Девушка на крыльце - Чизмар Ричард

После пятнадцати минут разговора по душам на полу в спальне Натали (Сара: «Прости, что накричала на тебя, милая, я испугалась и разволновалась». Натали: «Прости, что так умничала, я просто защищалась».) Натали стало клонить в сон, и Сара ушла готовиться спать.　

Кенни стоял у подъездной дорожки, всматриваясь в сгущающийся мрак. Ничто не двигалось, не было даже кошек и собак. Не было странных машин, которые разъезжали бы по дороге с приглушенными фарами. Не было темных фигур, таящихся за деревьями или за неосвещенными углами домов. Практически вся улица была погружена в темноту. Кенни посмотрел на дом Тома Карпентера и увидел мерцание телевизора в окне второго этажа. Кенни представил, что Том лежит под одеялами и смотрит фильм у себя в спальне, и от этой мысли ему стало грустно и даже немного одиноко.　

Наконец он схватил за ручку мусорный бак и перекатил его по дорожке к тротуару, слыша, как неожиданно громко его босые ноги шлепали в тишине по асфальту. Свежий осенний воздух приятно обвевал лицо, словно пробуждающий поцелуй праздного воскресного утра. Темное небо над головой усеивали звезды: многие сотни, они будто сверкающими бриллиантами рассыпались по бархату. Стояла красивая, спокойная ночь.　

Тогда почему, думал Кении, возвращаясь к гаражу, он был так уверен, что худшее еще впереди?

Мужчина дождался, когда автоматическая дверь гаража закроется, после чего слез с дерева. Потом посильнее натянул капюшон и нащупал за поясом нож. И растворился в тени.

Вторник.

　Вторник стал для семьи Такер временем блаженного возвращения к нормальности.　

Натали сдала в школе две контрольные, и на хэллоуинскую дискотеку ее пригласил второй по симпатичности мальчик в седьмом классе (по оценке ее лучшей подруги Мэдисон, той самой, которая верила, что девушка на видео — сбежавшая инопланетянка).　

Сара больше не рассказывала ни о странных машинах, которые останавливались у дома, ни о внезапных визитах детективов. Она провела день, закупая продукты, стоя в очереди за лекарствами в «Таргет» и наводя порядок в каждом уголке дома. О женщине с видео она вспоминала всего раз пятьдесят и считала это огромным шагом в верном направлении.　

У Кенни день в школе прошел в тумане предэкзаменационных консультаций, и впервые за последние двадцать четыре часа ни одна душа не спросила его о видео. За весь день он говорил с Сарой по телефону два раза. Сначала в обед, а потом уже перед самой тренировкой, когда они решили, что Кенни по пути домой купит на ужин китайской еды.　

У него заурчал желудок, когда он в десять минут седьмого отъехал от «Ориента» и салон его пикапа наполнился ароматом пряной говядины по-сычуаньски и лапши с креветками.

Кенни постарался доехать до дома, не превышая скорость и пытаясь не наброситься на коричневый бумажный пакет, который лежал рядом, полный маленьких вощеных мешочков с хрустящей китайской лапшой. Его любимой.　

Когда впереди показался дом, Кенни был уже настолько голоден, что мог бы съесть даже сам бумажный пакет. Свернув на подъездную дорожку, он увидел, что на другой стороне улицы из своей машины выходит Том Карпентер.　

Кенни помахал рукой, хотя был уверен, что Том его не замечает.　

Поэтому он удивился вдвойне, когда сосед позвал его и двинулся навстречу, чтобы поговорить.　

— Как поживаешь, Кен? — спросил он.　

Кенни нервно улыбнулся и пожал Тому руку.　

— Нормально. А ты?　

Том опустил глаза.　

— Так себе, если честно. В воскресенье ночью кто-то убил мою кошку.　

— Что? — переспросил Кенни пораженно.　

— Я пошел в кино, а когда вернулся, нашел ее на заднем дворе. Кто-то... зарезал ее.　

— Господи! Зачем кому-то понадобилось это делать?　

— Вот это я и спросил у детективов. Они оставили свои визитки, когда расспрашивали о девушке с твоего видео, и попросили позвонить, если замечу что-то подозрительное.　

— И что они ответили? — спросил Кенни.　

— Немногое. Полазили у меня во дворе и положили Джинджер в полиэтиленовый мешок для следствия. Мне можно будет забрать ее и похоронить как следует, но они не сказали когда.　

Кенни покачал головой.　

— Черт. Мне жаль, Том.

— А ты на выходных ничего необычного не видел?　

— Ничего, — ответил Кенни, а потом добавил: — Хотя после видео мне теперь все кажется необычным.　

Том кивнул:　

— Я понимаю, о чем ты. Видел бы ты, как косо на меня смотрят соседи.　

Кенни почувствовал, как его лицо покраснело от чувства вины.　

— Ладно, мне пора домой, пока Сара с Нат не начали меня искать.　

— Конечно, — сказал Том, поворачиваясь, чтобы уйти. — Передавай им привет.　

— Передам. Еще раз прими соболезнования по поводу Джинджер.　

— Спасибо, — ответил Том. — Спасибо.　

Кенни двинулся было к гаражу, но потом остановился и обернулся к соседу.　

— Слушай, Том.　

Том тоже обернулся и посмотрел на него.　

— Когда детективы были у нас, они спросили, знаем ли мы, кто у нас в районе живет один. Мне кажется, они хотели знать, у кого на ночь могли остаться гости. Мы назвали им тебя и Пола.　

Глаза Тома расширились от удивления.　

— Но мы также заверили их, что ни ты, ни Пол не могли ничего сделать с той девушкой. Мы сказали им, что ты хороший парень... просто немного сам по себе.　

Том несколько мгновений молчал. А когда заговорил снова, его голос прозвучал удрученно.　

— Спасибо, что сказал, Кен. Я это ценю. Я и думал, что все эти неприятные взгляды из-за чего-то подобного.　

— Мне правда жаль. Люди — идиоты.

— Да, что есть, то есть, — ответил он, кивнув и двинувшись к дому. — Что есть, то есть.

Кенни рыгнул и почувствовал в горле острый привкус сычуаньского соуса. Затем сплюнул в окно, порадовавшись, что Сары, которая отчитала бы его за это, поблизости не было.　

Он повернул на улицу Дэвида и посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что моющая установка, которую он положил в заднюю часть пикапа, никуда не сместилась. Повредить собственность друга он хотел меньше всего.　

Кенни знал Дэвида Блессинга с первого года средней школы. Он был хорошим и веселым парнем, хотя и самым скованным в их кругу, а еще — первоклассным жмотом. Дэвид мог у кого угодно выудить лишнее пенни и открыто гордился этим фактом. Кенни и остальные всегда шутили, что Дэвиду стоило идти в бухгалтеры вместо того, чтобы работать страховым агентом.　

Кенни притормозил и остановился у обочины напротив раскинувшегося перед ним ранчо Дэвида. Дом и лужайка выглядели безупречно. На окнах не виднелось ни пятнышка. Трава была подстрижена так, словно это было поле для гольфа. Кенни не знал, как его другу это удавалось. Будь у них с Сарой трое маленьких детей, как у Дэвида и Джейн, их газон наверняка напоминал бы игровую площадку.　

Он вылез из пикапа и уже принялся отвязывать моющую установку, как услышал сердитый голос Дэвида.　

— Твою мать!

Кенни бросил ремень и поспешил к открытому гаражу. То, что он увидел, заставило его остановиться и спрятаться за внедорожником Дэвида, припаркованным на подъездной дорожке.　

— Куда я, на хрен, его положил? — бушевал Дэвид, швырнув через весь гараж картонную коробку. Затем бросился к ней, пнул ногой, и она разлетелась на части, рассыпав повсюду картонные папки и листы бумаги. — Черт! — Весь красный, тяжело дыша, он прошагал в противоположную часть гаража, взял другую коробку и принялся рыться в ее содержимом.　

Кенни стоял замерев. За все годы, что он знал Дэвида, он ни разу не видел, чтобы его друг так выходил из себя. Конечно, бывало, что он расстраивался, обычно когда отец сводил его с ума на работе или когда ребята слишком сильно на него наседали, но это, как правило, приводило к вялым, жалким просьбам отстать от него или непреднамеренно комичным оскорблениям, сохранившимся у них с подросткового возраста. «Отсосите, долбоклюи!» — любил говаривать Дэвид Блессинг.