Чаша и клинок - Риан Айслер

Мы традиционно представляем себе древних европейцев как варварские племена, которые, настойчиво продвигаясь на юг, превзошли своей жестокостью даже римлян, разорив в конце концов Рим. Поэтому столь неожиданны и удивительны оказались добытые лопатой археолога доказательства того, что древнеевропейское общество имело по существу мирный характер. «Древние европейцы никогда не пытались жить в неудобных местах, на крутых возвышенностях, как что делали позднее индоевропейцы, которые сооружали на холмах неприступные крепости, — пишет Гимбутас. — Древние европейцы предпочитали красивые места, с хорошей водой и почвой, с доступными пастбищами. Типичное отсутствие сильных крепостей и колющего оружия говорит о мирном характере большинства эчих творческих народов».

Более того, здесь, как и в Чатал-Хююке и Хаджи-ларе, где не наблюдалось никаких следов военных разрушений более чем за 5 тысяч лет, археологические свидетельства указывают, что мужское господство на было нормой. «Существовало разделение труда между полами, но не господство одного над другим, — пишет Гимбутас. — На кладбище Винчи, насчитывающем 53 могилы, мужские и женские захоронения практически не отличаются по богатству убранства… С точки зрения положения женщины свидетельства Винчи указывают на равноправное и явно непатриархальное общество. То же можно сказать и о Варне: я не вижу никакой субординации, присущей патриархальной мужской-женской шкале ценностей». Гимбутас подчеркивает то, что многие стараются не замечать: в этих обществах нет неравенства полов, которое лежит «в природе человека».

«Равноправие мужчин и женщин демонстрируется убранством могил практически на всех известных кладбищах древней Европы», — пишет Гимбутас. Она также отмечает многочисленные указания на то, что это было матрилинейное общество — общество, в котором родство и наследование велось по линии матери. Более того, она замечает, что судя по археологическим свидетельствам, женщины играли ведущие роли во всех аспектах древнеевропейской жизни.

«В моделях домов-святилищ и храмов и в останках настоящих храмов, пишет Гимбутас, — женщины изображены возглавляющими подготовку и исполнение ритуалов, посвященных различным аспектам и функциям Богини. Огромные силы тратились на создание предметов культа и ритуальных даров. В храмовых мастерских женщины изготавливали и украшали множество сосудов для различных ритуалов. Рядом с алтарем храма — вертикальный ткацкий станок, на котором, возможно, ткались священные одежды и храмовые аксесуары. Наиболее изощренные из дошедших до нас творений Древней Европы — изысканные вазы, скульптуры и т. д. были созданы женщиной».

Художественное наследие, оставленное нам этими древнейшими сообществами, где культ Богини был центром всей жизни, — все еще извлекается из земли лопатой археолога. К 1974 году, когда Гимбутас впервые опубликовала компендиум находок из ее собственных раскопок и раскопок других трех тысяч поселений, было обнаружено не менее тридцати тысяч миниатюрных скульптур из глины, мрамора, кости, меди и золота, в дополнение к огромному количеству ритуальных ваз, алтарей, храмов и рисунков как на вазах, так и на стенах святилищ.

И самыми красноречивыми из этих свидетельств культуры европейского неолита оказываются скульптуры. Они дают археологу информацию, которую иначе получить невозможно, например, о фасонах одежды, даже о прическах. Они рассказывают о мифологических образах религиозных обрядов этого периода. И эти скульптуры показывают - здесь, как и в пещерах палеолита, а позднее в Анатолии ив других Ближне- и Средневосточных неолитических поселениях — эти фигуры и символы занимают центральное место.

Более того: мы имеем удивительные свидетельства, указывающие на следующую ступень в эстетической и социальной эволюции этих утраченных древних цивилизаций. Ибо по стилю и тематике многие эти фигурки и символы поразительно напоминают те, на которые приезжают взглянуть сотни тысяч туристов, не зная, на что они в действительности смотрят: на цивилизацию Бронзового века, которая позднее расцвела на легендарном острове Крит.

Но прежде чем мы перейдем к Криту — единственной известной «высокой» цивилизации, где культ Богини сохранился и в исторические времена, ознакомимся подробнее с тем, что дают археологические находки для понимания начал западной культурной эволюции, а также сегодняшнего и завтрашнего дня.

Глава 2

ПОСЛАНИЯ ИЗ ПРОШЛОГО: МИР БОГИНИ

Какими были наши далекие, доисторические предшественники, поклонявшиеся Богине? Какой была их жизнь в том тысячелетии нашей культурной эволюции, когда еще не существовало письменной истории? И чему мы можем у них научиться?

Поскольку они не оставили письменных источников, мы можем лишь подобно Шерлоку Холмсу, строить догадки о том, как человек палеолита, а затем неолита думал, чувствовал, жил. Но ведь почти все, что мы знаем об античности, основано на предположении. Даже те источники, которые сохранились от древних исторических культур, таких, как Шумер, Вавилон и Крит, в лучшем случае скудны, фрагментарны и представляют собой в основном счетные записи товаров и другие деловые бумаги. Написанные позднее, более детальные сообщения как о доисторических, так и о ранних исторических временах: греческих, римских, иудейских и христианских — в основном построены тоже на умозрительных предположениях, ведь археологии еще не существовало.

Что же получается? Большая часть того, что мы привыкли считать нашей культурной эволюцией, в действительности была интерпретацией. Более того, как мы видели в предыдущей главе, эта интерпретация была чаще всего отражением принятых взглядов. Она содержала заключения, сделанные на основе разрозненных данных, истолкованных таким образом, чтобы подтвердить традиционную модель пашей культурной эволюции как линейной прогрессии от «примитивного человека» к так называемому «человеку цивилизованному», которые, при всех различиях, одинаково любили покорять, убивать и править.

В последние десятилетия благодаря работам археологов получена важная информация о доисторических временах, особенно о неолите, когда наши предки впервые стали селиться сообществами, обеспечивая себя с помощью земледелия и животноводства. Взглянув на эти раскопки под новым углом, мы получим основания для переоценки и реконструкции нашего прошлого.

Один из источников сведений — раскопанные строения и то, что в них сохранилось: одежда, украшения, еда, мебель, инструменты и другие предметы быта. Другой источник — захоронения, которые рассказывают нам не только об отношении людей к смерти — но и об их жизни. Но самый богатый источник, превосходящий два предыдущих, — конечно, искусство. Разнообразное искусство неолита, будь то настенная живопись на бытовые или мифологические темы, статуи божеств, фризы с изображением различных ритуалов или просто роспись вазы, печати с рисунками или резные украшения, — красноречиво повествует о том, как жили и умирали эти люди. Оно также рассказывает о том, как они мыслили, потому что искусство неолита было некой разновидностью языка, своего рода стенографической записью, образно выражающей то, как люди воспринимали, а затем воплощали действительность. И если мы прислушаемся без предвзятости и предубеждений, то услышим захватывающее и — по сравнению с традиционным — гораздо более обнадеживающее повествование о наших культурных истоках.

Искусство неолита

Самое интересное в неолитическом искусстве — это то, чего в нем нет. Ибо то, что люди не изображают в своем искусстве, может рассказать о них так же много, как и то, что изображено.

В отличие от позднего искусства, в неолитическом характерно отсутствует воспевание мощи оружия, жестокости и грубой силы. Здесь нет ни «благородных воителей», ни батальных сцен. Нет здесь и «доблестных завоевателей», волокущих за собой закованных в цепи пленников, ни других свидетельств рабства.

В неолитических обществах с культом Богини характерно отсутствуют и роскошные могилы «полководцев». И — примечательное отличие от более поздних цивилизаций с мужским господством, как, например, в Египте, — нет никаких признаков могущественных правителей, которые забирают с собой в загробную жизнь менее могущественных соплеменников, приносимых им в жертву.

Не находим мы, опять же в отличие от позднейших обществ, и больших складов оружия или любых других признаков интенсивного применения материальной техники и природных ресурсов для вооружения. Предположение о том, что это была миролюбивая эра, подтверждается еще одним важным фактом — отсутствием военных укреплений. Они появляются со временем, очевидно, как защита от постоянных набегов воинственных кочевых племен с окраин, о которых мы поговорим позднее.