Вишневая трубка - Вениамин Рудов

— Та племянника шукаю, новинка ему в ребро! Должен был меня устренуть, да, наверно, такой аккуратный, як та пани, что на работе не сидит и замест справок якомусь кавалеру мозги крутит.

Теперь Андрей подтолкнул Лизу.

— А не Вознюк ли его фамилия? Не его ли ищете?

Полийчук просиял, хлопнул себя ладонями по бедрам:

— Та Вознюк же, боже ж ты мой! — воскликнув он возбужденно. — А вы шо, знаете его, чи може он вам перепоручил меня устренуть?

— Дядя! — бросился обнимать его Андрей. — Так я же тебя второй день прихожу встречать! Знакомься, это моя невеста. И ты, Лизок, знакомься с моим дядей: прошу любить и жаловать Николая Архиповича Вознюка!

— Фу, аж уприв на радостях, — промолвил Полийчук и снял с головы картуз. Он действительно взмок. Крупные капли пота покрывали залысины высокого лба.

— Неначе сино косыв. Чи нема у тебя, племяш, якой бумаги, трошки обмахнусь… Спасибо, — взял он протянутую газету, промокнул ею лоб, вытер руки и, скомкав, бросил тут же. — Вот теперь ведите меня, молодежь. Ведите старого, побачу, як вы устроились.

Вознюк переглянулся с Лизой, и та предложила Андрею и его гостю:

— Пойдемте ко мне. Я недалеко живу. Поужинаем вместе, а дядя отдохнет с дороги. Хорошо?

— Правильно! — согласился парень. — Давай свой чемодан и пойдем.

— Та вин легкий. Зовсим легкий. Сам понесу, — на слове «зовсим» бухгалтер сделал ударение.

По дороге Лиза вдруг вспомнила о телеграмме и рассмеялась. Мужчины удивились ее беспричинному смеху.

— Ты чего? — спросил Андрей.

Все еще смеясь, Лиза ответила:

— Дядя меня так напутал… Даже не представляете, Николай Архипович, как на меня подействовала ваша телеграмма…

— Какая? — приостановился Полийчук и недоуменно посмотрел на Вознюка.

— А та, что прислал из Винницы, — подмигнул Вознюк. — Лизочка ждала ее из Харькова.

Глава седьмая

Лиза распахнула дверь квартиры и гостеприимно прощебетала:

— Вот мы и дома. Проходите, Николай Архипович.

Для трех человек крохотная боковая комнатушка была явно тесной. Казалось, один Полийчук заполнил половину ее своим грузным телом.

— Ото добре, — прокряхтел он с видимым удовольствием, освобождаясь от подбитой мехом короткой тужурки, и поискал глазами, куда бы ее приладить.

— Дайте, — сказала девушка, — я ее вместе со своим пальто повешу. — Она только хотела было раздеться, как Андрей остановил ее жестом, а сам повернулся к бухгалтеру.

— Скажи, дядя, разве можно жениться на такой растеряхе? Скажи, пожалуйста, — требовал он.

Лизочка растерянно заморгала глазами, залилась краской, подняла к Андрею виноватые глаза, не понимая, шутит он или говорит всерьез.

Андрей поспешил успокоить ее:

— Шучу, Лизок, шучу… Самое главное мы забыли. Рыбка плавать любит, — показал он на уставленный закусками стол.

Лизочка посветлела и, извинившись, быстро направилась к двери.

Уже вдогонку Вознюк крикнул ей:

— Обязательно старки!

Как только за девушкой захлопнулась дверь, любезная улыбка исчезла с лица радушного племянника. От приветливости и следа не осталось.

Неслышно, по-кошачьи он подошел к двери, выглянул в коридор, прислушался и снова затворил. Так же неторопливо приблизился к гостю и бесцеремонно уставился на него оценивающим, чуть презрительным взглядом, от которого видавшему виды Полийчуку стало не по себе.

«Ну зверюга!» — Полийчук, помимо воли, поднялся со скрипучей тахты. Но не обиделся— ведь Вознюк пришел «оттуда» и, видно, не дурак, если свободно разгуливает по городу, словно занимает в нем важный государственный пост. Этот скажет, что и как нужно делать. Наконец-то можно будет развернуться!

Полийчук продолжал стоять.

— Садитесь, — разрешил Вознюк.

Бухгалтер присел на краешек тахты, не сводя с «хозяина» настороженных глаз. Комнату неярко освещала настольная лампа, мерно тикали ходики на стене у дверей.

— Вот мы и встретились, — сухо произнес Вознюк, взяв со стола ломтик колбасы.

— Встретились наконец, — в тон ему ответил Полийчук и, испугавшись непочтительного оттенка в своем голосе, поспешил добавить: — Я дуже радый, что сустрелся с вами…

Вознюк насмешливо взглянул на подобострастное лицо собеседника:

— Так уж и рады? Можно подумать, что соскучились по мне до смерти…

— Так ей же богу, я од щирого серця, — обиделся Полийчук. — Я столько ждал.

— Ну, хорошо, — оборвал Вознюк обидчивую тираду. — Пока она будет искать старку, пройдет часа два. Приступим к делу. Но времени у нас все равно мало, а переговорить нужно о многом. — Перехватив недоуменный взгляд бухгалтера, пояснил: — При Лизе ни слова. Для нее вы мой дядя Николай Архипович Вознюк. Из Харькова. Поняли?

— Так ест, друже проводник. Понял, что к чему. Як бы Горлориз сразу…

— Это еще что такое? — перебил Вознюк. — Чтобы я больше этого слова не слышал! Ваши проводники обгадились по самые уши, а вы носитесь с ними, как черт с писаной торбой. Зовите меня Андреем.

Полийчук даже поперхнулся от обиды. Совсем по-иному представлялась ему долгожданная встреча с новым хозяином, которого он действительно с нетерпением так долго ждал, и готовился к ней. Он думал, что Остап прислан заграничным центром на пост «областного проводника». Не с пустыми руками к нему пришел Полийчук. Разве не заслуживает похвалы такое дело, как спасение Горлориза? Можно с уверенностью сказать, что тогда он его вырвал буквально из рук пограничников! А ликвидация Семушкина, который поперек горла стоял? А порча посевного материала? Почти тысячу пудов зерна огонь слизал, как корова языком…

Охваченный негодованием, бухгалтер не замечал спокойного взгляда собеседника. Вознюк все еще продолжал стоять у стола и время от времени жевал то кусочек колбасы, то ломтик сыра.

— Что, обиделись? — спросил Вознюк. — Право, не стоит. — В его голосе послышались примирительные нотки. — Я верю, что вы хороший человек. О вас мне много рассказывали…

Вознюк кривил душой: никогда раньше он о Полийчуке не слышал. Но за долгие годы скитаний среди эмигрантских отбросов он научился не «переигрывать». Со слов шефа, который никому полностью не доверял и всегда изощрялся в искусстве конспирации, ему было известно, что через полтора года, после перехода в Советский Союз и полной легализации, к нему должен явиться кто-то из жителей Старгородской области и доставить радиостанцию. В дальнейшем человек этот будет участвовать в организации переправы через границу. Больше шеф не распространялся.

Он не собирался ставить под удар двух агентов сразу.

— Начнем с этого! — Вознюк ткнул носком ботинка в чемодан Полийчука.

Полийчук торопливо открыл чемодан и передал Вознюку ученическую тетрадку. Не глядя, тот сунул ее в карман.

Оба посмотрели друг на друга, один — в ожидании, второй — удивленно.

Тогда Полийчук раскрыл чемодан настежь, но кроме полотенца да разной снеди в нем ничего больше не было.

Вознюк, как обезумевший, ринулся к Полийчуку:

— Где радиостанция?

Полийчук в испуге отскочил к стене:

— Тише, хозяин, тише. Нас могут услышать. Зараз я все расскажу…

О том, как провалилась ходка Горлориза, Вознюк слушал невнимательно. Страх туманил рассудок. Дрожащей рукой Вознюк провел по шее, точно срывал уже захлестнувшую ее веревку, и судорожно глотнул воздух… Как быть теперь? Шеф не получит радиограммы и сочтет, что Вознюк провалился… Что делать? Там ждут, что скоро он сообщит место переправы через границу первого курьера, а радиостанции нет!

Невольно вспомнилось прошлое… Харьков. 1941 год. Бои идут на окраинах города. Черный дым пожаров низко стелется над руинами домов. Толпы людей, покидающих родной город. Автомобили, повозки, ручные тележки, детские коляски… Кровь и груды щебня, обрывки проводов. Гул близкой канонады… Потом мертвая, пугающая тишина. Гитлеровцы в Харькове. Город притих, но не покорился…

Здание, занимаемое гестапо. Зловещие часовые в черных мундирах. За столом следователь, тоже в черном расстегнутом мундире.

Следователь наигранно весел. Он коверкает русскую речь. Холеное лицо, полный рот золотых зубов. На письменном столе, рядом с мраморным чернильным прибором, нагайка, сплетенная из тонких красных ремешков, с небольшим свинцовым шариком на конце… Следователь достает плеть. Голубые глаза следят за Андреем Вознюком. Ласково улыбаясь, следователь вкрадчиво говорит:

— Значит, ви соглашайт? Не соглашайт — будем вас немножко пиф-паф… Расстреляйт! — заканчивает он грозно и хлещет нагайкой по столу. Удар как выстрел.

— Я согласен.

… Все товарищи погибли. Это была цена жизни Вознюка. Цена, которая закрыла ему путь назад. Но об этом не знает ни одна душа… Никто!

Вознюк постепенно успокаивается, начинает прислушиваться к голосу Полийчука: