Отголоски прошлого (СИ) - Ришард Дариуш

— Весело. Хорошая история.

— Ага, очень весело, особенно учитывая то, что я чуть не свел счеты с жизнью… Только для того, чтобы вас сейчас было чем развлечь… — Улыбака снова раскрутил бутылочку, и она указала на Бертоло.

— Нет, это неинтересно! Сейчас он опять будет про свой глаз рассказывать, других историй он и не знает, — запротестовал Хельмут, словно пытаясь подзадорить старика.

— А вот и знаю, — заметил старпом. — Как скажете, могу и не про глаз. Служил я однажды на одном судне…не важно, на каком из множества, главное, что еще не на «Сколопендре». Дело было зимой, и собачий холод, как назло, застал нас в северных морях. Зашли мы в Осклизлую бухту для того, чтобы немного поохотиться на тюленей. Шкуры этих зверей можно было неплохо продать, жир пошел бы на топливо, а жаркое из тюленятинки так приятно согревает в холодную погоду… Так вот, приближаемся мы к каменистому лежбищу, а зверюги словно почуяли, что их ждет, и заранее попрятались. И просидели мы с навостренными гарпунами, как дураки, прилично так времени… А потом кто-то заметил, как серый хвост мелькнул в воде, вроде тюлений, спрятался и снова плеснул по поверхности. Мы один гарпун метнули — мимо, а этот все плещется, словно издевается, рыбу, может, ловит… Тогда мы накинули на зверя сеть и потянули наверх. Он оказался удивительно легким и совсем не сопротивлялся… Но на палубу мы вытащили совсем не тюленя. Представьте себе, в сетях мы увидали…голую бабу! Утопленница — первым делом подумали, а потом глядим ниже — хвост! Это была настоящая русалка. С длинными белыми волосами, с белоснежной кожей, с синими губами, холодная на ощупь…то ли она такой и должна была быть, то ли задубела в ледяной воде, но сердечко у нее часто билось, это ребята хорошо проверили. Они, не будь дураки, давай ее лапать за места, а та лежит и не шевелится, как бы чувств лишилась. А как бы она не притворялась, говорю я и предлагаю накрыть ее кожушком…

— Я не верю в русалок с тех пор, как перестала ходить пешком под стол, — перебила его рыжеволосая капитанша. — История должна быть правдивая, а не сказочная.

— Так эта и есть самая что ни на есть правдивая, — старпома слегка задело то, что его байки не принимают за чистую монету.

— Да, уж лучше б ты про глаз рассказал… — вздохнул Пратт.

— Ну, ладно. Если публика просит… Значится, нагнулся я эту морскую деву поцеловать, ну, в сказках это со спящими красавицами всегда срабатывало. А она оклемалась и выцарапала мне глаз своими когтищами. За наглость, — последняя фраза сорвала настоящие аплодисменты. Вот как мало оказалось публике нужно для полного счастья. В третий раз бутылка, словно решившая идти по старшинству, от первых помощников перешла к капитанам и остановилась на Шивилле. — Ну, про тебя я и так много знаю… Тем не менее, все равно будет интересно послушать, что расскажешь ты.

— У меня история без претензий на серьезность и безо всякой там мистической лабуды. Зато забавная… Шел мне тогда шестнадцатый год, я была, как это красиво говорится, юна, невинна и прекрасна, как цветочек, — пираты одобрительно захихикали, а девушка иронично усмехнулась, — я тогда ходила на корабле под командованием своего отца. И вот однажды, после одного очень удачного дела, на борту устроили пир горой. Еды было навалом, выпивки — еще больше, песни горланили до хрипоты и веселились до рассвета. Помню, я тогда, пока еще соображала, завалилась спать в своей каюте, а многие продолжали банкет. Так вот, а на следующее утро, представьте себе эту картину — просыпаюсь спокойно в своей койке и чувствую: что-то мне тесновато на ней… Поворачиваюсь, а рядом со мной лежит, в обнимку с обгрызенным свиным окороком, один из наших матросов, храпит и смердит перегарищем на всю каюту. И это еще что, не спешите ржать! На башке у него был «шлем» из выеденной головки сыра, на роже — усы (своих у него не было, так ему чернилами пририсовали), а на груди выбрита типа мемориальная доска, а на ней надпись… Как сейчас помню: «СднемРажденяШейла!». Так самое смешное, что у меня день рождения только через месяц должен был быть! — описанная картина вызвала одобрение публики и дружный хохот. — Я ж давай его будить и на пол эту тушу столкнула, а он дрыхнет безмятежно, как у себя дома. Тогда пришлось взять пистоль и пальнуть холостым. Тогда матросик тут же подорвался на ноги, перепугался, давай вертеться по сторонам — ничего не понимает, что здесь происходит. Ну, я и выгнала его взашей. А то папка бы за такое по головке не погладил, его особенно… Но розыгрыш вполне удался, я оценила. Вот тебе даже и мораль — не упиваться в дрова, а то мало ли что можно сделать с пьяным моряком рано-рано утром… — последние слова пиратка напела на мотив известной песенки и на последней ноте потянулась к пустой бутылке. — Все, один капитан отстрелялся, теперь, кажется, очередь другого… Хельмут, повесели и ты нас какой-нибудь байкой.

— Помню, когда Шейла была еще мелкой, отец взялся обучать ее грамоте — дело нужное и полезное для человека, который чего-то планирует в жизни достичь… — начало у его истории получилось уже интригующим, поэтому, хоть все были им немного озадачены, перебивать никто не стал. — Но учитель из Шимуса был не ахти, да и на корабле не гимназия для девочек, поэтому обучение шло кое-как, со скрипом. А самое смешное, — Хельмут хохотнул в предвкушении дивного анекдота, — что девчонка долгое время не могла запомнить некоторые длинные и сложные слова. Вот, помню, когда Шивилле было лет двенадцать, она путала слова «сутенер» и «секундант». И вот однажды в одном из портовых трактиров она вознамерилась начистить рыло какому-то задире-юнге по всем правилам чести, подошла к одному из наших и говорит, деловая такая, почти как взрослая: «Будь-ка, пожалуйста, моим сутенером!». Ой, что тогда началось… Об этом тут же доложили Рыжей Бороде, и пошли разборки с благим матом и пальбой из пистолета. Тот бедолага-«секундант» чуть не огреб по полной программе, пока, наконец, не разобрались, чего на самом деле хотел ребенок. Тогда, конечно, все сели спокойно и посмеялись… — закончил пират, утирая выступившие от смеха слезы. Всем остальным тоже было очень даже весело…кроме Шивиллы. Та сидела красная, как вареный рак.

— Хельмут. Так нечестно, ты нарушаешь правила игры. Это вообще-то был, как бы, не твой секрет, а еще один мой.

— Ну а что ты от меня хочешь? — мужчина невинно пожал широкими плечами и залпом осушил стакан. Затем, демонстративно стянув с головы черный старомодный парик, он им же занюхал и звонко постучал по коротко остриженной черепушке, почти половину которой занимала нашлепнутая металлическая пластина. — У меня контузия. Мне можно, — и всем не осталось ничего, кроме как согласиться с ним.

— Силы небесные, да это восхитительно! — вдохновенно протянул судовой лекарь. — Впервые в жизни вижу такое…

— О, ты не поверишь, но именно эти слова однажды сказала одна хорошенькая куртизанка с острова Ожерелья, когда сняла с меня порты.

— Можно поближе посмотреть? — попросил Ларри, пропустив мимо ушей похабную шуточку.

— Да хоть потрогать. Для тебя все бесплатно, дружок.

— Удивительная вещь… — Лауритц водил пальцами по гладкой пластинке из металла и все еще не мог поверить своим глазам. — Я, пожалуй, знаю совсем мало хирургов, которые решились бы проделать такую операцию, и еще меньше тех, кому она удалась бы успешно… Но все они настолько именитые профессора, что их самооценка вздымается высоко над облаками, а простым людям пришлось бы всю жизнь копить на их услуги. Кто сделал с вами такое?..

— Обломок мачты, который проломил мне башку чуть меньше десяти лет назад, — ответил Пратт так беззаботно, будто рассказывал о том, как ему кто-то на ногу нечаянно наступил.

— А лечил вас после этого кто?

— Судовой врач с одного из союзных кораблей, с которым мы на тот момент вместе участвовали в бою. Вот уж не знаю, где они откопали того парнягу, но он был мастером своего дела… Залатал меня, чтоб мозги не вываливались, как из дырявого котелка, и стал я почти как новенький. Тот доктор был настолько талантлив, что когда всю его команду с капитаном во главе вздернули на виселице, его одного помиловали и увезли куда-то… А куда — неизвестно. С тех пор о нем никто ничего не слышал, но что-то подсказывает мне, что он там неплохо устроился… Все, хорош вшей на моей лысине выискивать, умник! Расскажи лучше ты какую-нибудь историю, а то что это мне за всех отдуваться уже второй раз подряд.