Догматическое Богословие - Олег Давыденков

Предание (παράδοδις). Буквально это греческое слово означает преемственную передачу, например, передачу по наследству, а также и сам механизм передачи от одного человека к другому, от одного поколения людей к другому.

Св. Викентий Лиринский задает вопрос: «Что такое предание? — и сам же на него отвечает, — То, что тебе вверено, а не то, что тобой изобретено, — то, что ты принял, а не то, что выдумал»…

Такой механизм преемственного распространения Божественного Откровения также имеет свое основание в Священном Писании, где говорится о том, что именно таким образом должно сохраняться и распространяться в мире Божественное Откровение.

1 Кор. 11, 23: «Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам Передал»…

Ин. 17, 8. Сам Господь говорит об этой форме сохранения истины: «ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели»…

Мы видим некую цепочку: дал, передал, приняли.

Тертуллиан, апологет конца II — начала III века, говорит: «мы храним то правило веры, которое Церковь получила от апостолов, апостолы от Христа, Христос от Бога». Таким образом, в Новом Завете и в понимании ранних отцов Церкви Священное Предание — это непрерывная цепь передач богооткровенной истины от одного человека другому, или от одного поколения людей к другому, причем начальное звено этой цепи оказывается, как мы видим из слов Спасителя, в Боге.

Это очень важный момент, который надо отметить, именно этим Священное Предание и отличается от других традиций, например, культурных. Протестанты, например, могут с большим уважением относиться к Преданию Православия, они могут согласиться с тем, что все это хорошо и полезно, но при этом они заявляют, что это от человеков, а потому, хотя и полезно, но не является необходимым.

Однако, при таком понимании Священного Предания, которое дано в Новом Завете, разрыв с Преданием — это не просто разрыв с какой-то человеческой традицией. Поскольку начальное звено Предания находится в Боге, то разрыв с Преданием — это не просто выход из традиции Восточной Церкви, а, по существу, отпадение от Бога.

Почему не все Божественное Откровение, дано Церкви в виде Писания? Почему не все вошло в Писание, не все было записано?

Очевидно, что все не могло быть записано по причине того, что в Предание входит многое такое, что вообще, в принципе, не может быть записано. Когда мы говорим о механизме Предания встает вопрос: что передается в Предании? Во-первых, передается некоторое знание, передаются некоторые памятники, в которых это знание зафиксировано: книги, иконы, чинопоследования, канонические правила, различного рода предписания и т. д.

Однако, Предание есть нечто большее, чем просто передача информации. Поскольку Предание говорит нам о Боге и о богопознании, а подобное, как известно, познается подобным, то для того, чтобы понимать то, что передается в Предании, предварительно необходимо иметь некоторое представление и о Боге, и о богопознании. Иначе говоря, необходимо иметь некоторый опыт, личный опыт богообщения, поскольку духовная жизнь — это прежде всего образ жизни, а не образ мысли.

Протопресвитер Иоанн Мейендорф об этом пишет следующим образом: «…предание есть непрерывная последовательность не только идей, но и опыта. Оно предполагает не только интеллектуальную согласованность, но и живое общение на путях постижения истины».

По существу ту же самую мысль двумя тысячами лет ранее высказал апостол Павел (1 Кор. 4, 16): «…подражайте мне, как я Христу».

Однако Предание не ограничивается и этим, потому что Христос не только преподал Своим ученикам учение, не только явил им пример Своей жизни, не только сообщил некий опыт жизни в Боге, но Он же повелел им принять Духа Святого, «ялу благодати, которая единственно открывает путь к познанию Божественной истины. Только в свете благодати и постигается учение Христа, и сам опыт жизни во Христе, безусловно, опыт благодатный.

Апостол Павел (1 Кор. 12, 3) утверждает, что: «…никто не может назвать Иисуса Христа Господом, как только Духом Святым», т. е. исповедать Христа своим Господом может только тот, на чье сердце уже так или иначе воздействовал Дух Святой.

Поэтому святитель Филарет Московский отмечает, что «Священное Предание — это не только видимая и словесная передача правил и постановлений, но и невидимое и действенное сообщение благодати и освящения».

Таким образом, Священное Предание включает в себя как бы три уровня: низший, первый уровень — это, собственно, передача знания и исторических памятников, которые связаны с этим знанием, во-вторых, это передача опыта духовной жизни, и, в-третьих, это передача благодатного освящения.

2.1. Соотношение Священного Писания и Священного Предания

Если мы посмотрим дореволюционные учебники догматического богословия или катихизисы, то увидим, что в них Священное Писание и Священное Предание обычно противопоставляются.

Например, «Катихизис» свт. Филарета называет Священное Писание и Священное Предание двумя различными способами распространения и сохранения Божественного Откровения.

Митрополит Макарий (Булгаков) говорит, что «под именем Священного Предания разумеется Слово Божие, не заключенное в письмена самими богодухновенными писателями, а устно переданное Церкви и с тех пор непрерывно в ней сохраняющееся».

Примерно то же самое мы видим в учебнике догматического богословия протоиерея Михаила Помазанского, где прямо говорится, что Предание и Писание это два источника вероучения, или два источника догматов.

Во всех этих определениях Священное Писание и Священное Предание противопоставляются друг другу. Писание рассматривается как нечто внешнее по отношению к Преданию. Это связано, конечно, с латинским влиянием на православное богословие которое началось в период упадка образованности на Христианском Востоке. Это латинское схоластическое влияние в данном случае проявляется в характерной для латинской мысли тенденции кодифицировать Предание в исторических документах, памятниках, иначе говоря, рассматривать Предание почти исключительно как некую сумму информации о Боге, о духовной жизни, в то время, как для Восточных отцов Предание — это всегда не только знание, не столько информация, сколько именно живой опыт богопознания, опыт объемного видения богооткровенной истины, без которого подлинное знание оказывается невозможным. Преодоление такого понимания в православном богословии началось только с начала XX века. В чем суть латинского взгляда на соотношение Предания и Писания?

Католическое учение о Священном Предании и соотношении Предания и Писания возникает во время Реформации в Западной Европе, причем возникает по конкретному случаю. Когда Лютер поставил под сомнение католический догмат о папском примате, в Германию прибыли из Ватикана католические богословы, которые вступили с Лютером в спор. Они не могли обосновать примат папы и сослались на то, что им нужно съездить в Ватикан, поднять архивы, поработать в библиотеке, чтобы привести достаточные доказательства в свою пользу.

И тогда Лютер торжественно объявил, что, в отличие от католических богословов, ему никуда ехать не надо и он все свое учение вполне может обосновать и вывести из одного только Священного Писания.

Этот полемический прием, который один раз оказался успешным, впоследствии получил широкое применение, и превратился в своеобразный принцип, на котором и строилось протестантское учение.

В борьбе с протестантами, отрицающими авторитет Священного Предания как источника вероучения, католики были вынуждены построить свое учение. Суть его состоит в том, что Священное Писание и Священное Предание — это два различных параллельных источника вероучения.

Тут могут быть разные акценты. Эти два источника могут пониматься как равные по достоинству, могут пониматься как неравные по достоинству, скажем, Священное Писание может пониматься как некоторое смысловое ядро, а Предание — как некое, пусть и необходимое, но, все-таки, второстепенное дополнение к Писанию.

Как бы там ни было, во-первых, Писание и Предание рассматриваются как нечто взаимодополняющее, и, во-вторых, утверждается, что, и Писание, и Предание по отдельности заключают в себе не всю богооткровенную истину, а только некоторую ее часть.

Такое понимание соотношения Предания и Писания не согласуется со святоотеческим пониманием. Скажем, для сщм. Иринея Лионского (II век по Р. Х.) Священное Предание по своему содержанию не есть нечто отличное от Священного Писания, а, наоборот, Предание по содержанию тождественно Новому Завету.

И у других отцов Церкви мы можем найти утверждение, что Священное Писание само по себе содержит все потребное для благочестия, т. е. заключает в себе не часть богооткровенной истины, а всю истину в ее полноте.