Игра в четыре руки - Борис Борисович Батыршин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я остановился, чтобы перевести дух. В классе повисло молчание. Челюсти по меньшей мере половины пребывали где-то в районе узла пионерского галстука. То ли еще будет, птенчики…
– Итак, на город Шушу, – я повернулся к висящей на доске карте и ткнул куда-то в район Закавказья, – где стояли гарнизоном шесть рот егерей майора Лисаневича, двинулись двадцать тысяч персидского войска под началом принца Аббаса-Мирзы. Думаю, он, как Ксеркс, тащил за собой позолоченную платформу с кучей уродов и наложниц. Узнав об этом, князь Цицианов выслал всю подмогу, которую только смог. Все четыреста девяносто три солдата и офицера семнадцатого егерского полка при двух орудиях.
Тишина была – можно услышать пролетевшую муху. Геша и тот замер, стиснув в побелевших пальцах деревянную указку.
– Их перехватили у реки Шах-Булах. Персидский авангард. Скромные четыре тысячи сабель. В то время на Кавказе сражения с менее чем десятикратным превосходством противника не считались за сражения и официально проходили в рапортах как «учения в условиях, приближенных к боевым». Так что Карягин комплексовать не стал – построил егерей в каре, отбил персидскую кавалерию и встал укрепленным лагерем-вагенбургом. Персы атаковали их до ночи, после чего взяли тайм-аут на расчистку груд персиянских трупов и похоронные стенания. К утру, прочитав в присланном из ставки Баба-хана наставлении… – Я запнулся, чуть не сказав «мануал», как было в оригинале той интернет-истории. Фу ты черт… – …так вот, прочитав в наставлении: «Если враг укрепился, и этот враг – русские, не стоит переть на него в лоб, даже если вас двадцать тысяч, а их четыреста человек», – персы принялись палить по вагенбургу из пушек. Наши в ответ сделали вылазку, пробились к персидской батарее и повзрывали все, сбросив в реку обломки пушечных лафетов с похабными надписями и картинками.
Кто-то хихикнул. Геша свирепо выпучил глаза, но промолчал.
– …но положения это не спасло. Провоевав еще день, Карягин заподозрил, что трем сотням егерей перебить целую армию все же не под силу. Жажда, опять же. Зной. Пули. И двадцать тысяч персов вокруг. Неуютно, знаете ли…
Снова смешок, и сразу – шиканье, адресованное весельчаку. Значит, хотят дослушать? Что ж, пойдем навстречу народу…
– На офицерском совете были предложены два варианта: или остаемся здесь и умираем. Кто за? Никого. Или прорываем кольцо, пока персы пытаются нас догнать, штурмуем ближайшую крепость и сидим за ее стенами. Там тепло. Хорошо. И мухи не кусают. Правда, нас уже не три сотни, а две, а персов по-прежнему десятки тысяч, и все это будет похоже на голливудский боевик…
Легкий гул, тут же сошедший на нет. Ну да, здесь о голливудских боевиках лишь читали разгромные статьи в газете «Советская культура»…
– …итак, решено было прорываться. Ночью. Перерезав персидских часовых и стараясь не дышать, участники шоу «Остаться в живых, когда остаться в живых нельзя» вышли из окружения. Потом была погоня, перестрелка, наши оторвались в лесу от махмудов и вышли к крепости. К тому моменту вокруг уцелевших – а ведь шел четвертый день непрерывных боев, штыковых схваток и игр в прятки по ночам – уже сияла золотистая аура…
Галка Блюмина, сидящая на второй парте, ахнула и зажала губы ладошками. Я не отреагировал – Остапа понесло.
– …поэтому Карягин велел разбить ворота крепости ядром, после чего устало спросил у гарнизона: «Ребята, посмотрите на нас. Вы правда хотите попробовать? Вот правда?» – Я сделал паузу, давая слушателям переварить сказанное. – Ребята намек поняли и разбежались, прирезав по дороге двух своих ханов. Но это был еще не конец. Выяснилось, что еды в крепости нет. Совсем. Нисколько. И Карягин вновь обратился к егерям.
Что-то сухо треснуло. Я скосил глаза – в руках у Геши две половинки указки.
– «Я знаю, что это даже не безумие, – сказал Карягин, – что для этого вообще нет человеческих слов. Нас нет и ста восьмидесяти, почти все ранены, истощены, вымотаны. Провианта нет.
Боеприпасы кончаются. Зато есть обоз с ранеными, тяжеленные телеги, которые придется тащить на себе, потому что лошади нужны для пушек. Перед воротами крепости – Аббас-Мирза. Слышите хрюканье его ручных уродов и хохот его наложниц? Это он ждет, когда голод сделает то, что не смогли сделать двадцать тысяч персов. Но ждет он зря, потому что ночью мы уйдем, прорвемся к другой крепости, которую снова возьмем штурмом, имея на плечах всю персидскую армию. А также уродов и наложниц. Это не боевик. И не эпос. Это русская история, птенчики, и вы – ее главные действующие лица…»
Я сделал паузу и обвел взглядом одноклассников. Поймал взгляд Милады. Она слабо улыбнулась. Мне. Нравится? Не поверишь, мне тоже…
– Говорят, на небесах был когда-то ангел, отвечавший за невозможное. Так вот, ночью, когда Карягин выступил из крепости, этот ангел умер от недоумения. Егеря – а они беспрерывно сражались уже две недели – выскользнули из крепости. Как ночные призраки, как нетопыри, как существа с Той, Запретной Стороны. Но пик безумия, отваги и силы духа был впереди. Продвигавшиеся сквозь тьму, морок, боль, голод и жажду егеря наткнулись на ров, через который нельзя было переправить пушки, а без них крепость было не взять. Леса, чтобы заполнить ров, рядом не было, а персы могли настигнуть их в любую минуту. Четыре солдата – одного звали Гаврила Сидоров – молча спрыгнули в ров.
И легли. Как бревна. Тяжеленные пушки поехали по ним. Под хруст костей, стоны боли. На пушечный лафет брызнуло красным. Изо рва поднялись только двое, и отряд двинулся дальше… Девчонка, сидящая в ближнем к двери ряду, громко всхлипнула и поднесла к глазам платок. Наташка Воронина, оторви да брось, заводила девичьей половины класса. Вот бы никогда не подумал…
– За три версты от крепости их атаковали несколько тысяч персидских всадников, сумевших пробиться к пушкам. Зря. Егеря не забыли, какой ценой им достались эти пушки. На лафеты вновь брызнуло красное, на это раз персидское – и брызгало, и лилось, и заливало лафеты и землю вокруг до тех пор, пока персы в панике не разбежались, так и не сломив сопротивление сотни наших. Крепость Мухрат взяли с ходу. На следующий день подошел князь Цицианов с двумя с половиной тысячами гренадер и десятью пушками, вдребезги разбил Аббас-Мирзу и соединился с остатками отряда Карягина.
