Выше времени - Евгений Гаркушев

Созвонился я с Сомиком. Тот доложил, что Черный отправился домой. Ему, как он на шухере постоит, отлежаться надо — нервный очень. Если не отлежится, на людей бросаться начнет. Или, наоборот, шарахается ото всех. Что хуже, еще неизвестно.

Банану между тем худо стало. Температура поднялась, лихорадить его начало, рука заныла. Это с перепугу он через заборы сигал, а дырка в бицепсе — не шутка. Отправил я и его домой. Что ж, я с Бананом работаю, Черный с Сомиком. Мы друг другу доверяем. Без этого нельзя. Ну, ясное дело, могу я пачку гринов от дележа сныкать. Кто у дележа, тот и прав. Но кидать друзей никогда не буду. И Сомик это отлично знает.

Пришел в гараж, открыл дверь, свет включил и жду. Пусть хоть менты являются. Я чист. Вот, сижу себе, колбаску режу. Ее и литровую бутылку «Столичной» в киоске купил. Продавец — лишний свидетель, что в вечер ограбления банка я совсем в другом конце города отирался. А что я восемь километров отмахал, высунув язык, он не знает. Может, я с вечерней пробежки как раз возвращался. Да и только в детективах продавцы и прочие свидетели на часы смотрят. А потом рассказывают: двадцать шестого августа в двадцать часов семь минут я видел подозреваемого около своего киоска в поисках бутылки водки… Это при том, что допрашивают их уже в декабре.

Ближе к полуночи нарисовался Сомик. Переоделся уже, побрился даже. В футболочке, со спортивной сумкой, мобила на ремне болтается. Прямо мажор.

Я рюкзаки еще не распаковывал. Заглянул только, когда мы с Бананом расставались. Его рюкзачок в мой рюкзак закинули, и я домой почалил. А Банан — к себе на хату, отлеживаться и антибиотики жрать. Не в больницу же ему идти, заживет само. И воды поднести есть кому — не напрасно он с Махой второй год живет.

Присели мы с Сомиком, перемигнулись, по стаканчику выпили. За успех. И чтобы не поймали.

— Что, считать будем?

— Считать, — довольно улыбнулся Сомик. Считать бабки он любит. — Только дверь закрой.

И правда. Мы в гараже на свету, как в аквариуме, сидим. Выпить на виду у всех — это одно. А деньги считать лучше скромнее, без свидетелей.

Прикрыл я дверь, пушку рядом с собой положил. Нет, это не Сомику намек, чтобы вел себя хорошо. Сомик меня уважает, я его уважаю. Просто с такими бабками как-то боязно почти на улице сидеть. Даже мне.

Открыли рюкзак Банана. Солидно, что и говорить. Двенадцать пачек зелени. Но у Банана, когда он в сейф полез, от радости в зобу дыханье сперло. Он о пятидесяти штуках заливал, но пятидесяти в пачках не было. Потому что сотенных была только одна пачка, да еще одна надорванная. В ней восемь штук гринов лежало. Еще две пачки — с купюрами по пятьдесят баксов. Одна пачка — двадцатибаксовая. Шесть — десятибаксовых. И чего он баксы в мелких купюрах держал? С мафией, что ли, расплачиваться собирался? И одна пачка — смешно сказать — по одному доллару. Я и не видел такого никогда.

— Детям раздадим, — предложил я. — Играться.

— Или нищим, — отозвался Сомик. — На паперти. Когда в церковь пойдем.

— Заметано, — согласился я.

Итого в баксах вышло тридцать шесть тысяч сто. Сто отметаем — получается тридцать шесть. По девять штук на рыло. Ну, мы не единоличники, по штуке в общак. Значит, каждому по восемь. На большее губы раскатывали, но как дело пошло — еще и радоваться надо.

Открыли пачку с рублями. Тут меня холодный пот и прошиб. Знаете, сколько моя жизнь стоила? Шестьдесят семь тысяч двести рублей. Немало, но и не так уж много. Реальная, я бы сказал, цена. И за меньшие бабки убивают.

Острая пуля от «Калаша» в аккурат три пачки прошила. Первую, из пятисоток старых, почти напополам разорвала. В сотенных новеньких только дырку проделала. А в третьей пачке застряла.

— Повезло, — выдохнул Сомик. — На спине рюкзак был?

— На спине. Или в сердце, или в легкое маслина шла. Печень могла бы пробить. Или в позвоночнике засесть. Стукнуло пониже лопаток, примерно посредине. Повезло.

— Сегодня у тебя почти как день рождения.

— Точно. Деньги-то с дырками куда девать? Выбросить?

— Зачем? Поделим. В банке их примут. Номера-то целы. Только сдавать нужно не сразу. И не в нашем банке. А по одной, в разных местах…

— Жадность фраера сгубила… Только внимание к себе дырявыми деньгами привлекать. Сразу видно, не моль их проела. Знаешь, заберите вы с Черным эти пачки! Вроде как выкуп за меня. Мне денежки лучшую службу сослужили.

Спорить Сомик не стал. А я подумал, что так оно и справедливее будет. Все-таки я Банану пачку двадцатидолларовых бумажек сунул на мелкие расходы, пока не оклемается. Купюры старые, вряд ли у банкира все номера переписаны. И себе полтинников пачку взял, за общее руководство.

Деньги поделили, сели отдыхать. У Сомика в сумке четыре пузырька пива оказались, по полтора литра. Он, зная наши обычаи, прихватил. Я всегда водку беру, Сомик — пиво. И отдыхаем культурно. Не ругаемся, людей не задеваем, как всякая шантрапа.

Накатили мы бутылочку «беленькой», закусили колбаской, выпили по бутылочке пива. Хорошо, уютно. Что нам на каждого пол-литра водки да полтора — пива? Разминка. Даже не окосеешь. И пропорция хорошая — один к трем. Недаром же говорят: пиво без водки — деньги на ветер.

Сомик, довольный, улыбается. Такой куш мы еще не срывали. А мне захотелось за жизнь поговорить. Тем более, ханка язык развязывает.

— Вот скажи, Сомик, ты жизнью доволен?

— Да вполне. Не напрягает никто, на работу ходить не надо. Риск, опять же. Кто-то рисковать не любит, а я люблю. Подумать, обмозговать, как лучше к делу подойти, не попасться… И сделать все аккуратно. Вот как сегодня.

— Сегодня мы облажались. Еще немного — и загребли бы нас менты. Откуда патруль приехал?

— По улицам шпарил, медленно так… Сержант по сторонам глядел. А тут куча телок… Увидели машину, начали верещать. Мусоровоз и остановился. Мы помешать не могли, не валить же там всех подряд? А с телефонами, чтобы их собрать, идея неважная была… Пока начальника курочат — работники, может, и стерпят. Но забери у них хоть копейку, а тем более мобильник — визгу в десять раз больше было бы.

Да, действительно… Десяток разъяренных баб двое бандитов не удержат.

— Нет, к тебе и Черному претензий не имеется, — заявил я. — Разве еще что-то надумать надо было. Или не лезть сегодня, когда народу много.

— Обычно девок выходит две-три, — оправдался Сомик. — А сегодня — как прорвало. Наверное, отчет какой-то готовили. В банках это бывает.

Мы помолчали.

— Глюк мне недавно был, — сообщил я зачем-то Сомику. Он мне друг, конечно, но Банану я о любом глюке могу рассказать, а вот Сомик — дело другое. Сильно умный. Смеяться еще начнет… Но рассказать хотелось. — Казалось мне, что я — это не я.