Маэстро, музыку! - Вера и Марина Воробей

– Нет, ну правда? – не оценила его шутки Черепашка.

– Ну правда, купил, – пожал он плечами.

– Для меня? – Люся подняла на него спрятанные под толстыми стеклами очков глаза.

– Ну а для кого же?.. – искренне удивился Женя. – Так, а это нюхательный карандаш. – Он взял со стола какой-то продолговатый предмет.

– Жень, убери это все! – выкрикнула вдруг Люся.

– Почему? – Он посмотрел на нее округлившимися и ничего не понимающими глазами.

– Ну я нормально себя чувствую, понимаешь? Я абсолютно здорова! – из последних сил сдерживая слезы, выдавила из себя Черепашка.

– Как это? – Он часто-часто захлопал ресницами.

– А вот так, – с каким-то даже непонятным вызовом в голосе бросила она.

– А зачем же тогда говорила?

– Я тебя обманула… – Люсе казалось, что сейчас за нее говорит кто-то другой, но в то же время она всем сердцем чувствовала, знала, что поступает правильно, честно, потому что говорит правду.

– Зачем? – Женя все еще сжимал в руке нюхательный карандаш.

– Я, понимаешь, просто устала… И никуда не хотела идти. Я хотела побыть одна…

– Так бы и сказала… – Женя как-то странно дернул головой, резко развернулся и зашагал в прихожую.

Когда он, уже одетый, стоял в дверях, из кухни, низко опустив голову, вышла Люся:

– Жень, не уходи… Пожалуйста, не уходи.

– Люсь, что происходит? – Он внимательно посмотрел ей в глаза.

– Ничего… – Она крутила пуговицу на своей рубашке.

Наконец пуговица оторвалась и упала Люсе в ладошку.

– Ну раз ничего, тогда я пойду на репетицию.

Долго еще стояла она в прихожей, будто надеясь, что Женя вернется. На самом же деле Люся не думала сейчас о Жене. Она вообще ни о чем не думала. Медленно вернулась она на кухню. Стол по-прежнему был завален разноцветными коробочками и пузырьками…

Неизвестно, сколько времени просидела бы еще Люся на кухне, горестно обхватив руками колени, если бы не услышала скрежета ключа в замочной скважине. В следующее мгновение в прихожей вспыхнул свет, и Черепашка увидела маму.

– О господи! Что случилась, Люсенька? – Елена Юрьевна, не разуваясь, кинулась на кухню и опустилась рядом с Черепашкой на колени. – Что с тобой? Зачем столько лекарств? Откуда?

– Все в порядке, – наклонила голову набок Черепашка. – Ты не волнуйся. – Просто я пожаловалась Женьке, что голова немного болит, а он вот пришел и притащил все это… – У Люси немного хрипел голос, и она кашлянула, чтобы прочистить горло.

– Ты что, плакала? – Елена Юрьевна настороженно вглядывалась в лицо дочери.

– Да нет… – Люся попыталась улыбнуться.

Мама ей не поверила, но больше ни о чем расспрашивать не стала. Она знала: когда будет нужно, Черепашка сама обо всем расскажет ей.

– Ты ела? – Елена Юрьевна поднялась, вернулась в прихожую.

Люся слышала, как «вжикнула» два раза молния на ее сапогах.

– Нет, – с большим запозданием ответила ей Люся.

– Почему? – Мама прошла на кухню и, открыв холодильник, начала пристально изучать его содержимое.

– Ну не хотела… – пожала плечами Черепашка.

– Понятно… С чем будешь блинчики, с мясом или с абрикосовым джемом?

– Я не хочу есть, – сказала Люся.

– Как это? – Мама строго посмотрела на дочь.

– Ну так… – Черепашка встала и пошла в свою комнату.

Через пару минут в дверях появилась Елена Юрьевна:

– А уроки ты сделала? – Она смотрела на Люсю, слегка склонив голову набок.

– Я не пойду завтра в школу, – спокойным голосом сообщила Черепашка маме, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся.

Люся даже придумала уже причину, ожидая очередного маминого «как это?», но Елена Юрьевна не произнесла больше ни звука. Она просто вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

«Какой же я ужасной стала! – мысленно сокрушалась Черепашка, проводя рукой по своим коротким, почти как у Влади, волосам. – Лу обидела, Женю обидела, теперь вот и маму еще… А ведь все они любят меня и желают мне добра…» Люся могла сейчас пойти к маме и помириться с ней, но вместо этого она нащупала на столе кассету «Касты», вставила ее в плеер и стала слушать.

9

Она действительно не пошла на следующее утро в школу, хотя проснулась даже прежде, чем прозвенел будильник. Люся слышала, как собирается на работу мама, слышала, как хлопнула за ней дверь. Черепашка просто лежала с закрытыми глазами, притворяясь, что спит. В последнее время манера притворяться вошла у нее привычку: перед самой же собой притворяться в чем-то, в чем-то себя убеждать, что-то себе доказывать.

«К чему все это? Ну, скажи, кому это нужно? Если ты любишь Влади, то наберись смелости и скажи об этом Жене, а если любишь Женю, пошли куда подальше Влади! Только, знаешь, хватит врать всем и самой себе в первую очередь!» – ругала себя Люся, лежа с закрытыми глазами и пытаясь убедить саму себя в том, что она спит.

Пролежав так еще полчаса, она встала и лениво поплелась на кухню, зажгла конфорку и поставила на плиту чайник. Когда тот вскипел, заварила чай и сделала себе бутерброд. И вдруг (как всегда неожиданно!) раздался телефонный звонок.

– Алло, – произнесла Черепашка.

– Алло, Люсь! – Этот голос Черепашка узнала бы теперь из тысячи других голосов. Это был его голос. Голос Влади.

– Да, – ответила Люся и остро ощутила, как часто забилось вдруг сердце. Ладони сразу же сделались влажными настолько, что она едва не выронила из рук трубку.

– Это я, Влади… Слушай, Люсь, ты извини меня, пожалуйста… Ты не могла бы выйти на пару минут к подъезду, – попросил он вдруг.

– К какому подъезду? – совершенно искренне не поняла Люся.

– К твоему. Я стою тут… Давно уже…

– А зачем? – вырвалось у Черепашки.

– Ну, мне это… В общем, поговорить надо. – Тут до Люси дошло, что Влади звонит по мобильнику.

– Так, значит, ты у моего подъезда стоишь? – зачем-то переспросила она.

– Ну да! – неожиданно обрадовался он. – Так выйдешь или нет?

– Хорошо! Конечно. Подожди секунду, – сказала Люся и повесила трубку.

В какой-то непонятной панике заметалась она по квартире, на ходу стягивая с себя пижаму, быстро влезла в первое, что попалось под руку. Это были джинсы и домашняя рубашка в мелкую голубую клетку. Потом она надела ботинки, со странной тщательностью зашнуровала их, накинула на плечи легкую куртку и, с шумом захлопнув дверь, побежала вниз по лестнице.

Влади сидел на скамеечке. На ней обычно по вечерам собирались старушки из Люсиного подъезда. Черепашка со вздохом плюхнулась рядом, и парень, обернувшись, засиял улыбкой.

– Привет! – Влади привычным жестом провел рукой по своим торчащим коротким «ежиком» волосам. – Слушай, тут такое дело… Короче, мне тут в Ростов надо ехать… Ну и вот… Ну я и подумал, что, может, ты бы со мной поехала? А?..