Прелестница - Валери Кинг

— Я не так уж виновата, Мег. Твой отец обещал мне, что после завтрака он сразу же повторит с тобой. Я не знаю, почему он этого не сделал.

Каролина судорожно стиснула руки, поджав при этом губы, словно нелестный эпитет был готов сорваться с ее уст в адрес супруга. Секунду спустя она как-то таинственно добавила:

— Я настаивала, что он должен поговорить с тобой. Ему следовало это сделать еще в Лондоне.

— Папа взял свою любимую удочку в сарае садовника еще час назад, — сообщила мачехе Мег. — Он, без сомнения, уснул где-нибудь на берегу.

Каролина прижала руку к голове. Снова вздохнув, она сказала:

— Он не из тех, кто прямо смотрит в лицо фактам.

Мег пристально посмотрела на мачеху.

— Я не понимаю, какое он имеет отношение к моей комнате. Мы с вами скоро уже год не ладим. Вы были бы счастливее, если бы я уехала отсюда. Но я нахожу то, как вы вторглись в мою комнату, где я храню все самое дорогое для меня, просто жестокостью.

Каролина осталась стоять на террасе. Мег не пошла в конюшню. Вместо этого она затерялась в лабиринте, образуемом кустарниками тиса, за домом.

Усевшись на свою любимую скамью в самом центре лабиринта, она следила за облаками, проплывающими над широкой долиной. Как могло дойти до того, что Каролина ворвалась в ее собственную комнату, да еще с толпой слуг?

Мег не знала, как долго она там просидела, когда какое-то время спустя до нее донесся голод отца, звавший ее. Сначала Мег не могла заставить себя отвечать ему. Она была слишком обижена, слишком сердита.

Немного погодя она услышала, как он на чем свет стоит ругает лабиринт.

— Черт возьми! — кричал он. — И почему я не приказал вырвать это все с корнями еще прошлым летом? Мегги, черт — то есть тьфу! да ответь же мне наконец! Где ты? Как мне до тебя добраться? И не дури мне голову, Каролина видела, что ты пошла в лабиринт!

Какое-то время он ворчал про себя, а затем сердито закричал:

— Да отцепись ты от меня, окаянный вонючий сорняк! Я прикажу садовникам выжечь тебя! Клянусь, я изведу тебя! Мегги!

Мег слегка улыбнулась. Она любила отца, но иногда он сильно ей досаждал.

Наконец она подала голос, давая ему знать, где она. Несколько минут он искал ее, посылал проклятья тем, кто придумал такие дурацкие забавы.

Минут через пять он оказался в центре лабиринта. Лицо его покраснело от усилий, темно-синий фрак покрыт пылью и приставшими к нему листьями.

— А вот ты где! Наконец! — воскликнул и на лице его отразилось облегчение. — Терпеть не могу всякие головоломки!

Мег сидела с ногами на скамье. Пышный шлейф амазонки обвивал ее лодыжки. Леди не сидит в такой позе, но ей в этот момент было все равно.

Сэр Уильям тут же уселся рядом с ней и похлопал ее по коленям.

— Ну и наделал я дел, крошка. Прости меня. Я должен был бы подойти к тебе гораздо раньше — сразу же после завтрака! — Он поймал головой, раздувая щеки. — Каролина как ураган на меня налетела, и как раз когда мне попалась самая крупная форель, какую я в жизни видел! Ну и ушла, конечно. Не Каролина! — форель, разумеется. Ах, Мег, во всей этой истории моя вина. Не с форелью, я хочу сказать, а в моей ссоре с моей бедной женой. Черт, до чего я тут сам запутался!

Сэр Уильям наклонился вперед, положив руки на колени. Он еще никак не мог отдышаться после беготни по лабиринту.

— Я хотел поговорить с тобой о комнате, — продолжал он. — И дело не в том, что я забыл, я просто не решался. Я не знал, как к этому приступиться. Каро нужна эта комната для… — Он замолчал, видимо, не находя слов для выражения своих мыслей. — Ей нужна эта комнат; чтобы… ну да ладно! Она и без нее обойдется, думаю. Гостей будет не так уж много.

Нахмурившись, он кусал себе губу.

— Мегги, я просто не знаю, что тебе сказать, — признался он, наконец.

Мег улыбнулась сквозь слезы. Ее отец представлял собой причудливую смесь необычайно привлекательных и невыносимо раздражающих свойств.

— Вы желаете, чтобы я уехала из Стэйплхоупа, папа? — спросила она. — Я вполне в состоянии устроиться самостоятельно, если вам будет угодно. Я знаю, что Каролина недовольна моим пребыванием здесь, и… мне известно, что прислуга часто берет мою сторону в наших столкновениях с ней. Каролина имеет право быть недовольной моим присутствием. Боюсь, что я слишком долго была здесь хозяйкой.

Сэр Уильям издал стон, напоминавший мяуканье кота, которому отдавили хвост. Осторожно отодвинув в сторону колени Мег, он привлек свою девочку в объятья.

— Мегги, дорогая моя, — выговорил он нетвердым голосом. — Я не хочу, чтобы ты уезжала. Ты моя дочь! Но дело в том, что тебе нужен свой собственный дом, муж, дети…

— Папа, — спокойно перебила его Мег, — я не имею желания выходить замуж. С тех пор как умер Филип… И не говорите мне, что тому уже пять лет и мне давно пора перестать его оплакивать, для меня это было все равно, что вчера! — Мег помолчала немного, и поскольку отец не сделал попытки убедить ее в обратном, она продолжала:

— С тех пор как его не стало, я не испытала ни малейшей привязанности к кому-либо. Я его слишком любила, он имел все, что привлекало меня в мужчинах. Такой высокий, красивый, и такой смелый! Он так прекрасно ездил верхом и когда читал мне стихи.

Слезы полились у нее по щекам при воспоминании о ее первой, утраченной любви.

Сэр Уильям обнял ее крепче.

— Я знаю, знаю, — сказал он. — Филип был славный парень, немного чересчур горяч, но он бы остепенился, но — о черт! — ведь я желаю тебе счастья, Мег! Как мне жаль, что ты отказала Уортену. Он хороший человек, и ты могла бы полюбить его, если бы только постараюсь!

Сэр Уильям слегка отодвинулся от дочери, вглядываясь ей в лицо.

Мег покачала головой и рассмеялась, словно услышав какую-то нелепость.

— Вы же знаете, я не выношу его.

Она хотела было шутливо хлопнуть отца по руке перчатками, когда что-то в его лице насторожило ее.

— В чем дело? — воскликнула она.

Сэр Уильям неожиданно отстранился от нее и встал.

— Ничего! Абсолютно ничего!

Он потер рукой шею, и Мег заметила, как он несколько раз повертел головой, словно шейный платок ему стал вдруг тесен. Как странно! Последнее время он стал часто повторять это движение. Каждый раз, когда они оставались втроем, она, отец и Каролина, Каролина многозначительно на него посматривала, а он или начинал откашливаться, или вертел головой, как сейчас, а, иногда и бросал на жену сердитые взгляды.

Мег медленно встала.

— Папа! — сказала она. — Скажите же мне, в чем все-таки дело? Если речь идет о комнате, я уступаю ее Каролине. Быть может, мне и не очень приятно отказаться от своего любимой места на протяжении многих лет, но я сознаю свой долг по отношению к вашей жене и исполню его без колебаний.