Спасти род Романовых: Первокурсник - Дмитрий Лим
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не сказать, что я чего-то когда-либо боялся, но сейчас ноги моего юношеского тела предательски задрожали.
Как это так… Я не в своем времени? Неужели… Неужели тот самый артефакт? Но… Но как? Перемещение во времени… Да боже! Он несет откровенную чушь!
В голове никак не укладывалась такая сумбурная связка событий. Казалось, что это все сон. Ведь путешествие во времени невозможно! А особенно когда тебя как бы «призывают» в прошлое… Это не научно. Вообще не научно.
Была бы такая возможность на самом деле, разве Конфедерация позволила бы разрушить родную систему? Разве они допустили бы такое количество войн?
Они бы знали все наперед и переигрывали историю…
А сейчас…
— Алексей, ты меня слышишь? — раздался голос где-то извне сознания, и я, наконец, вышел из своих мыслей.
— А, что?
— Потрясен? Понимаю.
— Да не то чтобы…
Лаврентий жестом пригласил меня сесть по другую сторону стола и начал:
— Запомни. Сейчас ты работаешь на меня, нравится тебе это или нет. Другого выбора у тебя здесь нет и не будет. Считай, я тебя нанял.
— А мое согласие? — я нахмурил брови.
— Не требуется. Запомни, ты Алексей Петрович Быков. Твой отец — покойный воевода. Твоя родина — Новый Оскол. Ты, отныне, сирота. Твой род — мертвый, и это — знаю все, почти все. То, что ты, сейчас, здесь — чудо. Понял?
— Это вообще что такое?
— Твой бывший дом. О тебе здесь, в академии, ничего не знают.
— Звучит как-то… Да никак не звучит! — набычился я. — Что это за херня такая?
Лаврентий терпеливо дождался, пока мой словесный понос закончится. И продолжил рассказывать мою легенду, хоть мне это все и не нравилось.
— Твой отец взял тебя на войну, когда была вылазка на восточную часть Дикого поля за лазурным камнем. В стычке с запорожским войском погибла большая часть наемной армии, и твой отец тоже. Ты с группой беженцев смог продержаться до прибытия основного войска.
— Херово как-то звучит. Что за лазурный камень?
— Об этом ты узнаешь на занятиях. А насчет легенды — звучит так, как нужно. Никто не сможет проверить ее.
— А как же остальные выжившие? — улыбнулся я. — С чего ты взял, что их не опросят?
— Никого не осталось в живых, Алексей. Как ты этого не понял?! — томно ответил Лаврентий. — На самом деле, там был лишь один выживший — это я и хранитель камня. Который, кстати, уже не жилец. Не перенес он пыток.
Он как-то странно перекрестился и уставился на меня.
— Ну допустим. Как я оказался в этом теле? Что за метки у меня на руках?
— Оказался ты… Так, стоп! — Он вскочил со стула, обошел стол и подошел ко мне. — Я ее не смог разглядеть. Покажи-ка мне еще раз.
Он очень странно побледнел и жестом как бы попросил меня показать ладони.
Вспоминая слова «трупа», я сначала было спрятал левую руку за спину, но потом все же показал ее. Сейчас, кроме этого самого президента, я никого не знаю. Понятное дело, что нехер доверять всем подряд, но, по крайней мере, этот человек знает о моем существовании, попадании, больше, чем кто-либо другой. И, возможно, сможет вернуть меня.
Он очень долго и внимательно разглядывал рисунок на ладони, проводя по его контуру указательным пальцем, что-то бормоча себе под нос.
Наконец, он заговорил:
— Если честно, — он отпустил мою ладонь и вернулся за свой стол, — Я понятия не имею, что эта метка означает. Никогда не видел ничего подобного. Даже у казаков… Только лишь… Не, -— он перекрестился, -— Быть не может…
— Так, и?
— Если кратко, то все об метках расскажут на занятиях.
— А более кратко и сейчас можно? — полюбопытствовал. — А то получается, я ничего не знаю о своей сущности, если ее так можно назвать, кроме легенды о том, откуда я. Как-то странно, не находите?
Он улыбнулся.
— То есть ты свыкнулся со своим пребыванием «вне дома»?
— Ну как бы по-дебильному это все ни звучало, повода сомневаться в ваших словах, пока что нет. Я довольно быстро абстрагируюсь к условиям и к различным ситуациям, все же я воин. А не дешевка на рынке рабов.
— Любопытное сравнение. Тебя не смущает, что ты понимаешь язык, на котором я говорю?
Это был слишком странный вопрос.
— На каком это языке?
Вместо ответа Лаврентий достал откуда-то из-под стола небольшую книжку, и протянул ее мне.
— «Книга мирозрения, или Мнение о небесных глобусах и их украшениях»? — удивленно прочитал вслух. — Что за хреномуть?
— Приписку внизу прочитал?
— Российская Империя, одна тысяча семьсот двадцать… Что?
— Твой язык — русский, как и почему ты на нем разговариваешь? Я не знаю. Однако, думаю, ты теперь понимаешь, где находишься.
— Ага, читать умею, не дурак, — буркнул я. — И что мне эта книга даст?
— А вот это мы и проверим. Открой ее. — Он как-то странно улыбнулся, выжидая, когда я ее открою.
Собственно говоря, не стал испытывать судьбу, гадать, что там может быть, и открыл. Кроме белых листов совершенно ничего. Я ее почти всю перелистал, увы, и ах.
— Она же пустая!
— А теперь? — он кивнул на книгу.
Я проследил за его взглядом и удивленно уставился на страницы.
Они были исписаны черными чернилами. Не веря своим глазам, я переворачивал одну страницу за другой, и везде, просто везде было что-то написано. А когда начал вчитываться — охерел как никогда.
Магия? Основы магии и ее использовании. Умертвленные заклинатели семнадцатого века? Болотные твари? Формула долголетия? Это что, млять, такое?
— Я так понимаю, теперь, ты все видишь.
— Ага…
— Твоя метка — магический символ твоего рода. Без этого символа ты не можешь использовать ману. С этой меткой рождаются, искусственно ее не сделать. То бишь, нарисовать можно все что угодно, но толку от этого никакого не будет.
— Так…
— Странно для тебя, да? — Он опять улыбнулся, — Все, что тебе интересно,
