Выйти замуж за принца - Лана Капризная

– А оно действительно разорялось? – перебил Фею секретарь.

Фея в недоумении уставилась на бюро.

– Грязнопалый, ты что, совсем дурак? – наконец нашлась она. – Это была хитрость, чтобы появилась причина собрать вещи и умчаться в столицу королевства, поближе к придворной жизни! – Фея покачала головой, словно говоря «н-да». – Фирма «Оливье и вдова» как никогда твердо стояла на ногах. Разумеется, щедрое приданное и кардинальное переоборудование замка несколько обескровили предприятие, но деловые таланты графини д’Шампольон быстро вернули фирму в лидеры рынка продажи шерсти.

Фея снова покачала головой. Бюро виновато затаилось.

– На чем там я остановилась? – наконец снизошла Фея к столь плохо разбирающемуся в женских интригах, секретарю.

Бюро почтительно проскрипело:

– Мачеха мечтала быть принятой при дворе и выгодно пристроить своих дочерей. Она задействовала все свои связи, чтобы получить приглашение в королевский дворец…

– И, разумеется, граф об этом так и не узнал! – с готовностью подхватила Фея. – Графиня д’Шампольон, потряхивая пачкой писем, ворвалась на псарню, и, заламывая руки, сообщила своему благородному супругу: дела требуют ее срочного присутствия в столице. Иначе – разорение. Граф д’Шампольон равнодушно пожал плечами. Он вообще усиленно делал вид, что не знает о деятельности фирмы «Оливье и вдова», на доходы которой и существует, к слову. Но согласился. Затем, было самое сложное: убедить графа, что Каролина и Стефания тоже должны поехать в столицу. Графиня наплела, что девочки совсем износились и им нужно пройтись по магазинам.

Фея покосилась на бюро и, опережая очередной глупый вопрос, продолжила:

– Она правильно посчитала – мужчины ничего не понимают в дамских модах, и поэтому граф не сложит два и два, то есть недавний визит первого портного. Зато к ужасу графини он смог сложить два и один. Давно обратив внимание, что Каролина и Стефания, как привязанные, следуют за Золушкой, он предположил – юная графиня благоволит к мадемуазелям Оливье де Уинтерс. И в приказном тоне предложил, чтобы его дочь тоже прошлась по столичным магазинам. Испугавшись, что из-за отказа взять с собой падчерицу, поездка накроется большим медным котлом, графиня быстро согласилась. Обладая бесценным талантом в любой ситуации находить выгодные для себя стороны, мачеха решила, что в ее отсутствие Золушка перебьет оставшийся фарфор (не говоря о других непоправимых разрушениях). К тому же, смекнула она, компания наследной графини д’Шампольон произведет куда более серьезное впечатление на главного церемониймейстера королевского двора сэра Вустера… Если бы она знала! – зловеще рассмеялась Фея.

Бюро вторило ей подобострастным бульканьем и поскрипыванием.

Золушка, высунувшись в окно кареты, с любопытством разглядывала столицу королевства Аквилония.

У короля Эдварда было три страсти: война, женщины и строительство. Поэтому и на поле брани, и на ложе любви он находил время чертить архитектурные планы. И столица королевства стала испытательным полигоном для его созидательного увлечения. Первым делом почти до основания срыли древний королевский замок, а на его месте начали возводить величественный дворец, соответствующий вкусам молодого монарха.

Узнав о грандиозных планах суверена, двор ударился в панику: а где же они будут находиться все это время? Король Эдвард, не мудрствуя лукаво, развязал войну с империей, и следующие три года фрейлины, статс-дамы, придворные щеголи и важные вельможи провели на передовой. Как только прискакал гонец от главного архитектора с сообщением, что в принципе можно заселяться, король сразу предложил императору перемирие и повез несколько одичавший двор устраиваться на новом месте.

Как поговаривают некоторые информированные военные историки, причина заварушки на границе великого герцогства Рекамье – желание короля пристроить новое крыло ко дворцу. Так или иначе, строить аквилонский монарх любил. Закончив дворец (впрочем, там регулярно проводились какие-то усовершенствования и обновления интерьеров), король Эдвард взялся за окружавшую его столицу. Для начала, прямо как просеки, прорубили проспекты, лучами расходящиеся от дворца. Немало знатных вельмож лишились тогда городских особняков. Услышав осторожные жалобы, монарх бросил знаменитый приказ: «Стройте!». Желание короля – закон, и главный архитектор мгновенно был завален заказами на дома «во вкусе Его Королевского Величества».

Таким образом, за считанные годы столица королевства Аквилония стала самой модной в цивилизованном мире. Суровые и неприступные особняки, подозрительно напоминающие крепости, сменились легкомысленными виллами с замысловато украшенными фасадами. Широкие улицы и необъятные площади, на которых особо настаивал король Эдвард, обожавший праздничные шествия и военные парады, были переполнены элегантными экипажами и нарядными пешеходами. «Никакой презренной публики!» – отлично помнила городская полиция еще один приказ короля.

Столица диктовала моду, и постепенно окрестные замки стали перестраивать: сносить донжоны, прорубать широкие окна в метровых стенах и засыпать рвы. Желающие доставить особое удовольствие суверену (и получить в награду выгодную синекуру), не считаясь с тратами, рушили свои древние обители и возводили на их месте уменьшенные копии королевского дворца. Плагиат – наиболее чистосердечная разновидность лести.

Я думаю, никого не удивлю, если скажу, что особняк Оливье был выстроен точно по королевской моде. Как только монарх промолвил свой знаменитый приказ (и слух о нем дошел до торговых рядов), мадам Оливье начала доставать своего очень-очень удачливого мужа.

Но выстроить модный дом – не проблема, особенно, когда шерсть пользуется стабильным спросом во всех окрестных государствах. Главное – построить его в правильном месте. Мадам Оливье тогда задействовала все свои связи, чтобы заполучить участок в аристократическом районе Сикоморовая роща. Но – увы! – местные старейшины с непониманием отнеслись к намерению торговца шерстью и его амбициозной супруги поселиться бок о бок с благородными семьями Аквилонии – Резерфордами, Алистерами, Дьюи, Монеганами, Бивисами и многими другими. Кстати, именно этот щелчок по носу стал немаловажной причиной того, что вдова Оливье с таким вниманием отнеслась к предложению мэтра Гоплита подпереть своим состоянием финансовые дела графа д’Шампольона.

Но тогда, после такого оглушительного разочарования, супруге очень-очень удачливого торговца пришлось согласиться на переходный этап – район Оливковые холмы, где селились новые дворяне: представители третьего сословия, возведенные в благородное звание за особые заслуги монарху (читай – беспроцентные кредиты на строительство), и дворянство, породнившееся с торговыми рядами, да и само не гнушавшееся игрой на бирже.

Но даже в этой ситуации надо отдать должное мадам Оливье: она заставила своего щедрого торговца шерстью выкупить участок, который напрямую примыкал к вожделенной Сикоморовой роще. Землевладелец, виконт Оглтоп, тогда здорово нагрел руки на сделке, и даже смог расплатиться с большей частью долгов. Так что персоны, не слишком сведущие в тонкостях классовых разграничений, могли посчитать, что супруги Оливье живут в аристократическом окружении. Две старые сикоморы, растущие на участке, были главной гордостью мадам Оливье. Не стоит и упоминать, что все оливы были безжалостно выкорчеваны.

Сегодня тот старый успех несколько поблек в глазах графини д’Шампольон. Она уже предвкушала переезд в эпицентр аристократической рощи, но пока, суть да дело, пара сикомор еще могут сыграть свою роль. И кучеру был дан приказ сделать крюк и проехать к дому Оливье через район аристократических сикоморовых зарослей, красуясь свеженарисованными на дверцах кареты гербами графов д’Шампольон.

Каролина и Стефания от перевозбуждения едва не вывалились из экипажа. Их раскрасневшиеся лица стали практически придатком герба д’Шампольонов. Всю дорогу к столице они трепались, не переставая: перебивая друг друга, вспоминали столичные увеселения и модные удобства особняка Оливье. Четыре года «в этой деревне» они на полном серьезе воспринимали, как ссылку. Временами они забывали, с кем находятся в одной карете, и обсуждали придворную жизнь, костюмированные вечера в интимном кругу наследного принца – беззастенчиво вплетая в свои девичьи фантазии светские сплетни месье Армана.

Но Золушка, ослепленная блеском столицы Аквилонии, слушала их, развесив уши. Она даже благосклонно беседовала с мачехой, которая с видом опытной столичной жительницы, указывала на достопримечательности, пересказывала городские легенды, называла обладателей гербов на проезжающих мимо каретах. И перманентно вплетала в свой рассказ бомонд, двор, короля Эдварда и наследного принца Генриха.