Воришка, хочешь в семью? (СИ) - Коротко Ольга

Была бы я остра на язык, как Римус. Или же легкомысленна, как Лисса и Аманда. Могла ли моя мать любить меня так, как Шарлотта, если бы она не была занята плохо оплачиваемой работой. Хватило бы у меня наглости обманывать тех, кто рад обману, как Сэмуэль. И была бы я такой же доброй и честной, как Фокс. Про Чарли я вообще молчу, тут даже без вопросов, я была бы такой же безбашенной и легкой на подъем.

Воровать у тех, кто так приглянулся, еще более низко, чем у незнакомцев. Поэтому последние недели, из отпущенных трех месяцев, я искала книгу в пол-силы. Конечно, понимала, что мне следует ее найти и отдать мистеру Х. Ведь это у семейства Браун дела пойдут, как и прежде. А вот меня ожидает поиск работы и возвращение к алкогольным коктейлям и случайному сексу.

Сэмуэль как-то раз подловил меня на грустном выражении лица, поэтому старался радовать как мог. Мы съездили вместе в город, где он пожелал подарить мне содержимое половины лавки с готовой одеждой. Видимо покупать одежду, как способ поднятия настроения, это у них семейное. Новые образы мне подошли, было ощущение, что вот, наконец-то, я выгляжу как мечтала с детства. Не как кукла, одетая во все розовое или самое дорогое, а как творческий человек с развитым вкусом и умением проявить себя через одежду.

Не поверив моему счастливому виду, этот сильный мужчина, сделал для меня невероятное. Мы приехали попить чаю к одной пожилой леди. Все было вполне чинно и мило до тех пор, пока она не решила побеседовать со мной с глазу на глаз. Я была слегка растеряна, но пошла за ней в кабинет. В котором мне показали фотографии университета, дали множество распечатанных буклетов с описанием учебных программ и заверили, что по протекции мистера Брауна меня могут взять с начала следующего учебного года.

Учеба никогда не была для меня чем-то реальным. Жизнь с родителями-алкоголиками учит отделять зерна от плевел. Тратить пять лет на то, чтобы зарабатывать среднестатистическую зарплату, было выше моего понимания. Долгие годы я доказывала всем, что и без этого можно пробиться, главное опыт и содержимое черепной коробки. Только внутри меня сызмальства зрела зависть к тем, кто мог позволить себе то, что не могла я. Например, поиграть с друзьями, вместо того, чтобы следить за отцом. По словам матери, которая перебивалась случайными подработками, он мог умереть во сне, если его стошнит от перепоя. Вот я и следила. Потом мать тоже спилась, но мною это событие было воспринято, как норма.

Хуже было с тем, как я переживала тотальную нищету. Я крала вещи из гардероба, где дети вешают куртки и сменную обувь. Иногда в карманах была мелочь и тогда я покупала себе сладости или кильку в томатном соусе. Запас этих консерв всегда ждет меня в холодильнике, как напоминание о том, что можно выжить в совершенно невыносимых условиях. И что я должна делать абсолютно все, лишь бы не стать копией моих родителей. Украсть книгу у зажиточной семьи, даже если она мне нравится, совершенно отлично вписывается в эти условия.

— Вот смотрю на тебя и вижу точно такого же человека, как я — начал он внезапно, когда мы сидели и ели мороженое. — Ты слишком себя недооцениваешь. Это, уж прости старика, слишком заметно. Смотришь на мои фокусы затаив дыхание и ловя мельчайшие детали. Только вот дело в том, что это не фокусы и дьявол, что обычно кроется в мелочах, тут совершенно не при чем.

— А в чем же тогда дело? Я смотрю на вашу семью и вижу сверкающих небожителей, которые могут больше, чем все остальные. Возможно дело в вашей обеспеченности или образе жизни, но вы совершенно не похожи на меня. Рядом с вами я чувствую себя героем черно-белого кино. Слишком невзрачна, для повседневных чудес.

— Ты не видишь себя. Твоя честность поражает, ты хорошо разговариваешь и легко доносишь свои мысли образами, но для себя ты словно мертвая зона на камерах.

— Что вы имеете ввиду? — спросила я тогда, хотя больше всего на свете мне хотелось убежать и от этого разговора, и из дома семьи Браун.

— Когда Фокс забрал Лиссу и Аманду из приюта, то мы с женой проштудировали несколько десятков учебников по воспитанию детей. Опыт дело хорошее, но новые тенденции…Думаю, поймешь, как станешь родителем. Так вот, в одной из книг было написано, что детей надо хвалить не за сделанные дела, хотя и это не помешает, а за то, какие они. Мы ежедневно говорили девочкам о том, что они красивые, умные, смелые, ответственные, добрые и похожи на валькирий. Девы-воительницы выигрывают перед принцессами из сказок, в реальном мире. У первых есть сила и возможность самолично разбираться со злом. В общем, судя по всему, книга была довольно правдива. Ведь девочки выросли и мы все видим результат.

— Да, они у вас замечательные! — чуть с грустью ответила я. Интересно, почему мои родители не потрудились прочесть хоть одну книгу о воспитании дочери, хотя бы в промежутках между алкогольными возлияниями?

— Погоди, я не закончил. Они у нас замечательные, потому что каждый член семьи отражал их поведение улыбкой, желанием включиться в игру, послушать о переживаниях…Если кто-то посторонний закричит в магазине “Эй вы, две дурехи!”, то они даже не обернуться. Не примут реплику на свой счет, так как перекормлены добротой и участием. Ты же похожа на изголодавшегося зверька, который пытается кормить себя сам. Первую неделю у нас ты очень странно реагировала на то, как мы поддерживаем девочек. Возможно другие не поняли, но я слишком стар, чтобы не видеть в людях то, что они стрательно скрывают.

— Знаете, Сэмуэль, мне не слишком нравится наша беседа. Да и я вроде не напрашивалась на психологический разбор. — мне было невыносимо его слушать.

— Нет-нет, милая. Не обижайся на старика. Я уже все сказал. И помни, как бы не сложились обстоятельства, как бы ты не злилась на нас или на себя — ты имеешь право поступить в академию, начиная со следующего учебного года. Тебе нет нужды заботиться о деньгах или самом поступлении. Я хотел тебе сказать только то, что ты достойна всего, что видишь и можешь достичь своих целей, если приложишь усилия и немного удачи.

Разумеется Сэмуэль мне врал. Я не могу достичь всего, чего хочу. Я не похожа на них. У меня слишком мало сил, чтобы бороться с теми обстоятельствами, в которые мне довелось попасть. Что он вообще может знать? Он мужчина, а значит ему ни разу не довелось столкнуться с тем, что за помощь мужчины ожидают очень определенной благодарности. Я по пальцам обеих рук могу посчитать людей, которые помогли мне, как эта семья. А ведь только их семь человек.

Хорошо, даже если предположить, что когда-то, давным-давно, Шарлотта и Сэмуэль начинали без родительских денег и смогли достичь того, что их дети ни в чем не нуждаются. Тогда Сэмуэль просто не помнит каково быть на той стороне мира, где если не украдешь, то будешь голодать. Возможно он не помнит того, как мир пытается прогнуть всех под задачи, которые нужны большинству. И как плохо эти задачи оплачиваются. Простой пример: низкооплачиваемая работа по уборке номеров в роскошных гостиницах. Да, считается, что там не нужны какие-то особые знания, так что оплата обьяснима. Только вот перед тем, как решать сколько платить за такой труд, толстосумам бы не помешал тест-драйв профессии. Пусть целый час занимаются тем, что заправляют пододеяльники. Их слабые руки подскажут им, что это не может быть низкооплачиваемой работой, за которую никогда не отправить ребенка в хороший университет.

Пример с горничными не случаен. Моя мама, в безалкогольный период, работала там. Денег хватало на оплату счетов и скудную еду. Так что я решила, что буду избегать такой жизни, сколько смогу. Пусть мне не стать офисным клерком, который за минуту своего времени получает столько, сколько другие за час, но зато я могу быть той, кто добывает деньги обманным путем. С детства я тащила все, что не прибито и имеет хоть какую-то ценность. Стеклянные фигурки, одежда школьников из раздевалки, бесплатные обеды в благотворительных организациях, недорогие ювелирные украшение…Работать все равно приходилось, но кражи были моим бунтом и я чувствовала себя выше тех, кто, как и я, работает за минимальную оплату.