Библиотека мировой литературы для детей, том 49 - Йозеф Плева

Лойзик, мне очень обидно, что ты мне не веришь… Я же пошел с тобой, ведь один бы ты побоялся. Скажешь, нет? Разве я виноват, что так испугался?..

— А я тебя и не виню. Но все-таки противно, что ты убежал. Посмотри, как я рассадил коленку… Знаешь, как горит!

— Пойдем, Лойзик, я тебя доведу до ручья, это недалеко, надо промыть рану, а то может быть заражение крови… Покажи будильник… Ой какой красивый! И звонки большие. Там, около ручья, мы можем его и разобрать.

— А если туда кто-нибудь придет? Хотя бы лесничий… Нет, будильник пока не надо разбирать.

— Ну, как хочешь. Пошли…

— Это далеко?

— Нет, всего полчаса ходу.

— Полчаса! А ты говоришь, близко! Лучше пойдем по опушке к речке.

— Ты тоже скажешь! А там всегда можно ребят встретить… Нет, туда с будильником нельзя. Потерпи еще немножко, не бойся, я хорошо знаю дорогу к ручью. Я там несколько раз был с папой.

III

Лойзик обмывал рану в ручье и мычал от боли: уж очень щипало… Кожа на колене была здорово содрана.

— Скоро пройдет, — утешал его Франтик. Он сидел на траве и рассматривал будильник.

— Франтик, у тебя есть носовой платок?

— Есть, только грязный. Пусть коленка подсохнет на солнышке — так будет лучше. А когда придешь домой, намажь йодом. Есть у вас дома йод?

— Есть… Только опять будет щипать. Йод ужасно щиплет.

— К тому времени ссадина засохнет. Йод сильно щиплет, когда свежая рана.

Вдруг Франтик вскочил:

— Слышишь? Послушай!

Лойзик схватил будильник, который лежал на траве около пня, и спрятал его под куртку.

— А что там?

— Слышишь? Кукушка кукует.

— А я-то испугался, думал, кто идет. Ты не мог бы говорить поспокойней?

— А откуда я знал, что ты испугаешься? Я в этом году еще ни разу кукушку не слышал…

— Знаешь, у меня из головы не выходит та… ну, которая шла по улице… пани Маркова. Если она тебя узнала… И еще… — Лойзик опять сел на пень, наклонился к Франтику и заговорил шепотом: — Франтик, а ведь в комнате спал пан Докоупил!

— Ты что!.. Ты правду говоришь? И он видел тебя? — всполошился Франтик.

— Думаю, не заметил, он, кажется, спал, но в тот момент, когда я его увидел, пошевелился и что-то пробурчал. Я так испугался, что вывалился из окна, как тюфяк.

— А почему ты мне об этом сразу не сказал?

— Я сначала не собирался тебе говорить, а теперь решил: лучше, чтобы и ты знал…

— Ой, Лойзик! Что с нами будет!

— А что?

— Ведь ты точно не знаешь, видел он тебя или нет…

— Если бы он меня видел, наверняка побежал бы за мной.

Просто спросонок что-то пробормотал… Может, он до сих пор спит.

— Представляю, как ты испугался! Я бы даже убежать не смог. Послушай, Лойзик, давай пойдем и вернем этот будильник. Вдруг с нами беда случится!..

— Я так и знал, что не надо тебе говорить…

— Ты же знаешь, как мне хотелось иметь этот звонок, а теперь… Теперь не хочется…

— Мне тоже… — нахмурился Лойзик.

— Пойдем, Лойзик, вернем этот будильник, пока ничего не случилось… Ведь все-таки мы… ну, знаешь…

— Спятил? Разве мы теперь можем идти к Докоупилу? Ведь он наверняка уже проснулся и обе пани пришли домой!..

— А когда мы его вернем?

— Ну, скажем, завтра. Можем мы до завтра подождать?..

— Завтра вся улица будет знать, что пропал будильник…

— Знаешь, что я подумал? Если они будут искать будильник, может, посмотрят за комодом, не упал ли он туда, а там найдут сверток! Они поймут, что это не случайно, что это им взамен будильника, может, даже обрадуются и никому ничего не скажут… Давай, Франтик, подождем до завтра, посмотрим, что они будут делать. А завтра увидим… Ну а если что не так, вернем будильник. Как-нибудь изловчимся…

— Ты так думаешь?

— Сегодня все равно мы его вернуть не можем.

— А куда его девать?

— Спрячем где-нибудь. Хотя бы в лесу.

— В лесу? А если пойдет дождь — и он намокнет, заржавеет и испортится? Надо хорошенько подумать!

— Глупости… Нужно спрятать так, чтобы не попал под дождь.

— Ты слышишь, как он тикает?

— Слышу… Громко тикает…

— А если кто услышит, что он тикает, и догадается?

— О чем догадается?

— Ну, мы его здесь спрячем, кто-нибудь пойдет, услышит тиканье и найдет будильник.

— Ты думаешь?

— Нет, нельзя его здесь оставлять!

— Ну и домой брать нельзя. Еще по дороге кого-нибудь встретишь. Он тут же спросит: «Что это у тебя тикает под курткой?»

— Правда. А если его как-нибудь остановить?

— Попробуем, может, получится.

Лойзик взял будильник и стал рассматривать винты сзади.

— Ага, вот этот винт заводит ход… А этот — чтобы звонил, а тут рычажок, чтобы, когда часы спешат, замедлить ход… — Откуда ты знаешь?

— На папиных карманных часах такой же рычажок. Видишь, там буква «с», значит, скорость. Когда рычажок подвинешь к этой букве, часы начнут отставать, а когда подвинешь до упора в обратную сторону, то начнут спешить…

— А вот это зачем?

— Это? Погоди, ага, видишь, этим переводят стрелки. Смотри, как погнулась большая стрелка.

— Поставь ее на место, будем знать, сколько времени. Через десять минут будет четыре часа.

— А вот такого винтика, чтобы остановить часы, здесь нет…

— Ну, пусть идут, может, до утра они остановятся. На ночь мы их здесь где-нибудь спрячем, выроем ямку под деревом, выстелим ее листьями, засыплем песком и придавим камнем, чтобы часы не намокли, если дождь пойдет.

Лойзик поставил будильник на пень, и мальчики сели на траву.

— Смотри, Франтик, видишь вон ту рыбку?

— Где? Ага, вижу… Ты думаешь, здесь могут водиться большие рыбы?

— А почему нет? В таком ручье могут быть и форели.

— Форели? Ты так думаешь? Пошли, топнем посильней, форели прячутся под берегом. Знаешь что, давай разуемся и влезем в ручей, может, поймаем рыбу.

— А это разрешено?

— А почему нет?

— Я слышал, что просто так рыбу ловить нельзя, надо иметь разрешение.

— Это только когда ловишь в реке, а в таком ручье можно без разрешения.

— А вот и нет! Около нас живет пан Кавка, он ходит ловить форель куда-то к Тишнову, там тоже такой ручей. И он говорил, что там поймал браконьера. Кавка ругался, что он, мол, уплатил за рыбацкое удостоверение, а какой-то браконьер у него из-под носа вылавливает его рыбу… И представь себе, этого браконьера посадили в тюрьму…

— Правда?

— Факт! Это тебе не игрушки. Из леса нас может кто-нибудь увидеть, и готово…

— Может, ты