Без ума. Проза на грани… - Тая Воробьёва

Запахивая на ходу халат, я проводила гостя до ресепшена, а потом вернулась обратно, чтобы прибраться в комнате. На столике с массажными маслами и салфетками лежали пять тысяч рублей. Маленькая благодарность гостя за небольшое послабление. Я скатала купюру в трубочку и вложила в подклад лифчика – убежище для левака. Ничего не было, он просто потеребил мне писечку. Несуществующий Боже…

На настенных часах 6:32. Пора ехать в любимый дом параноиков и суицидников. Лезу в сумку за мобильным, который Миша разрешила мне взять, только после того, как убедилась, что я плотно подсела на бабки, что в них нуждаюсь. Звоню водителю, договариваюсь, чтоб забрал из дома терпимости. Смеюсь, устало натягивая платье на влажное ещё после душа тело. Прям деловая женщина: из благородного дома в сумасшедший. Прокрастинация отменяется.

Когда я прокралась в палату, Диана спала, но сквозь сон приоткрыла веки и слегка приветственно улыбнулась. Мне понравилась её улыбка. Впервые за всё время я не заметила в ней уродства. В утреннем свете, в своей длинной майке, задернутой чуть выше ягодиц, Диана была очень хороша.

***

«Как же твой сосуд любви? Я вижу, что тебе многого не хватает, не могу понять чего. Чем я могу дополнить? Что я могу для тебя?»

Стою на перепутье неизведанного. Собранный чемодан как доказательство стопроцентной решимости. Впереди только современность, объятая страхом и сомнениями. В кармане куртки вибрирует телефон, подсказывая, что времени до отправления осталось мало, и наступила пора нового смс – сообщения: «Я выезжаю. Скоро буду. Автобус до Белорусской=)».

Много книг написано о том, как люди расстаются со своим прошлым на вокзалах, железнодорожных станциях, аэропортах; ещё больше о том, что они испытывают в этот момент, какие чувства зарождаются в их сердцах, что уходит из них невозвратно. Автовокзал – это всегда людская суета душ. Кто – то торопится, кто – то спокойно дожидается своего маршрута, сидит неподвижно и ни о чём не думает. Я расположилась на скамейке и смотрела по сторонам, взывая к своим ощущениям. Сплошная путаница, перемешанная с трусостью и полной уверенностью в своём решении: я хотела покинуть этот маленький город. Не было ничего, что могло меня остановить в тот момент, когда в моих ладонях оказался бумажный краешек моей надежды – билет до Москвы. И было не важно, убегаю ли я от себя, от разочарования в семье или от недостатка адреналина в крови. Был факт: я уезжаю сейчас. Исчисление срока приведёт меня туда, где смогу узнать другую жизнь, в которой обитают хорошие люди, приятные знакомства, лучшие улицы города и моменты любви к чему – то стоящему… Если бы можно было провести черту от меня сегодняшней и меня завтрашней, я бы несомненно увидела разницу. А какова она будет через год, два года, пять лет? Возможно, мои волосы станут ещё светлее, голос мягче или резче, характер терпимее, заживающие любовные раны покажутся ерундой – песчинкой посреди Вселенной.

Реальность без прикрас и романтики такова: через интернет я познакомилась с москвичом Мироном, с которым закрутила пламенную, но сдержанную переписку. Воображаемая любовь, свойственная подобным мне натурам, тотчас охватила меня с головы до ног, так что всё время до отъезда я передвигалась только «паря» в воздухе. Обычная логика: переезжаю в новый город, нужны преждевременные знакомства на страховой случай. Вот уже заполняешь анкету на сайте знакомств, где тут же начинают беспокоить эгоисты, циники, неудачники, работодатели, сексуально озабоченные, маньяки, грубые извращенцы, бабники, лесбиянки, геи и остальной сброд и не сброд. Вероятность встретить любовь всей своей оставшейся жизни на просторах социального, взаимного вампиризма маловероятна, но вполне возможна. По крайне мере, я считаю, что мне повезло с Мироном, в чём исключительно моя заслуга. Поясню: чтобы завести удачное знакомство в чужом городе, нужно иметь хоть какой – то процент мозгов и чуйку. Последнее – дело наживное и интуитивное. Впрочем, когда на том конце интернета, имеется живое подтверждение личности во «Вк», «одноклассники», «твиттер», плюс приличный объем фотографий и списка друзей слева, чуйка может отойти в сторону и подождать другого своего героического часа. Именно таким образом, современные технологии дарят нам право на лучшее.

Мирон. Высокий парень, зависший ещё в своём советском понимании устройства мира. Он был из тех деток, которые застали развал СССР, плавно ползая под столом, но не вошли в ряды пионеров.

В первый раз, когда я увидела Мирона вживую, прибывая на автостанцию, испытала жгучее желание рвануть обратно в свой масенький городишко и залечь на дно. Понимание стиля в этом парне, которому пошел третий десяток, вообще отсутствовало. Ни шапка, ни обувь, ни куртка – ничто не сочеталось друг с другом в этот осенний ноябрьский день. Он выглядел так глупо, что я уже представила, в какой эпохе обставлено его жилище и чего стоят повседневные привычки и… выдохнула. В голове бурлила куча мыслей, но варианты сошлись на ноль, и тогда, в тот день, я улыбнулась Мирону в ответ и села в его машину, внутри которой красовался трехцветный флаг России. Патриотизм из всех ноздрей так сказать. Успокоение пришло позже, подкрепившись важным аргументом – Мирон обладал нестандартным умом. Он был противоположностью Димы с обязательным возведением в десятую степень.

– Ты же говорил, у тебя есть два спальных места.

– Ну да. Второе – диван, но он тяжело раскладывается. Ты что пытаешься лечь в джинсах?

– Ну, вообще – то они чистые, недавно постиранные.

– Это недопустимо.

– Хорошо, тогда отвернись. Что ты улыбаешься? Зачем так смотришь? Отвернись, Мирон!

Итог сего диалога таков: Мирон на мне сверху, да ещё без средств контрацепции. Его обидел мой вопрос о наличии таковой. Мои мольбы (!) о предохранении привели к какому – то страшному презервативу, который скатывался при каждом движении. На том и порешили: будем без него. После чего стоило бы включить мозги и измерить уровень эгоизма человека, который собирался отыметь твою вагину. Но горизонтальное уравнение приводило лишь к тому, что Мирону было чем гордиться. Конечно, дыхание двух зрелых людей не осталось безнаказанным, пришлось ускориться и согрешить! Стоить отметить, мой не то что глупый, скорее идиотский поступок! Но когда тебе двадцать лет, многое видится иначе, о чём бы не предупреждала мама. Говори – не говори своему чаду об истине, всё равно он познает её на своей шкурке. Таким образом, я переспала с человеком, которого видела первый раз в жизни только потому, что была сексуально голодна и потому что он был не дурак (!). Скверно. Да, Мирон был далёк от совершенства, но так близок к моим представлениям о нём. Ведь главное в отношениях – общая цель, обобщенность желаний и мечта… одна на двоих.

– Ты так раскована. Потрясающе. Я восхищен!

– Спасибо.

Многое в мире изменчиво. Сменяются дни, за ними люди, вслед за последними – времена года, но что остаётся неизменным – это заблуждение: заблуждение о ежедневности и похожести дней недели; заблуждение о недальновидности и порочности людей, заблуждение о несвоевременности прихотей природы. Всё так или иначе становится закономерным.

Я встаю среди ночи и подхожу к окну. За ним незнакомый город гасит свои огни, делает последний вздох и засыпает. Я смотрю на спящего Мирона и из моих пальцев уходит обыденность. Это моя новая эпоха. Эпоха этого странного, но в чём – то знакомого мужчины.

На утро я чувствовала себя как бездомная кошка, которую пригрели на груди. И я действительно лежала на волосатой груди Мирона и коварно гадала на любовь. Подводя итог, неосознанно поняла: комфорт мне обеспечен, пути открыты. Мирон решительно произносил слова:

– Ты останешься жить у меня. Мы теперь связаны. Мы построим свой мир и своё видение системы.

6.ИНТРИГИ

Все молчали о наркоте в клинике. Даже «полу – овощи» с первого этажа. Когда родственники посещали наш безликий стационар со своими фруктами и колбасными палками, никто из больных не позволял себе говорить о методах лечения. Одни тащились от списка «чудодейственных» средств (как правило, это жители были верхних этажей), другие просто боялись оказаться закопанными возле сарая во дворе. Самым запущенным вариантам никто просто не хотел верить, их медсестры не контролировали.

Но кто – то все – таки проболтался. Приехал какой – то начальник из отделения. По понятным причинам обошлось без обыска и собак. Предстояло обсудить немаленькие суммы за молчание государственных органов. Целый день главврач, Миша и носитель погонов обсуждали в кабинете условия сделки. Иначе, по – другому, было сложно назвать процесс, который подразумевал выгоду обеих сторон. Ближе к шести вечера, начальник уехал, оставив хозяйку в самом ужасном садомазохистском состоянии. Все более и менее соображавшие пациенты боялись попасть ей под руку. Коридоры опустели. Было принято решение – разносить ужин по палатам.