Путешествие в Эдем - Пётр Лонгин

На полу валяются бумажные трубочки, просыпанный белый порошок. У изголовья Поршмана, стоит четвертная недопитая бутыль с мутновато-желтой жидкостью и наполовину наполненная оловянная кружка.

Иван тянет руку к кружке, но… сил дотянуться у него нет. Он падает лицом вниз и издает тяжелый, как звериный рык, стон.

Матрос, словно в ответ, залпом пускает густые рассыпчатые трели…

Тьма. Гул и шум в больных головах Поршмана и Ивана. Тяжёлые шаги сотрясают их болящие черепа…

Зловещий багровый свет немного разгоняет мрак. Призрак Коммунизма с лицом душегуба, огромный, красный и страшный, носком грязного сапога шевелит физиономии Ивана и Пошмана. Бедняги открывают глаза. Иван с трудом фокусирует свой взгляд на призраке.

— Ты… ты кто? — спрашивает Иван.

— Я, етить-твою мать — призрак… Призрак Коммунизма, етить-твою мать!

— Господи поми…, — пытается перекреститься Иван.

— Молчать! — орёт призрак страшным голосом, от которого вот-вот у Ивана взорвётся голова, — Нет Бога! Нет Бога! Нет Бога!..

Я за него! Молчать и слушать!..

Ныне я принёс вам завет новейший.

Сотвори себе кумира из вождя твоего, и поклонись ему… и послужи ему… и поминай его всякий раз… и по делу… и всуе…

Чти не отца твоего и не матерь твою… Отцы твои — вожди, а матерь — партия!.. И, нет тебе другого родства!..

И возжелай, возжелай, возжелай!..

Возжелай жены ближнего своего и прелюбодействуй…

Возжелай дому его, села его, всего достояния его и солги…

Возжелай чужого и укради… Возжелай чужого и убий… И хозяина убий… и родных его… и ближних его…

Да будет кровь их на знамени твоём и на руках твоих… И да не усомнишься ты в словах моих и делах твоих…

И да пребуду я здесь отныне и во веки веков!

— Аминь! — обречённо всхлипнул измученный Иван.

— Ур-ра!.. — просипел серый, как зола, матрос Поршман.

— Вот, теперича, етить-твою мать — это таки да! То-то же! — удовлетворённо согласился Призрак Коммунизма, медленно растворяясь в спёртом от сивухи воздухе.

Глава восьмая. ГУЛЯНИЯ НА ВАСИЛЬЕВСКОМ

В кадрах кинохроники Петроград совершенно обезумел…

«В Петрограде бушует революционная стихия».

Митинги и шествия Транспаранты «Долой Гучкова!», «Долой Милюкова!», «Долой войну!».

«Конференция РСДРП (большевиков)».

Небольшой зал, заполненный курящими и аплодирующими большевиками. Ленин на трибуне. Вожди второго плана в президиуме. Молодой Сталин сдержанно аплодирует с трубкой в руке.

«Множатся ряды большевиков».

На двери табличка «Запись в большевики». Перед дверью очередь. Протискивающиеся в обратном направлении прячут револьверы.

«Кронштадт. Июнь 1917 г.»

Питерский интеллигент (то есть прилично одетый господин непролетарской наружности в хорошем костюме и с тросточкой) смотрит вместе с Оленькой на море и чаек. Достаёт из кармана яблоко и угощает им девочку. Оленька похудела, лицо осунувшееся и грустное. Она берет яблоко в руки и долго, не понимая, смотрит на него. Она, наконец, поглаживает и нюхает яблоко, очевидно не решаясь его тут же, на месте, есть. Группа революционных матросов, с ними Иван и бесенята, под гармошку гуляют по набережной. Чуть сзади прогуливаются Антонов-Овсеенко в своей впоследствии знаменитой шляпчонке и Джон Рид с блокнотом и в клетчатой кепке с ушами, застёгнутыми на макушке. Бесенята подбегают к Оленьке. Они дёргают её за платье и косички и отнимают яблоко. Матрос отвешивает бесенятам подзатыльники и отбирает яблоко.

1 МАТРОС Эх, яблочко…

Гармонист растягивает меха и начинает наяривать. Матрос, откусив один раз, подбрасывает яблоко и стреляет в него из маузера. Компания окружает Интеллигента, оттесняя его от Оленьки.

1 МАТРОС (поёт)

Эх, яблочко,Да ты матросское…Угощай, буржуйПапироскою!Отбирает папиросу у интеллигента.

2 МАТРОС (отбирая у интеллигента несколько папирос)

Угощай, буржуй,Браточков «Ирою»,А не то весь портсигарСпроприирую!

Выхватывает портсигар.

3 МАТРОС (отбирая у интеллигента бумажник, часы)

Спроприирую спроприатора,Изведу тебя как класс, сплуататора!

Матрос отбирает у интеллигента тросточку и театрально замахивается. Интеллигент, отпрянув, натыкается на штык Ивана. Вся компания ржёт.

ИВАН (поёт)

Эх, яблочко,Да с червоточиной,А не хочешь ли, буржуй,Штык отточенный?

Те из матросов, у которых в руках винтовки со штыками, включаются в забаву.

4 МАТРОС (поёт)

Штык отточенный,Да острый очен-но…Похихикаешь, штыкомЗащекоченный!

Интеллигент с трудом ретируется, берет на руки и уносит с собой плачущую Оленьку. Матросы свистят ему вслед и весело отплясывают матросский танец.

У берега стоит большой корабль, броненосец «Петропавловск». На нём происходит самосуд над адмиралом и офицерами. Председатель судового комитета по складам читает бумажку с приговором под всё то же «Яблочко».

— Команда линейного корабля «Петропавловск», не желая обидеть свой революционный корабль, заявляет, что таким контрреволюционерам нет места в свободной стране. А потому настаивает, чтобы их не было в живых!

Матросы «Петропавловска» подгоняют штыками связанных, с камнями на шеях, сначала Адмирала, потом Офицеров по доске за борт, пытаются надеть им на головы мешки. Среди них появляется призрак коммунизма в одежде пирата.

— Эх, яблочко,Да с боку алое…Будем рыб кормитьАдмиралами!

Адмирал, закрыв глаза и прочитав губами молитву, сам шагает за борт.

Эх, яблочко,Да ветка серая…Будем рыб кормитьОфицерами!

Офицеры с разной степенью мужества следуют примеру адмирала. Матросы и призрак коммунизма поднимают чёрный флаг с черепом и костями и надписью «Смерть буржуям».

Антонов-Овсеенко и Джон Рид восторженно смотрят на это.

АНТОНОВ-ОВСЕЕНКО (Джону Риду) Не забудьте записать, Джон! Самосуды — вещь самая необходимая! Общее святое дело пострадало бы, если бы их оставили на воле. Всё принято во внимание и расчёт. Никаких лишних жертв!

Глава девятая. РЕВОЛЮЦИЯ НАВСЕГДА!

«Идёт подготовка к наступлению на фронте».

Генералы, склонились над картой.

«Продолжаются происки большевистских агитаторов в армии и на флоте» Сомнительного вида агитаторы в шинелях и бушлатах с чужого плеча устраивают митинги, раздают листовки и т. д.

«Левые радикалы объединяются. Сближение межрайонной группы Троцкого с ленинцами».

Ленин и Троцкий улыбаются и жмут друг другу руки а-ля дипломаты на приёме в окружении радостных большевиков.

«Сегодня и ежедневно… В цирке „Модерн“…» Афишная тумба с афишей цирка «Модерн». На афише рычащая львиная морда.

«Лев…»

Крупно: львиная морда.

«Троцкий!» Большая кисть мажет львиную морду клеем, руки прикладывают и разглаживают портрет Троцкого.

Переполненный цирк «Модерн». Рабочие, солдаты, «пролетарские мадонны», кормящие младенцев. Троцкий, отчаянно жестикулируя, говорит зажигательную речь. Иногда задевает руками стоящих вокруг. Те не обижаются, а напротив, радостно, но сильно хлопают Троцкого по спине, по плечу или по затылку. Окончивший речь Троцкий по головам слушателей выползает из зала, на ходу здороваясь с родными и знакомыми.

Улица у цирка «Модерн». Из двери выходит несколько помятый Троцкий, поправляет одежду. Он делает несколько быстрых шагов, резко останавливается и слышит быстрые шаги за спиной. Троцкий делает ещё несколько быстрых шагов, нащупывает в кармане револьвер и резко оборачивается. На него налетает студент Познанский.

ТРОЦКИЙ (грозно) Что Вам нужно?!

ПОЗНАНСКИЙ (с преданностью во взоре) Студент Познанский! Позвольте охранять Вас, в цирк приходят и враги…

К ним подходит Мороженщик и от доброго сердца протягивает Троцкому мороженое.

МОРОЖЕНЩИК Угощайтесь, Лев Давыдович!

Познанский стреляет Мороженщику в лоб. Тот падает. Троцкий недоумённо смотрит на Познанского. Познанский, виновато потупившись, неловко прячет револьвер.

ПОЗНАНСКИЙ (сконфуженно, но убежденно) Мороженое представляет опасность для Вашего горла, а Оно есть ценнейшее достояние революции!

Троцкий, немного подумав, удовлетворённо кивает, делает приглашающий жест рукой, и они с Познанским садятся в автомобиль.

ТРОЦКИЙ (шофёру) В Таврический! На Съезд Советов!