Шмакодявка - Сергей Марксович Бичуцкий

– Слушай, Семён. А за что это Шмакодявка меня не любит?

– Не замечал. – удивлённо ответил Семён. – А с чего взял?

– Да я тоже никогда не замечал. А тут как-то намедни иду мимо, а он у сарая в теньке лежит. Слышу – рычит. Даже не поверил. Думал кто-то чужой рядом. Оглянулся, а вокруг ни души, только я и он. Чё в голове у придурка? Он же безбашенный совсем.

– Не обращай внимания. – успокоил его Семён. – Это, наверное, продолжение концерта.

– Какого ещё концерта?

– Я тут как-то вечером случайно увидел, как твоя Варька с Шмаком беседовали.

Стоят друг напротив друга возле забора и поливают друг друга.

– С чего это? – удивился Никита.

– А я почём знаю?

Глава 5

Не покривил против истины Семён, когда рассказывал о странных «беседах»

Варвары с собакой. А история их такова. Как-то Люська, увидев пригорюнившуюся Варю, спросила у неё:

– Ты чего подруга нос повесила?

– Да, как тебе сказать?

– Как есть, так и говори.

– Ты знаешь, Люсь, порой так устаю, что мочи нет. Так хочется наорать на кого-нибудь или разбить что-нибудь. Пока хватает сил сдерживаться, но порой, так накатит, аж темень в глазах. Боюсь не сдержаться, Люся. Очень боюсь. Так дети же рядом. Они-то, в чём виноваты? Они ж – дети. Нельзя, чтобы видели меня такой. Никак нельзя. Мама на меня никогда не кричала. И я не должна. А как избавиться от этого, не знаю.

– Ну, велика беда. Ты думаешь, ты одна такая? Я давно уже нашла способ как с этим бороться.

– Врешь! – недоверчиво и вместе с тем радостно воскликнула Варя. – Ну-ка, поделись.

– А что здесь делиться? Как припечёт, так я в лес. Пока не обматерю всё, что вижу, до тех пор и не успокоюсь. Это как в туалет по надобности. Как, например, в райцентре. Терпишь, терпишь, а сходить – то некуда. Пока до дома доберёшься, так вся изведёшься – издёргаешься, аж выкручивает тебя. А прибежишь домой, сумки побросаешь, и в туалет. Такое облегчение. – изобразив на лице блаженство, закончила Люська.

– В лес? – задумчиво произнесла Варя. – Мне в лес никак нельзя.

– Чего это?

– У тебя Люся детей сколько?

– А причём здесь дети?

– Как причём? У тебя, во-первых, трое, а, во–вторых, все уже взрослые. А у меня мал мала меньше. Я их и на пять минут одних оставить боюсь. Обязательно что-нибудь вытворят. – не согласилась с подругой Варя.

– Ну, тогда я не знаю. Тогда терпи.

– Придётся. – согласилась Варя, но совет соседки запомнила.

Как-то вечером, по прошествии нескольких дней, проходила она рядом с забором, разделявшим их дворы и, увидев Шмака, невольно остановилась. Поражённая каким–то необычным уродством собаки, Варя, никогда не обращавшая на это внимания, в сердцах произнесла:

– У-у-у, Шмакодявка, – и хотела было пойти дальше, но, к её удивлению и возмущению, собака не оставила это без внимания, и, как будто бы поняв, что её оскорбляют, стала лаять в ответ, чего никогда не случалось ранее. А лай у Шмака, как и его внешний вид, был, надо сказать, препротивнейший, какой-то пискляво – пронзительный. Варя, опешив от такой наглости, остановилась и несколько секунд с возмущением смотрела на собаку. Затем, забыв обо всём на свете, подошла вплотную к забору и… Хорошо, что ни дети, ни муж не видели и не слышали этого. Вряд ли кто-то смог бы объяснить, откуда, в этой, обычно сдержанной, доброй и улыбчивой женщине, столько злости и изощрённых ругательств. И, если кто-то думает, что собака оставалась безответной, то он глубоко ошибается. Они самозабвенно, в течении нескольких минут, облаивали друг друга, пока Варя вдруг действительно не почувствовала облегчение. Она остановилась. Осознав всю абсурдность ситуации, Варя с улыбкой посмотрела на Шмака, и извиняющимся тоном произнесла:

– Ты уж не обижайся на меня, Шмакушка. Баба, она и есть баба, что с неё взять? Устала я, – закончила Варя, и, виновато улыбнувшись, пошла домой.

С тех пор они неоднократно встречались, если так можно выразиться, в «словесных» баталиях, которые никоим образом нельзя назвать однообразными. Бывали случаи, когда Шмак, усевшись, просто и с удивлением смотрел на ругающуюся Варю, которая, не встречая привычной реакции, сбавляла тон и начинала просто жаловаться и плакать. Впечатление было такое, что он понимал состояние женщины и жалел её. Случалось, не дослушав её тираду до конца, он поднимал заднюю лапу, и, оросив забор, удалялся. А порой, повернувшись к Варе задом, с силой скрёб землю, отбрасывая её назад всеми четырьмя лапами, как это обычно делают собаки, когда после опорожнения хотят зарыть свои экскременты. Форменное издевательство, которое, впрочем, не очень задевало Варю. Она абсолютно теряла над собою контроль только тогда, когда он начинал лаять, и Варе, которая стала воспринимать собаку как реального собеседника, казалось, что она слышит в собачьем лае и сарказм, и издёвку, и насмешку. Помрачение, да и только. Но самое удивительное в этом, как бы противостоянии, заключалось в том, что встречаясь в любое другое время, они относились друг к другу совершенно дружелюбно, как будто и не было вовсе этих вечерних перепалок.

Глава 6

Так и протекала их жизнь. Никаких изменений в лучшую сторону в обозримом будущем не предвиделось. Работы в посёлке как не было, так и нет. Хорошо, что ещё работала школа, но и её перспективы были скорее печальны, нежели радужны, так как молодёжь, не видя для себя никакого будущего, мало – помалу разъезжалась, кто куда, и население посёлка неуклонно уменьшалось. Нынешний год выдался в меру дождливым и, к радости местных жителей, грибным и ягодным. И всё было бы замечательно, если бы не Никита. Собранный урожай грибов и ягод, предназначенный для продажи, решили сдавать в райцентре, так как местные заготовители–оптовики платили в два раза меньше. Варя, понятное дело, из дома отлучиться не могла, поэтому эту обязанность пришлось возложить на Никиту. Когда случалось так, что в район собирался Семён, то обязательно прихватывал с собой и соседа. Но, так бывало далеко не всегда. Чаще всего Никита либо договаривался с кем-нибудь из поселковых, выезжающих в райцентр, либо, если таковых не находилось, просто выходил с поклажей на трассу и ловил попутку. Из таких поездок он обязательно возвращался с водкой, не рискуя при этом быть уличённым в утаивании семейных денег, либо в их растрате. В местном магазине покупать не решался, так как Варе обязательно бы сообщили. Привезённую водку прятал в лесу, рядом с тропой, по которой он ходил за ягодой. Проверить, на какую сумму он сдавал ягоды, было невозможно по различным причинам. Цена её зависела не только от свежести, размера и