Присяга Российской империи - Александр Прозоров

— Если бы не вертолеты и штурмовики, которые гнались за нами до самых гор и расстреливали с воздуха, как волков, — сжал кулаки Идрис. — Ничего бы они нам не сделали!

— Ну, вы же сами называете себя волками, — безразлично пожал плечами разведчик. — Еще здесь указано, что в разгромленном отряде было много ваших родственников, и теперь старейшины изгнали вас из рода. Хотя, неважно. Осенью вы снова стали нападать на русских. Но теперь не только резали женщин и детей, но и совершали обстрелы блок-постов, нападали на небольшие русские отряды, вели достаточно длительные бои.

— Я должен был отомстить!

— После заключения мира в августе девяносто шестого вы продолжали вылазки на территорию Ставропольского края и в Дагестан, убивали тех, кого встречали, похищали людей. Большей частью, обеспеченных. Требовали выкуп. Российская сторона передала нам видеозаписи, на которых заснято, как вы насилуете заложников, отрубаете им конечности, детям вырываете волосы и отрезаете пальцы, выкалываете глаза. Для усиления воздействия вы самолично отрубили головы семнадцати заложникам. Это только те, кто попал в объектив. Ваша активность не нравилась многим влиятельным командирам, которые получали из России деньги на образование, пенсии, пособия, медицинское обслуживание населения. Они опасались, что русские могут все-таки возмутиться и попытаться предпринять ответные действия. Вы оказались человеком несговорчивым, и на вас трижды совершались покушения. Один раз вы отделались легким ранением, второе окончилось новой контузией. Между тем, родственники по-прежнему запрещали вам появляться в родных местах, и после третьего покушения вы предпочли покинуть Россию. Если не ошибаюсь, у вас по-прежнему российский паспорт, не так ли?

Чеченец ответить не смог, поскольку к столику подошла официантка. Она выставила бутылки, стакан с соком, тарелки.

— Подождите… — Рональд Халдзат достал бумажник, вытянул из него двадцатку. — Вот, возьмите. Сдачи не нужно.

— На чем мы остановились? — сложил распечатку разведчик. — Ах, да. В нашей стране вы занимаетесь сбором пожертвований на продолжение вооруженной борьбы чеченского народа с захватчиками. Но, насколько мне известно, не очень успешно. Военных действий в самой Ичкерии практически нет, а те два взрыва в Санкт-Петербурге и Саратове, которые вы надеялись совершить для поддержания своего реноме, были сорваны русскими спецслужбами. Мусульмане не понимают, куда пропадают их деньги. Не видят результата. И не очень охотно расстаются с долларами, которым можно найти совсем другое применение.

— Ничего, Аллах еще услышит, как кафиры возопят от ужаса и боли.

— Сомневаюсь… — Полковник приложился к бутылке с кока-колой и сделал несколько глубоких глотков. — Сомневаюсь, потому как вместе со взрывчаткой русские вычистили и вашу агентуру. А завести новую, сидя в захудалом американском городишке, довольно трудно.

Идрис Нохчий, взяв вилку, вяло поковырялся в салате, взял желтую палочку картофеля-фри, кинул в рот, прожевал:

— И для чего вы все это мне рассказываете?

— Не пора ли вам, господин Нохчий, отплатить стране, приютившей вас в трудное время, за гостеприимство?

— Все вы здесь такие же неверные, как и русские.

— Подумайте, господин Нохчий. В конце концов, время от времени нам нужно улучшать отношения с русскими. Вы не думаете, что в знак доброй воли мы можем передать им одного очень отличившегося преступника, который объявлен в международный розыск?

— Отдавайте! — гордо вскинул голову Идрис. — Русские нас боятся. Они не решаются нас казнить. Они дадут мне несколько лет тюрьмы, потом освободят по амнистии, и я снова буду резать их, где только увижу.

— А есть другой вариант, — снова отхлебнул “коку” разведчик. — Вы можете совершить деяние, которое сделает вас куда более известным, нежели Басаев, поднимет ваш престиж на невероятную высоту. И во многом удовлетворит ваши мечты о мести. Если, конечно, подобные желания вообще можно удовлетворить.

— А что нужно делать? — моментально встрепенулся чеченец.

— Подумать, — широко улыбнулся Рональд Халдзат. — Пока просто подумать, что для вас наиболее предпочтительно. Во многом вам придется действовать самостоятельно, и я не хочу, чтобы вы считали, будто вас шантажируют или обманывают.

— Но русским действительно будет плохо?

— Да.

— Тогда я согласен!

— Я все равно не стану говорить об этом здесь, — решительно допил «колу» разведчик. — Если вы не передумаете до завтра и готовы полностью довериться мне и доверить своих людей… Кстати, сколько их у вас?

— А вам зачем?

— Мы договорились, или нет? — удивленно приподнял брови Халдзат. — Вы готовы участвовать в моем плане, или мне нужно искать других исполнителей? Я хочу знать, сколько у вас людей, где они, насколько боеспособны? Итак…

— Девять моджахедов приехали сюда со мной, — неохотно признал чеченец. — Примерно столько же готовы выполнять приказы в Ичкерии, еще трое остались в Саратове, но они давно не выходят на связь…

— Про последних можете забыть, — вздохнул разведчик, берясь за хот-дог. — Значит, здесь девять штыков. Что же, этого вполне достаточно. Итак, господин Идрис Нохчий, если вы готовы согласиться на мое предложение и готовы довериться полностью, я жду вас завтра, в девять утра, на северном углу площади Четвертого Июля. Там будет стоять темно-синий «шевроле», и мы в нем немного покатаемся.

Рональд Халдзат выключил «магнитолу», сунул ее под мышку, взял с тарелки недоеденный хот-дог, пиво и, прихрамывая, отправился на выход.

Аэропорт г. Женева, кантон Женева, 2 декабря 1999 г. 11:15

Легкая жилетка непривычно болталась на плечах — обычно у Ильи полевой жилет, набитый рожками для автоматов и гранатами, да еще одетый поверх «броника», весил килограммов пятнадцать, не меньше. А тут — бежевая рубашка в крупную клетку, джинсовая жилетка, утепленная синтепоном куртка, брюки из плотной шерстяной ткани, полусапожки на молниях с внутренней стороны. Все это было странно и непривычно — но Чупара настоял, чтобы капитан полностью переоделся в штатское, оставив всю привезенную с заставы одежду и документы на хранение в сейфе управления внутренней безопасности. А также потребовал, чтобы Ралусин впредь называл его только по имени-отчеству: Василий Андреевич.

— А ты с этой минуты станешь Ильей Юрьевичем, — добавил Чупара, протягивая ему новенький загранпаспорт.

— Имена решили не менять? — не без удивления принял документ Илья.

— Зачем? Мы никого обманывать не собираемся, законы нарушать тоже. Просто будет не очень хорошо, если кто-то обратит внимание, что к одинокому обитателю довольно крупного поместья часто приезжают офицеры Российской армии. И не только Российской. А что касается просто посетителей, то тут ситуация обычная. Курорт. Многие туземцы превратили родовые поместья в банальные гостиницы.

— Hi. Show, please, your documents. [4]

Илья от неожиданности вздрогнул — задумавшись, он и не заметил, как дошел до таможенника.

— Do you understand me?[5] Вы прилетели рейсом из Москвы? — неожиданно перешел на русский язык таможенник. — Покажите, пожалуйста ваш паспорт.

Страж швейцарской границы что-то быстро настучал на невидимой Илье клавиатуре, посмотрел на фотографию в паспорте, на Ралусина:

— Цель вашей поездки?

— Туризм, — ответил, как его учили, Илья.

— Вы с группой?

— Один.

— У вас имеются средства для проживания?

Капитан молча достал из кармана жилетки бумажник и раскрыл, демонстрируя таможеннику пачку пятидесятидолларовых купюр.

— Где ваши вещи?

— Это все, — кивнул на сумку через плечо Илья. — Сменная сорочка, пара белья. Я не собираюсь оставаться здесь надолго. Дня два, три. Не больше.

Таможенник задумчиво кивнул, вглядываясь куда-то под стойку, потом решительно шлепнул печать в открытый паспорт:

— Добро пожаловать в Женеву. Приятного вам отдыха.

Ралусин кивнул, спрятал документы в карман и, не оглядываясь, направился к выходу. Двери аэропорта распахнулись, и он вдохнул воздух Женевы. Воздух был самым обыкновенным, хотя и свежим. А еще — теплым. Голубое небо, яркое солнце, сухой асфальт — после слякотной Москвы это показалось просто чудом.

— Ну что, Илья, пошли? — появился из дверей Чупара. — Стоянка такси здесь недалеко, справа.

— Пошли, — кивнул Ралусин. — А чего этот таможенник ко мне с глупыми вопросами приставал? Я как-то не так выгляжу?

— Не бери в голову, — отмахнулся полковник. — По базе данных тебя проверял. Компьютер срабатывает медленно, вот он время и тянул. О, кстати, таксист негра высаживает…

Они немного пробежались, и успели влезть в освободившийся салон еще до того, как предыдущий пассажир захлопнул дверцу. Машиной такси, к удивлению Ильи, оказался настоящий «Мерседес».