Вовка-центровой - Александр Санфиров

После первого куплета Павел Александрович закрыл глаза, присоединился и начал подпевать своим низким голосом. И вскоре вся семья дружно выводила тоскливую, тревожную песню войны.

Когда они закончили петь, мама вынула платок из кармана и вытерла заслезившиеся глаза.

Вовка же почти без перерыва начал следующую песню:

Вьется в тесной печурке огонь,На поленьях смола, как слеза…

Закончилась эта песня, и тут в двери постучали. На приглашение зашли соседи, которых Вовка еще не знал: пожилой усатый одноглазый мужчина с ожоговыми шрамами на лице и полная темноглазая женщина.

— Слухай, Паша, Люда, вы тут так спиваете, можно, и мы с вами посидим, подпоем?

— Конечно, Василий Егорыч, какие разговоры, присаживайтесь за стол, у нас тут свой музыкант появился, не гармонист, конечно, но и на гитаре неплохо играет. Ну что бы ты хотел спеть, старшина? — спросил отец.

— Что спрашиваешь, понятное дело, о танкистах.

И понеслась песня о танкистах, которые задали перца самураям.

Когда вступила в общий хор жена дяди Васи, Татьяна, Вовка играть перестал. Он просто сидел и слушал, как ее высокий голос сплетается с баритоном ее мужа. Пели они хором часа два, после чего дядя Вася сказал:

— Эх, душевно посидели, — и стал прощаться.

Вовка не выдержал и сказал:

— Тетя Таня, вам бы в опере петь с таким голосом.

Та же со своим мягким хохляцким акцентом сказала:

— Эх, хлопчик, какая опера, когда нужно было учиться, мы в деревне работали, очень тяжело, голодно было. А потом перед войной полегче стало, прослушали меня и пригласили в филармонию, а тут война, и пришлось вместо филармонии санитаркой в медсанбате, вот там и своего суженого встретила, — и она погладила своего усатого дядю Васю по руке.

Они ушли, и семейство Фоминых начало собираться ко сну.

На удивление, Вовка заснул сразу, как положил голову на подушку.

«Наверно, привыкаю», — была его последняя сознательная мысль.

Утром будильник и гимн разбудили его вместе с родителями. Отец только усмехнулся, увидев, что его старший надел шаровары и, как был в майке, выскочил на улицу. Когда Вовка прибежал, вспотевший, через полчаса домой, его уже ждали у дверей.

— Вова, вы должны сегодня расколоть все дрова, сходить в магазин и наносить воды. Сегодня суббота, завтра я буду стирать белье. А вечером мы идем в баню, так что не задерживайтесь со своим футболом. Всё понял?

— Так точно, мама, — весело ответил сын и пошел к умывальнику Там он открыл круглую коробку зубного порошка и начал чистить щеткой зубы.

Затем чайник был вновь поставлен на плитку, но тут под ним вспыхнул огонек, и только что желтая спираль потемнела.

«Вот же не вовремя плитка перегорела», — подумал Вовка. Снял чайник и осторожно вытащил спираль из лабиринта фарфорового изолятора, и та немедленно развалилась на несколько кусков.

Он чертыхнулся и, сев за стол, начал аккуратно скручивать кончики нихромовой проволоки. Когда уже заканчивал последнюю скрутку, через плечо склонился проснувшийся Мишка.

— Ага, опять спираль перегорела, — воскликнул тот, — папка всего несколько дней назад скручивал, как раз, когда тебя молния долбанула.

Вовка аккуратно вставил спираль в изолятор и воткнул вилку в болтающуюся розетку.

«Ох, Павел Александрович и лентяй, да и мой предшественник тоже», — подумал он.

Плитка задымила и начала греться, на нее сразу был водружен чайник.

Когда сели пить чай, Мишка был поставлен в известность о колке дров, но воспринял это стоически и только горестно вздохнул.

После скудного завтрака Вовка полез в коридоре в щиток, выкрутил пробку, в которую был вставлен медный жучок, и под комментарии младшего брата быстро прикрепил розетку к стене. Затем они отправились к дровянику. Где лежит колун, Вовка уже знал и, вооружившись им, начал колку. Высохшее дерево кололось с трудом, но тем не менее дело двигалось. Мишка таскал наколотые дрова в сарай, старательно уворачиваясь от разлетающихся поленьев. Дров оказалось совсем немного, поэтому работа была завершена в рекордные сроки.

После короткого перерыва была принесена вода, а затем они взяли список, который оставила мать, карточки и отправились в магазин.

Когда они подошли туда, оказалось, что Климова уже там. Она, видимо, уже заняла очередь и теперь стояла немного поодаль, ожидая их.

— Ну наконец-то соизволил прийти, — ядовито сказала она, — сам сказал, что с утра будешь ждать.

Младший брат, навострив уши и открыв рот, смотрел на них.

— Ты, Мишуня, иди, занимай очередь, а мы поговорим, — сказал Вовка и подтолкнул того в сторону магазина. Мишке до смерти не хотелось уходить, а послушать, о чем будут говорить брат и девушка, но пришлось идти.

— Лена, прости, у нас были дела, да вообще-то сейчас еще утро. Вон магазин еще не открыт.

— Фомин, тебе не кажется, что ты нахал? — спросила Лена. — Ты что, теперь будешь все время пользоваться тем, что я чувствую себя виноватой перед тобой?

— Кажется, — сказал тот, улыбаясь, — но буду пользоваться, когда еще так повезет.

Ленка рассмеялась, и в этот момент была так хороша, что Вовка открыл рот.

— Ладно, тогда рассказывай, что мы будем сегодня делать? — спросила она.

— Так будем делать всё, как вчера. После магазина по домам. Потом мы с Мишкой пойдем на футбольное поле. Хочешь, приходи пораньше, посмотришь, как я играю, а потом отправимся на пляж. Только сегодня мы в баню идем, так что как вчера не удастся позагорать, — ответил он.

К Вовкиному удивлению, Лена согласилась и сказала, что обязательно придет. Между тем магазин открылся, и вся очередь начала заходить внутрь, поэтому разговор пришлось прервать.

Когда они пришли на пустырь, Мишка немедленно убежал к своим одноклассникам, и оттуда уже слышался его звонкий голос. Сегодня на пустыре народа было поменьше.

Но тем не менее хватило, чтобы собрать две неполные команды.

Вовкино появление было встречено с радостью, и немедленно разгорелась перепалка, в какой команде он будет играть. Пришлось даже кинуть жребий. И только тогда этот вопрос был решен. Как ни странно, Вовка запомнил тех, с кем вчера играл, и уже безошибочно называл всех по именам.

Когда игра была уже в разгаре, краем глаза он заметил тоненькую фигурку Лены Климовой, которая пришла на этот раз одна и сейчас внимательно следила за перипетиями игры. Вот только он не заметил молодого мужчину спортивного вида, который внимательно наблюдал именно за его игрой.

Сегодня Вовке не везло, хотя его команда выиграла с разгромным счетом, но это случилось только потому, что половина другой команды следила именно за ним. И сейчас он усиленно массировал свои голеностопные суставы, которым неоднократно доставалось от сандалий и ботинок противников.

— Очень больно? — послышался девичий голос.

Он поднял голову, рядом стояла Климова и сочувственно улыбалась.

— Ну, как сказать, — в раздумье протянул парень, — бывало и больней.

В это время к ним подошел мужчина, наблюдавший за ходом игры.

— Ты ведь Володя Фомин, не так ли? — сразу перешел он к вопросам.

— Ну да, а что вы хотите?

— Ну, во-первых, я физорг нашего завода, зовут меня Юрий Александрович, так вот, Володя, ты наверняка знаешь, что наша партия и правительство и лично товарищ Иосиф Виссарионович Сталин уделяют огромное внимание развитию в нашей стране физкультуры и спорта. А вот, чего ты не знаешь, что в этом году нам пришла директива организовать заводскую футбольную команду. Ты, конечно, по возрасту еще нам не подходишь, но мы тут с директором завода и профкомом обговорили и решили, что нам нужна еще молодежная команда, которая будет резервом нашей основной. Поэтому я который день обхожу такие самодеятельные игровые площадки и агитирую игроков, которые выделяются на общем фоне.

— И много вы таких игроков нашли? — спросил Вовка с интересом.

— Вполне достаточно и даже с избытком, — в тон ему ответил физорг, — я и тебя уже видел недели две назад, но тогда ты на меня впечатления не произвел, а сегодня временами показывал что-то похожее на игру. Это правда, что тебя молния ударила?

— Да было дело, — сказал Вовка и задрал майку.

— Однако! — воскликнул Юрий Александрович. — Но все равно, если пройдешь наших эскулапов, то я тебя возьму, а там посмотрим. Ты-то как, согласен?

— Да, я согласен, вот только вам надо с моим отцом поговорить, он хотел, чтобы я десять классов закончил и пошел учиться на инженера. А так ведь мне придется поступить рабочим на завод.

— Послушай, парень, — серьезно посмотрел ему в глаза физорг, — ты будешь работать, получишь рабочую специальность и сможешь угостить девушку мороженым, — тут он кинул взгляд на Лену, — на свои заработанные деньги, которые не надо клянчить у родителей. Притом у тебя будет укороченный рабочий день еще два года, хватит времени на тренировки, и никто не мешает тебе идти в вечернюю школу. А потом все равно ты пойдешь служить в армию. И подумай сам, кем там будет служить хороший футболист? Конечно, если ты им станешь, — оговорился он под конец.