Жребий некроманта. Надежда рода (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

— Подкидыш, — громким шёпотом сообщил я, снова кивнув на парня. — Его принёс очень крупный аист.

Санек вспыхнул и гневно посмотрел на меня. А блондинка вдруг бледно улыбнулась, недвусмысленно протянула ко мне раскрытую ладошку и мягко проговорила:

— Позволите мне забрать свою собственность?

— Да, конечно, — смутился я и протянул ей платок. На нём осталось несколько капелек моей крови. Девушка взяла его и случайно прикоснулась своими пальцами к моим. Она тут же вздрогнула, но не от отвращения, а из-за чего-то иного… Я не успел прочесть мелькнувшую на её лице гримасу. Она быстро сменилась приветливым выражением лица.

Да ещё и Шурик в этот момент поскрёб по сусекам, набрал немного смелости и робко проблеял:

— Баронесса, я читал о вас в «Имперском вестнике».

— Надеюсь, что-то хорошее? — усмехнулась она, весело глянув на него светло-голубыми глазами, обрамленными длинными белыми ресницами.

Парень, ободрённый её дружелюбным ответом, начал быстро тараторить, едва не захлёбываясь воздухом от возбуждения:

— О вас писали, что вы очень талантливый маг воды! А ваши заклятия льда — просто образец для подражания! И ещё… ещё… ещё автор статьи сокрушался по поводу того, что вы в том году бросили аспирантуру при академии магии.

На лицо баронессы набежала тучка, но она быстро её прогнала и с улыбкой заявила:

— Я передумала. В этом году планирую вернуться в академию.

— О, это замечательное известие! — восторженно выдохнул Шурик. Кажется, он и правда был рад. Мда уж… немного ему надо для счастья. Пора брать ситуацию в свои пока ещё хилые руки и извлекать максимум выгоды от встречи с цельной баронессой.

— Мадмуазель… — галантно начал я, вспоминая старые фильмы.

— …Мадам, — поправила она меня и следом удивлённо добавила: — Вы знаете французский этикет?

— Уи. Но это сейчас не столь важно. Я просто обязан рассказать вам о том, что мой излишне скромный брат поступает в академию. Он очень перспективный маг земли. Все учебники изучил от корки до корки. А какой он камень поднял из-под земли в момент пробуждения дара? О! Просто загляденье.

Шурик смущённо засопел, покраснел, шаркнул ножкой и начал бормотать:

— Ну не все учебники… да и дар слабенький…

— Если взяться за этого богатыря! — повысил я голос и похлопал Санька по мягкому плечу. — То из него выйдет весь толк, а вся дурь останется! Шучу, я, шучу. Александр действительно очень талантливый. Надежда всего нашего прославленного рода Корбутовых.

— Учту, — мягко проронила Мария. В её глазах появились весёлые бесенята. — А вы?

— А что я? — хмыкнул я, удивлённо приподняв брови.

— У вас какой дар? — выдала девушка и сделала ко мне шаг.

Между нами осталось не больше метра. И мои глаза так и норовили скользнуть в её декольте. Там белели стиснутые корсажем нежные полушария уверенного второго размера. И почему в двадцать первом века пропала мода на корсажи? Они же такие чудесные — и талия в них уже, и титьки аппетитней.

— У Ивана нет дара, — за меня ответил Санек и изобразил грустную улыбку.

— Хм… — удивлённо выдохнула баронесса, сверкнув жемчужными зубками.

— Да, прекрасная госпожа, вот так боженька несправедливо со мной обошёлся, — печально проговорил я, скользнув взглядом по платочку, который она теребила в холеных руках. — Но у меня много других талантов.

— Я нисколько не сомневаюсь в этом, — заметила дворянка, посмотрела на маленькие позолоченные наручные часики и поспешно проворковала: — Извините, господа, но мне нужно откланяться.

— Да, конечно. До свидания, — произнёс я и поклонился самым куртуазным образом. По крайней мере, я наделся, что поклонился именно таким образом.

— А может и до встречи. В жизни всякое бывает, — одарила меня очередной улыбкой баронесса, аккуратно положила платочек в отделение сумки и скрылась в купе.

— Саня, кажись, мы на коне, — приподнято заявил я, вваливаясь вместе с парнем в наше купе.

— Да, ты произвёл на баронессу впечатление, — завистливо вздохнул Шурик и присел на лавку. — А чего ты не говорил, что знаешь французский этикет?

— А я его и не знаю, — с усмешкой сказал я и поглядел в окно. Там уже совсем стемнело. Даже луна появилась.

— Ты солгал ей? — ужаснулся парень, распахнув рот. Его губы приняли форму буквы «О».

— Ага. И ещё нагло пиарил тебя, тюфяка. А от кого бы она ещё узнала, что ты такой замечательный? А теперь, если повезёт, у тебя появятся кое-какие связи в академии. Пусть даже это всего лишь аспирантка.

— Мария Штокбраун, скорее всего, снова окажется в дисциплинарном совете, а это — совсем не «всего лишь аспирантка», — педантично заметил парень и со смешанными чувствами посмотрел на меня.

В Шурике боролись природная скромность и понимание того, что благодаря моему недостойному дворянина бахвальству, о нём узнала не кто-то там, а сама баронесса Мария как там дальше-то её…

А я ещё подлил масла в огонь, склоняя чашу весом на свою сторону.

— Дай бог таким макаром через годик о нашем роде и император что-то услышит. А там и титулы не за горами…

— Совсем ты, Иван, разошёлся, — внезапно помрачнел Санек, словно вспомнил, что утюг забыл выключить. — А ведь Хрюнов будет мстить. И не через год, а совсем скоро.

— Ну и шут с ним. Его сила — отец. А кто Хрюнов-старший в Царьграде? Никто. Его кривые ручонки туда не дотянутся, — легкомысленно отмахнулся я, находясь в хорошем расположении духа.

— Но в Калининске остались наши отец и мать, — многозначительно проговорил парень, сделав акцент на слове «наши».

— Мда, об этом я не подумал, — нехотя промычал я, сразу как-то сдувшись. На душе кошки заскребли. — Но сделанного уже не воротишь.

— Ты можешь извиниться.

— Хренушки! — гордо процедил я, скрипнув зубами. — И даже не упрашивай. Если каждый сельский урод будет о нас ноги вытирать, то кто мы тогда будем? Терпилами. И ты давай тоже яйца отращивай. Большие, волосатые. Тебе ещё в академии учиться со всякими мажорами. А я подумаю над тем, как нам денег заработать, да в люди выбиться. У меня громадные планы на Царьград. Я может и забыл, кем был раньше, но мозги-то у меня остались те же. Если Алёшка не подведёт, то мы вместе построим такую бизнес-империю… закачаешься.

— Я опять не понял и половины твоих слов, — горько протянул Шурик, тяжело вздохнул и с надеждой пробормотал, вернувшись к нашим баранам: — Авось всё обойдётся и Хрюнов-младший не наябедничает своему отцу.

— Да нормально всё будет, — буркнул я и перевёл тему, чтобы отвлечь парня от грустных мыслей: — Поведай-ка мне о магах. Всё равно делать нечего.

Тот поиграл бровями, положил руки на стол и принялся неспешно рассказывать:

— Каждый маг носит с собой миниатюрный острый ножичек, который называется куту. Он в основном предназначен для прокалывания пальца, чтобы добыть кровь. А кровь нужна для активации руны-ключа, дабы заклятие начало работать. Пока всё ясно? — после моего кивка он уже более вдохновенно продолжил: — Заклятия же пишутся рунами на пергаменте. И пишутся они кровью самого мага. Если это будет не его кровь, то он не сможет активировать заклятие. Ну а во время поездок подобные свитки-заклятия хранятся в специальной сумке. У баронессы висела такая на поясе.

— А как визуально выглядит применение заклятия? — поинтересовался я, навострив ушки. Разговор начал увлекать меня.

— Маг вытаскивает из сумки нужное заклятие, разворачивает пергамент и прикасается окровавленным пальцем к руне-ключу. Всё. Заклятие начинает действовать. Это может быть что угодно. Например, земляная стена. Или огненный поток. В зависимости от того какой направленности у дворянина дар. Понятное дело, что ветровик не сможет подчинить животное.

— На словах всё просто, — хмыкнул я. — Выходит, что заклятий можно написать про запас целую кучу?

— Угу. Но лучше не носить с собой слишком много, а то можно запутаться в них в самый ответственный момент. Да и толку делать много про запас? Рунное заклятие, нанесённое на пергамент, уже через неделю теряет свою силу, — мудро изрёк Шурик с апломбом опытного мага, прошедшего сотни битв и не раз ставившего зло на колени.