Арфист на ветру - Патриция МакКиллип

Он посмотрел на Элиарда. Небо в этот предрассветный час сделалось необычно темным. Ветер низко стонал и гнал по воде черные буруны. Моргон не мог разглядеть выражения лица брата, он ощущал лишь мощь, исходящую от Элиарда, и могучую тяжесть хедской земли позади него.

– Я найду дорогу обратно, – мягко сказал он, хотя сердце его ныло, а перед мысленным взором вставал пропитанный золотом летнего солнца образ прекрасной родной земли. – Когда-нибудь. Откуда-нибудь.

Элиард коснулся лица брата с необычной для него нежностью, словно он чувствовал себя отцом Моргона. Тристан, подошедшая к братьям, обняла их обоих. Моргон нежно поцеловал ее в макушку, отступил и вдруг оказался совершенно один в непроницаемом мраке ночи, почувствовал, как под его ногами дрожит дерево причала.

Он повернулся, вслепую вскарабкался по сходням и нырнул в черный трюм.

Их корабль нашел удобную стоянку в Кэйтнардской гавани перед самой зарей. Моргон услышал, как шлепнулся в спокойную воду якорь, и увидел через решетку люка квадратики жемчужно-серого неба. Рэдерле спала. Он смотрел на нее с минуту, умиротворенно и устало, смотрел, как на единственное свое сокровище, которое удалось ему обрести и сохранить, несмотря на все трудности. Затем он опустился на мешки с пряностями и тоже уснул. Утренний шум на причалах и удушающая жара не могли потревожить его глубокий сон. Когда он пробудился – далеко за полдень, – то увидел Рэдерле, наблюдавшую за ним, всю в скользящих блестках солнечного света.

Моргон медленно поднялся и сел, пытаясь вспомнить, где он.

– Мы в Кэйтнарде, – словно прочитав его мысли, сказала Рэдерле.

Руки ее обхватили колени, на щеке отпечатался рисунок мешковины, в глазах же застыло странное выражение, не прочитываемое Моргоном до тех пор, пока он не понял, что это просто страх.

– Что теперь? – тихо спросила его Рэдерле. Он прислонился спиной к деревянной обшивке и протер глаза руками.

– Бри Корбетт пообещал найти для нас лошадей. Тебе придется вынуть из волос шпильки.

– Что-что? Моргон, да ты никак спишь?

– Нет. – Он посмотрел на ноги любимой. – Ты взгляни на свои башмачки.

– Взглянула. Тебе они разонравились?

– Нет... Они хороши. Как и ты. Ты умеешь оборачиваться?

– Кем именно? – спросила Рэдерле. – Дряхлой старой ведьмой?

– Нет. В тебе течет кровь Меняющего Обличья; у тебя должны быть к этому способности...

Страх, мука и отвращение, наполнившие ее взгляд, заставили его замолчать.

– Нет, – твердо сказала Рэдерле.

Окончательно проснувшись, он втянул ноздрями воздух, ругая себя на чем свет стоит. Длинная дорога, протянувшаяся через Обитаемый Мир прямехонько на закат солнца, которую он внезапно увидел, повергла его в отчаяние. Он молчал и пытался сосредоточиться, но затхлый воздух трюма, казалось, набивал его голову мякиной.

– Мы слишком долго будем ехать по Лунголдской дороге, если поскачем верхом, – сказал он. – Я думал, что лошади понадобятся нам лишь до тех пор, пока я не научу тебя кем-нибудь оборачиваться.

– Ты и оборачивайся. А я просто поеду...

– Рэдерле, посмотри на себя, – беспомощно взмолился он. – На этой дороге мы повстречаем торговцев со всего Обитаемого Мира. Они не видели меня больше года, но тебя они узнают, и тогда им не потребуется спрашивать, что это за мужчина рядом с тобой.

– Вот оно что. – Она сбросила с ног башмачки, вынула из прически шпильки и встряхнула распущенными волосами. – Найди мне другую пару башмаков.

Он молча смотрел на нее, а Рэдерле сидела в волнах помятой, богато расшитой ткани, чудесная масса распущенных волос обрамляла ее точеное лицо – усталое и бледное, но выглядящее словно чудесный образ из древней баллады. Моргон вздохнул и выпрямился.

– Отлично. Подожди меня.

Ее голос на миг задержал его:

– Жду первый и последний раз.

Он переговорил с Бри Корбеттом, который терпеливо ждал их пробуждения. Лошади, приобретенные корабельщиком, спокойные деревенские коняшки с тяжелыми копьями, стояли на пристани, во вьюки уже были упакованы кое-какие припасы. Бри, по мере того как мысли об их неблизком путешествии и истинный его смысл начали завладевать его моряцким умом, выдавал Моргону все новые и новые советы. Закончил Бри тем, что предложил себя в спутники.

– Только в том случае, если ты умеешь оборачиваться, – сказал Моргон.

Бри сдался. Он покинул корабль и вернулся час спустя с ворохом одежды, которую швырнул Моргону прямо через люк. Рэдерле осмотрела ее и тут же переоделась. Теперь на ней была темная юбка, полотняная сорочка и бесформенная верхняя рубаха, доходившая до самых колен. Башмачки же были мягкой кожи, простые и добротные. Волосы Рэдерле скрутила в узел и убрала под тулью широкополой соломенной шляпы. Потом она встала перед Моргоном, желая, чтобы он оценил ее вид.

– Надвинь пониже шляпу, – сказал он, и она рывком опустила шляпу на лоб.

– Прекрати надо мной смеяться.

– Я не смеюсь, – заметил Моргон. – Погоди, сейчас увидишь, на чем тебе предстоит ехать.

– Нельзя сказать, чтобы твой вид не внушал подозрений. Ты можешь одеться как деревенский бедняк, но у тебя походка землеправителя, а глаза твои способны сокрушать камни.

– Смотри внимательно, – сказал он, приказывая самому себе успокоиться, а своим мыслям – приноровиться к тому, что его окружало, – к дереву, смоле, неясному ропоту воды и нечеткому шуму гавани. Имя его, казалось, вытопилось из него в липкую жару дня, а лицо утратило определенность – глаза стали мутными и пустыми, подобно летнему небу.

– Если ты сам не догадываешься, кто ты, то немногие другие об этом догадаются. Это всего лишь один из сотни способов, которым я спасал свою жизнь, пересекая Обитаемый Мир.

Рэдерле посмотрела на него со страхом.

– Тебя почти не узнать. Это что за наваждение?

– Это наваждение лишь в очень малой степени. Это способ выжить.

Она молчала. Моргон понял по выражению ее лица, что в ней идет внутренняя борьба. Не сказав ни слова, она отвернулась и вскарабкалась по лесенке на палубу.

Солнце догорало в темнеющем небе, уступая место ночи на дальнем краю Обитаемого Мира, когда они простились с Бри и выехали. Огромные тени мачт и штабелей груза лежали на их пути через причалы. Город – туманное облачко теней и закатного света – внезапно показался Моргону незнакомым, как если бы, готовясь свернуть на новую дорогу, Звездоносец стал чужим самому себе. Он провел Рэдерле извилистыми улочками мимо лавок и таверн, которые прежде знал наперечет, к западной окраине города. Они ехали по булыжной мостовой, которая расширялась к окраине, затем булыжник закончился, и дорога стала еще шире – и побежала вперед через сотни верст ничейной земли до того места на краю Изведанного Мира, где она резко сворачивает на север к Лунголду.