Как спасти жизнь - П. Данжелико
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подавленный Брюс Уэйн производит впечатление.
— Всего тебе хорошего, Райли Джеймс-младшая, — доносится через лужайку перед домом.
— Да… и тебе, — отвечаю я. Но уже немного поздновато прощаться. К тому времени, как я подхожу ближе, «Ауди» отъезжает от тротуара и мчится вниз по улице.
Глава 4
Райли
— Что ты здесь делаешь?
В переулке у служебного входа в ресторан в своем джипе «Вранглер» тысяча девятьсот девяностого года выпуска блеклого красного цвета, с отбитым задним фонарем и оригинальной магнитолой, меня ждет Томми.
Мы не разговаривали с нашей ссоры, которая произошла три дня назад, когда на строительной площадке появился Джордан Уэст и предложил мне… работу. Да, до сих пор это звучит странно, даже в голове. Ну так вот, Томми настаивал на том, чтобы узнать, кем был нежданный гость, а я на том, что это не его дело. А затем он совершил непростительное: оставил рабочее место и не помог нам с Толстяком Иисусом с уборкой.
Ему повезло, что у меня под рукой не оказалось пневматического молотка, иначе я бы засадила гвоздь в его хорошенькую голову.
— Как дела, малышка? — Широко улыбаясь, он закидывает мускулистую руку на подголовник пассажирского сиденья. Улыбка правда натянутая. Я знаю его слишком хорошо, чтобы не заметить.
— Не называй меня так. Ты знаешь, что я это терпеть не могу. — Он в курсе, потому что я ему это говорила не меньше миллиона раз. А также мне известно, что он зовет меня так, когда хочет чего-то.
— И опять же, почему ты здесь? — Я подхожу к пассажирской двери и жду объяснения, и женская интуиция подсказывает, что мне оно не понравится.
Есть только две причины, по которым Томми может приехать в город: Тиндер-свидание или деньги. И видит Бог, я не его Тиндер-половинка.
В мои шестнадцать был странный период времени, когда Томми вообразил, будто влюблен в меня. К счастью, это длилось чуть дольше, чем его дневной сон. Я приняла лучшее решение, образумив его.
Годами я наблюдала, как он использовал немалое количество девушек. Канавы на Статен-Айленд буквально заполнены разбитыми сердцами тех, кого Томми использовал и бросил, а я не собиралась становиться одной из них. Кроме того, я не хотела терять друга, а это бы неизбежно произошло.
— Запрыгивай. Я отвезу тебя домой.
С неприятным чувством, охватившим нутро, я бросаю сумку-почтальонку на заднее сиденье и забираюсь внутрь. Томми нажимает кнопку плэй на магнитоле и голос Брюса Спрингстина наполняет теплое ночное небо. Единственное, что волнует Томми — это музыка. У него даже относительно приличный голос. К сожалению, у Томми гораздо большая проблема по части анатомии: у него кишка тонка разглядеть талант.
«…Знаю, ты напугана и думаешь, что мы недостаточно молоды, чтобы любить. Покажи мне хотя бы немного своей веры, и сегодня ночью случится магия. Ты не красотка, но эй, все в порядке…» («Thunder road» — Bruce Springsteen.)
— Помнишь, как мы тусовались на пристани с Майком, Келли и Джорджом и врубали эту песню, а люди в квартирах через дорогу кричали на нас, — говорит он, напоминая о том времени, когда мы были подростками.
Это навевает мысли о том, что в то время, как Джорджу посчастливилось вступить в армию и выбраться отсюда, Майк умер от передозировки, а Келли все еще торгует наркотиками.
Мы молчим на протяжении двух кварталов, музыка переносит в место, где я не боюсь того, что он собирается сказать. Мы останавливаемся на красный, и он убавляет громкость. Из люков рядом с джипом поднимаются облачка пара. Это напоминает об отце.
В семь лет я нечаянно услышала, как папа разговаривал с другом об Огнедышащем Драконе. Когда я спросила, кто это, он уверил меня, что так зовут дракона, живущего с семьей под улицами Нью-Йорка. Я безоговорочно верила в это, пока мама не открыла глаза на правду, когда мне было девять.
— Нет, отцу не станет лучше, Райли, — выпалила она однажды ночью, когда ему по-настоящему нездоровилось. — Ему нужно прекратить забивать тебе голову сказками вроде истории о драконах.
— Я облажался, Ри, — говорит Томми, возвращая меня в настоящее.
Живот скручивает еще сильнее. Я поворачиваюсь, чтобы узнать, насколько сильно Томми влип в этот раз и вижу, что он смотрит прямо, его лицо напряжено, взгляд пуст.
— Насколько плохо? — вынуждена спросить, потому что, судя по его выражению, можно предположить, что очень плохо.
— Хуже некуда. — Он кусает внутреннюю сторону щеки. — Я должен денег.
«…Я не герой, это и так понятно. Я могу предложить тебе все, что купил, помимо грязного капота. С шансом сделать что-нибудь хорошее. Эй, что мы будем делать теперь, кроме того, что мы смотрим в окно? Позволь ветру откидывать твои волосы. Эта ночь для нас как будто новая…»
Слова Брюса просачиваются в мои мысли и, оставшись незамеченными, уносятся ветром. Даже Брюс не может ослабить напряжение, нарастающее в джипе. На грудь опускается тяжесть. Я едва могу дышать, выдавливая слова.
— Сколько? — Еще минуту стоит тишина, моя тревога возрастает. — Сколько, Ти?
— Это была игра в покер… Гребанная подстава…
Джип въезжает на мост Верразано-Нэрроуз, шум мощных колес по металлической решетке и ветер практически заставляют кричать.
— Сколько?
Он устало выдыхает.
— Тридцать.
Тридцать. Тридцать тысяч долларов. Эта ноша давит на грудь, желчь подступает к горлу.
— Тормози, — хриплю я, как только мы оказываемся на другой стороне. Когда он медлит, паника выходит из-под контроля. — Я сказала, тормози!
Он резко останавливается в темном пустынном переулке между двумя кирпичными зданиями. Выпрыгиваю из машины и хожу кругами, стараясь не делать слишком глубоких вдохов: в воздухе висит запах машинного масла и мусора. Что угодно, лишь бы предотвратить надвигающийся фонтан из рвоты.
— Ты в порядке?
— Нет! Не в порядке!
Сцепив руки за спиной, он с поверженным видом смотрит в ночное небо, я разрываюсь между желанием придушить его. пока он спит. и чувством жалости к нему. Вот как в двух словах можно описать наши отношения.
— Тридцать тысяч… — Это до сих пор не укладывается в голове. — Что с тобой не так, черт возьми? — Он даже не пытается защититься, просто стоит с жалким видом. — Кому ты должен?
— Ивану ДелоРуссо.
Иван — местный мафиози. Он в основном занимается азартными играми, но это не тот человек, кому вы захотите перейти дорогу.
— Черт.
— Прости.
У меня есть пять отложенных тысяч для страхования предпринимательских рисков. Если ваши
