знаешь.

– Сама молчи.

– Не ори на меня.

– Я не ору.

– Шепчешь. Даже уши заложило от твоего шепота.

– Сама ржешь, как лошадь. Смешно ей видите ли.

– Выбирайте выражения, товарищ солдат. Перед Вами все-таки дама.

– Ну уж ДАМА. С этой дамы снять джинсы и выпороть, как…

– КАК? Как козу? Сидорову? А почему только выпороть? Или сначала выпороть, а потом…

– Что ПОТОМ? Чего ты намеками меня какими-то закидываешь?

– Да ничего… Потом обратно джинсы одеть. Идиот. Точно были когда-то какие-то мозги и те вылетели при ударе головой через уши.

– Как это при ударе головой через уши?

– Да никак…, – Маруся раздосованно продолжила путь дальше, – какой-то ты неинтересный. Все тебе объясни доходчиво. Ты что с гор свалился?

– С вагона, – Максим двинулся за ней.

– Я не то имею в виду.

– Я понял. Я не с гор. Я из Ленинграда. А вот ты, похоже, из подворотни какой-то. С твоим стилем общения. Никакого приличия. С дурацкими шутками. Я тебе не ровня. И опыта у меня побольше.

– С Ленинграда он. Оно и видно. Сухарь. И в чем у тебя опыта больше? В нудности? Не знаешь, что такое лес… Хотя нет. Врешь ты все. В Ленинграде не такие. Я там была. Там нормальные ребята. Простые. Там рок слушают. А ты из Вологды…

Максим оторопел. Как эта соплячка раскладывает то все складно.

– Почему из Вологды?

– Я откуда знаю почему ты из Вологды. Это у тебя надо спросить.

– Но я ведь не из Вологды.

– Из Вологды. Там все такие, как ты. Отсталые от жизни.

– Ты, что была в Вологде?

– Нет.

– Тогда почему утверждаешь то, чего не знаешь?

– Потому что знаю. Вот и утверждаю. У нас училка по русскому из Вологды. Такая же как и ты. ТУСКЛАЯ.

– Ну у тебя и описания человека… Мерзкие.

– Зато точные.

– А я все-таки из Ленинграда.

– Врешь ты все…

Болтовня девушки Максима удручала. Ему и так тяжело было осознавать свою никчемность при трудностях, он и так пытался выглядеть достойно мужчины. А эта малолетка издевается, сводит на нет его стремления оставаться хладнокровным и рассудительным. Господи, как это все нелепо. Почему ЭТО с НИМ случилось? Сейчас спал бы себе на уютной нижней полке в плацкартном вагоне. Приятно покачивался бы вместе с этим вагоном. И скоро уже дома… У бабушки…

Максим чуть не выдавил скупую мужскую слезу, жалея себя горемычного, но только лишь тяжко вздохнул. Ничего не поделаешь. Придется поднапрячься и постараться выбраться из этой дурацкой переделки. Не ложиться же на землю меланхолично умирать. Вроде как-то не по мужски. Все-таки он солдат… Хоть и художник…

…Забрезжил майский прохладный рассвет.

– Маруся? – обратился он к девушке после некоторого молчания.

– Чего?

– Ты уверена, что мы правильно идем?

– Уверена, не переживай.

– Хорошо, если так… Сейчас бы покурить, – при этих словах он внимательно посмотрел на Марусю. Она никак не среагировала. Он повторил свое желание:

Конец ознакомительного фрагмента.