Игры с шейхом. Книга 1 (СИ) - Хард Леона

- Я чиста. Можете проверить. Отец пытался объясниться с вами, но вы не стали слушать. Я не изменяла вам!

А Артур нежен с ней! Нежен, как с хрупким цветком! Пальцами продолжал водить по ее подбородку и щекам, трепетно ласкал молочную кожу и оставлял следы крови убитых врагов на идеальном лице.

- Я понимаю... - тихо ответил Артур, после чего Кларисса более уверенно посмотрела на него. Стерла тонкими, длинными пальцами увлажнившиеся ресницы и скромно улыбнулась жениху. – Ты драгоценность тринадцатой земли. О твоей красоте сочиняют песни и поют во дворцах многих земель. Я лично слышал несколько песен в твой адрес и мне было лестно.

Мужчины!!! Артур сражен красотой невесты и головой не думает. Видно же, как она наигранно ведет себя.

Я не настолько кровожадна и не желала смерти девочке, с кем росла, кого охраняла половину жизни, кому была советчицей и подругой, но надеялась, что он хотя бы ударит, отругает или накажет. Посадит в темницу на пару дней, чтобы сбить спесь и впредь убрать ее эгоизм и избалованность.

Или не будь хотя бы нежным и добрым с женщиной, по чьей вине похоронена целая земля!

Вдруг Артур запустил пальцы в ее волосы и дернул, запрокидывая удивленное нежное личико:

- Мои воины целый год видели лишь кровь и голод, давно забыли про женскую ласку. Они проверят чиста ты или нет. Если чиста, то умрешь с честью! Забирайте! – толкнул ее в грудь. От легкого толчка Клара упала на кафель, облитый водой из бассейна, и в голос зарыдала:

- Нет, Артур! Я честно не предавала тебя! Пожалуйста! Пожалуйста!

Повторяла, как ополоумевшая. Ее подняли несколько рук воинов, одни разорвали белую сорочку на худом тельце. Оставили совершенно обнаженную драгоценность тринадцатой земли перед сотней взглядов. Мужчины обступали, закрыли обзор на нее. И лапали, трогали за соски, проверяя их цвет, и даже нюхали, точно звери перед диковинной красотой. А Клара продолжала стенать. Оставшиеся наложницы в бассейне еще крепче сжались, предчувствуя и свою участь быть успокоительным для озверевших от сражений воинов.

А я не смогла на это смотреть, зажмурилась и трусливо отвернулась от кошмарной сцены. В ушах заложило от ее вопля отчаяния:

- Я умоляю, Артууу…

Она не договорила, а начала мычать. Ей закрыли рот то ли ладонью, то ли поцелуем. Я сердита на Клару, но при виде этого кошмара гнев медленно развеялся. Она заслужила наказание, но не такое. Слишком дико даже для зверей. Звери наоборот бьются за внимание самки, а не разрывают самку всей толпой. И пусть Клара глупая малолетняя девчонка, но это слишком жестоко.

От ее испуганных стонов тело наэлектризовалось. От каждого ее мычания и воя волна дрожи проходила по телу. И как бы не закрывала веки на страшную картину, я была ей подругой и всегда защищала. Я не элитный воин, специально обученный для сражений. Обычная девушка, которую отец обучил элементарным навыкам обороны, и которые я привыкла применять для охраны Клары. Я не присягала ей в верности, не клялась хранить и защищать, как Антуан, но не могла оставить ее умирать. Я упала на колени перед Артуром и склонила голову:

- Умоляю вас, остановитесь! Прекратите убивать…

Вопли Клары не смолкали, но Артур четко расслышал мою просьбу, поскольку поднес меч к моему плечу, уверенно держа его возле моей шеи.

- Отродье, ты посмело мне перечить? Я не потерплю непослушания…

- Умоляю, выслушайте! – да! Я перебила его! Да! Вновь посмела перечить. – Если вам не понравятся мои мысли, убьете и Клару, и меня вместе с ней. Всего лишь несколько минут отсрочки.

- Говори, - холод меча пощекотал кожу возле шеи и пригрозил, как только Артуру станет скучно, тот начнет карать неугодных. И первой буду я.

Я продолжила смотреть под ноги Артуру и придумывать историю, стараясь убедить воина в правильности предложения.

- Если она сейчас умрет, это будет слишком легкая смерть. Она освободится от вашей кары. Пять минут боли, и она свободна от вашей мести...

- И что предлагаешь? Я начинаю скучать... - меч скользнул под мой подбородок и надавил. Заставил поднять голову вверх и посмотреть на воина, стоявшего надо мной.

Пришлось врать, глядя ему в глаза.

- Когда-то давно я был влюблен в Клару, но принцесса ответила отказом. Простой слуга слишком жалок для нее. Она могла быть принцессой – правительницей девятнадцатой земли вместе с вами, жить в шелках и драгоценностях, но шлюха решила поиграться.

- Ииии? - Артур мечом подтолкнул мой подбородок еще выше и, готова поклясться, присмотрелся к чему-то на лице, но я не особенно волновалась, ведь оно заляпано кровью из разбитого носа и, должно быть, хорошо спрятаны возможные признаки моей женственности - губы или глаза.

- Отдайте ее мне! - я зажмурилась, ожидая, что после просьбы Артур отрубит мне голову. Все же Клара - его невеста, и он, возможно, влюблен? Хотя влюбленный мужчина вряд ли отдаст женщину другим? Но секунды проходили, а я дышала, и сердце билось. Не умерла и с целой головой. Видимо, мое предложение заинтересовало воина, и я поторопилась уверить. Смело раскрыла веки и продолжила:

- Отдайте ее мне. Станет моей потаскухой. Ей не понравилась роль вашей жены — самой великой, богатой и любимой женщины одной из земель. Так станет ублажать бедного слугу, жить в бараке или в том, чем смогу обеспечить, ходить в отрепьях и мыть ночные горшки в знатных домах. Это ли не самое большое унижение для прекрасной драгоценности тринадцатой земли?

Едва заметно уголок губ мужчины поднялся в насмешке, но тут же исчез, а меч прекратил поднимать подбородок:

- Мне нраааавится. Но только сможешь ли обуздать эту девицу? Ты недостаточно мужественен, слишком молод. Ее надо воспитывать, выбивать дурь и эгоизм, вдруг начнешь петь ей песни и сочинять стихи?

Каким образом я должна доказать свою мужественность и влияние на Клариссу? Этот вопрос долго звучал в мыслях и был без ответа пока я поднималась с колен и пока смотрела на воинов, опустивших обнаженную девушку на холодный кафель.

Я нашла ответ только, когда подошла к подруге поближе.

- Немедленно вставай! - приказала ей. Та, услышав знакомый, хоть и грубый голос, недоверчиво подняла заплаканные красные глаза. - Быстрее!

Клара тяжело поднялась, несколько раз почти упала на трясущихся ногах, но я намеренно не помогала. Я должна быть строгой и невозмутимой. Когда та поднялась, прикрывая груди кистями рук, я сделал резкий шаг. Как будто ныряла в ледяную воду озера ночью, задержала на миг дыхание, взяла ее за волосы на затылке, натянула как вожжи, заставляя покорно задрать голову и приоткрыть рот.

- Я научу тебя, шлюха, как повиноваться мужчине! - нависла над ней, прислонилась грудью к ее обнаженному мокрому телу и поцеловала. Просто прислонила губы. Не знаю, достаточно ли повелительно смотрелось со стороны, и сколько такой поцелуй должен длиться? Даже прикрыла веки, чтобы не видеть лица опешевшей Клары. Артур так меня целовал, только еще язык просунул в рот и игрался им, но Кларе я не смогла этого сделать. Будет перебор.

Выждала столько, сколько показалось достаточным для заверения в моей мужественности, и прекратила поцелуй. Увидела, как Клара залилась красками стыда, понадеялась, что хотя бы я не покраснела, как девчонка. По-прежнему держа пленницу за волосы на затылке, развернула нагую девушку к присутствующим, показывая, что имею над ней власть.

Артур удовлетворенно кивнул.

7. Южные ночи

POV Лиля

Перед отправкой мне позволили собраться: потуже затянула корсет на груди; одела рейтузы и привычную серую широкую рубаху, прикрывающую бедра; накинула капюшон с повязкой на лицо, оставляя заметными только глаза. Захватила специальные черные очки, которые требовалось одевать ночью, если человек передвигался по пустыне. Днем - пески желтые, а ночью, нагретые солнцем, они излучали красное сияние, опасное для сетчатки глаза. Наши пески губительны, поэтому лишь в оазисах, коих слишком мало в южных землях, группировались люди. Изредка среди пустынь встречались деревни, которые теперь были уничтожены воинами Артура. На месте домов пепелище и горы трупов. Проходя мимо деревень, я пыталась не смотреть, но память услужливо показывала на этих местах базары, заполненные веселыми добродушными людьми, торгующими фруктами или одеждой. А сейчас унылый дымок поднимался из сердца деревень.