Волны экстаза (Том 1) - Луанна Уолден

Придя в неистовство от ее слов" Чарльз бросился за ней, схватил и, развернув к себе, ударил по лицу. Меган инстинктивно прижала руку к горящей от удара щеке и тщетно попыталась остановить подступившие к горлу слезы. В этот момент она ненавидела своего жениха всем сердцем. Ее мутило от мысли, что еще полчаса назад она мечтала выйти за него замуж.

- Я читаю мысли на вашем лице, мадемуазель, - насмешливо сказал Чарльз. - Если бы вы узнали раньше об этой стороне моего замечательного характера, то никогда бы не согласились выйти за меня замуж. - Он расхохотался.

Меган вздрогнула, услышав этот дьявольский смех.

- Еще не поздно расторгнуть помолвку.

- Здесь ты глубоко ошибаешься, моя милая. - Бичем снова схватил ее за руку. - Поженимся мы или нет, зависит вовсе не от тебя, - продолжал он. Уже давно я и твой отец решили, что драгоценности Чандлеров перейдут в мое распоряжение. Я собирался продать их одному американскому предпринимателю и разделить полученные деньги с твоим отцом. Ты ведь думаешь, что я очень богат. До недавнего времени так и было. Но приблизительно месяц назад я проиграл свое состояние в карты. И теперь, чтобы хоть как-то наверстать упущенное, мне необходимо жениться.

- Но почему отец просто не отдал тебе драгоценности? - За эти мгновения произошло так много, что она никак не могла сосредоточиться.

- Ты можешь не знать об этом, крошка, но Элизабет Чандлер действительно любила тебя. Причем настолько сильно, что убедила своего отца добавить к завещанию еще один пункт, в котором говорится, что если Дерек Чандлер не будет найден и его не смогут ввести во владение наследством, то коллекция бриллиантов станет твоим приданым.

Бичем как будто немного успокоился, но все еще не отпускал руку Меган.

- Даже и не думай, что ты в силах что-нибудь изменить. Мы все равно поженимся!

- Но Дерек вернулся и забрал драгоценности.

Наш брак ничего теперь не значит.

- Детка, нельзя быть такой доверчивой и наивной. - Бичем стал рассеянно вытаскивать заколки из ее волос, и они рассыпались по плечам и спине. - Поверь, скоро они опять станут моими. Так что видишь, моя дорогая, ты все еще нужна мне в качестве жены.

Он нежно поцеловал ее в шею. Этот поцелуй заставил девушку содрогнуться.

- Что такое? Неужели моя дорогая невеста не разрешит несколько невинных поцелуев своему женишку, особенно после того, как так откровенно принимала ухаживания малознакомого мужчины? Ты опозорила меня перед влиятельными людьми. Поэтому, думаю, тебя придется хорошенько наказать.

С этими словами Бичем грубо повалил Меган на кушетку.

- Я собираюсь похитить сокровище, которое ты, без всякого сомнения, обещала Чандлеру, иначе он никогда бы не ушел отсюда без этого проклятого ожерелья!

Меган попыталась сесть, но Чарльз опять опрокинул ее на спину. И вот уже в третий раз за день, который должен был стать для нее самым счастливым, Меган Бэнбридж оказалась во власти сильного и бездушного мужчины. Она очень быстро поняла, что значит быть представительницей прекрасного, но слабого пола. Глаза Бичема горели желанием; испугавшись, Меган изо всей силы ударила его по лицу. Взревев от боли и бешенства, он дал ей пощечину. Сквозь слезы Меган увидела струйку крови, текущую по его виску, и, если бы ситуация была не столь опасной, она, наверное, закричала бы от радости.

- Ах ты, маленькая ведьма! - Бичем со всей силой вцепился в корсаж платья и одним резким движением разорвал тонкую материю.

- Ну-ка, расскажи мне, как ты разыгрывала девственницу перед своим любовником?

Руки Чарльза стали грубо гладить девичью грудь.

Его прикосновения были совсем не похожи на нежные ласки Дерека.

Меган бешено сопротивлялась, но это еще больше возбудило Бичема. Покрывая огненными поцелуями ее грудь, он попытался задрать ей платье.

Меган громко закричала. Ни разу в жизни она еще не испытывала такого отвращения и стыда. Когда же девушка почувствовала, как напряглась его плоть, она, собрав последние силы, ударила его коленом в пах. Результат столь решительных действий превзошел все ожидания: скорчившись от боли, Бичем упал на пол.

Меган не стала ждать, пока он придет в себя.

Вскочив с кушетки, она как могла привела в порядок свое платье и стремглав понеслась в свою спальню.

***

Сложив разорванное платье, Милли вопросительно взглянула на свою госпожу, не мигая смотревшую в окно. Меган почти ничего не рассказала своей служанке, но только глупец не заметил бы, что молодая чета повздорила.

- Что Бог ни делает, все к лучшему, - пробормотала Милли, - я никогда не была рада этой свадьбе.

Искренне переживая за свою девочку, она горестно покачала головой.

- Ты долго будешь бездельничать? - В голосе Меган звучало раздражение. - Резкое замечание задело Милли, но она не выказала своей обиды.

- Я ждала, пока вы ляжете в постель, чтобы подоткнуть одеяло, - тихо проговорила служанка.

Но Меган уже не могла остановиться. Слишком велики были испытанные ею разочарование и обида.

Ей хотелось только одного - забыть. Забыть и как можно скорее этот проклятый день.

- Я достаточно взрослая, чтобы самой справиться с одеялом!

Приближался рассвет, а вместе с ним и время, когда она должна будет исполнить обещание, данное Дереку. Меган больше не боялась его. Более того, поскольку Чарльз имел глупость рассказать о своем намерении украсть у Дерека драгоценности, ей безумно хотелось предупредить капитана Чандлера об опасности. Она вознамерилась расстроить коварные планы отца и Чарльза завладеть наследством Дерека. Ведь, если они не получат драгоценности, свадьбы не будет.

Бросив озабоченный взгляд на свою госпожу, Милли покачала головой и вышла из комнаты с тайной надеждой на то, что, оставшись одна, девушка немного поплачет и спокойно заснет.

***

После того как Дерек расстался с Меган, он поехал вместе со своим поверенным к нему домой, хотя больше всего молодому человеку хотелось остаться и посмотреть, что будет дальше. Усевшись в экипаж рядом с Синклером, Дерек задумался. Ему нравился этот человек, хотя на его вкус он был слишком пассивен и всегда выглядел каким-то вялым. Казалось, что Синклер недоедает, не любит выпить и не имеет женщин, по крайней мере последние две недели. Но свои обязанности он выполнял добросовестно и профессионально.

Дерек не торопясь вынул ключ из кармана, открыл им покоившуюся на коленях шкатулку и начал перекладывать оттуда драгоценности в холщовый мешочек. Синклер, воздерживаясь от каких-либо замечаний, молча следил за ним. Когда экипаж остановился у дома поверенного, он все-таки не удержался от вопроса:

- Вы уверены, что хотите отдать вашу семейную коллекцию на хранение именно мне?

- Да, - ответил Дерек, - но если вы возражаете, я могу взять украшения с собой.

- Нет, - задумчиво сказал поверенный, выходя из экипажа, - это самое меньшее, что я могу сделать для вас. Боюсь, что сегодня вечером вам придется туго. Хорошо бы вы остались живы, чтобы вернуться за драгоценностями.

- Не сомневайтесь, Дэвид, если кто-нибудь попытается отнять у меня наследство, он будет неприятно удивлен. Не волнуйтесь, я приготовил на этот случай пару сюрпризов.

Они обменялись рукопожатиями, Дерек поблагодарил Синклера за помощь, и экипаж тронулся. Вспомнив, что не предупредил его, Дерек крикнул в окно:

- Один из моих людей придет за драгоценностями завтра!

Возвышающийся на козлах роскошного экипажа кучер погнал лошадей по ведущей к гавани улице и остановился около ворот трактира, где толпился народ. Его внимание уже давно привлекли странные звуки, доносившиеся изнутри экипажа, но он был совершенно ошеломлен, когда понял, что это голос его пассажира. Прежде совершенно трезвый, теперь он пьяным пронзительным голосом орал одну из самых популярных в лондонских тавернах песню. В ней говорилось о злоключениях молодой девушки, которой пришлось противостоять превратностям судьбы, когда ее муж отправился на войну. В песне в довольно грубой форме описывались похождения этой молодой особы после того, как она занялась единственно доступной в ее положении профессией - стала портовой шлюхой. Количество куплетов, сочиненных на простенький мотив, поражало воображение, а внезапно опьяневший Чандлер, по-видимому, вознамерился допеть их все до конца.

Экипаж резко затормозил у дверей трактира.

Пьяное пение продолжалось, причем скабрезные рифмы прерывались неблагозвучной икотой. Соскочив с подножки, кучер распахнул дверцу экипажа и, заглянув внутрь, обнаружил своего прежде аккуратно одетого пассажира в совершенно непотребном виде.

Его волосы были спутаны, галстук развязался, белая рубашка с оборками оказалась расстегнутой до пояса, а вокруг сильно пахло виски. В изумлении кучер сделал шаг назад. Лишь обладая богатым воображением, можно было узнать в этом пьянчуге того джентльмена, который всего полчаса назад сел в экипаж.