Опасная посылка - Тигрис Рафаэль

В любви и сексе не может быть канонов и шаблонов, всё индивидуально для каждой пары. Никакие руководства и «камасутры» не заменят личного опыта. Множество позиций описываемых в учебниках по камасутре, все те не естественные позы от которых не то что удовольствие, а травму можно получить — это всё чушь собачья. Всё очень индивидуально, и каждая пара методом проб и ошибок способна сотворить собственную камасутру.

— Ох, хотя бы ты жил рядышком. Не обязательно в Москве. Ну хотя бы в 2–3 часовой досягаемости.

— И приезжал бы к тебе раз в неделю в «колбасной» электричке? Нет дорогая моя. Этак я очень скоро стану твоей фасадной любовью, способная превратить праздник в унылую рутину. И потом особой разницы не вижу где сидеть эти 3 часа в электричке или в самолёте.

— Я готова прилетать к тебе каждую ночь.

— Неужели тебе охота столько летать?

— Охота ещё как! С тобой я улетаю не то что на небеса, а намного выше, в космос, где меня ждёт воистину вселенское блаженство.

Сказано это было очень искренне.

Мария Ивановна накрыла шикарный стол из различных деликатесов. Сама она после вояжа с Эдиком в Кисловодск выглядела просто великолепно. Посвежела, помолодела, поменяла стрижку и перекрасила волосы. Как сказали бы сейчас — поменяла имидж.

Но тем не менее молодая уже была не молода и рядом с Эдиком это особенно чувствовалось. Однако жадную до жизни Марию Ивановну это вовсе не смущало и она без конца делилась своими впечатлениями от поездки в Кисловодск.

— А ловко вы слиняли. И главное в тайне от нас.

— Это была чудесная встреча Нового года, дорогой Артюша! — закатила от счастья глаза Мария Ивановна, — жаль, что пролетела быстро как одно мгновение. И что самое главное — все мои хвори как рукой сняло.

— Рукой кого? Эдика? — пошутил я.

— У Эдика не только рука волшебная, но и кое что другое, — с загадочной улыбкой произнесла счастливая барменша.

Мы захохотали, но Тамара загрустила:

— Вот уедите вы скоро и лишите нас простой бабьей радости.

— Какой?

— Просыпаться рядом с плечом любимого человека.

— Тамара! Мы были вместе дней 10. Встречали Новый год, жили в классных гостиницах на юге страны. С завтрашнего дня начинаются обычные будни. Нас ждут в клиниках, тебя в баре — начинается каждодневная тягомотина- рутина способная испортить радужные впечатления от нашей встречи. Согласна со мной? А я обещаю — этим летом устроим такие же праздники любви.

Все сразу воспрянули духом, особенно Тамара.

— Ну тогда обещайте, чтобы летом эти праздники любви будут длится намного дольше нынешних.

— Обещаем.

— И чур хотя бы до лета не женить моего Артюшу.

— Ого! Это вопрос на засыпку. Пусть он сам и ответит. Говори Арут — есть ли у тебя планы до лета связать себя узами брака?

— Что за глупые вопросы. Конечно нет.

— Ну почему глупые? Тебе уже 27, ты перспективный доктор, без пяти минут кандидат наук, по всем законам семейного кодекса армян тебе полагается завести семью.

— Только после вас, сударь.

— Короче, Тамара. До лета будь спокойна — он твой с потрохами. Но и ты обещай, что не заведёшь в ближайшем будущем ещё одного мужа алкаша. А то не видать тебе Арутюна, как своих ушей.

— Не сомневайтесь. Вторую такую глупость я не сделаю.

Вот и наступил печальный день расставания.

Тамара рыдала у меня на плече.

В отличии от неё Мария Ивановна не устраивала сцены на манер индийского кино.

— В следующий приезд я устрою докторов прямо в «Космосе». Там же где наш бар. И удобно и сытно.

— Лучшего места, чем квартира Тамары для меня в Москве нету, — решил я подбодрить свою партнёршу.

— А ты останься. Я тебя пропишу и будем мы жить вместе душа в душу.

Это уже была серьёзная заява, и главное так неожиданно. Московская прописка была хрустальной мечтой многих граждан СССР. В Москве проживало много народу, но прописывали в неё не всех, и потому людей делили на москвичей, это которым повезло прописаться и на (нет не гостей столицы), как тогда называли брезгливо — «лимитой».

— Ладно, нам пора, пошли на посадку, — сказал Эдик.

— Артюшку оставьте! — в отчаянии завопила Тамара и изо всех сил вцепилась в моё плечо.

— Мы обязательно встретимся летом, — успокоил я её, так и не клюнув на московскую прописку.

— Я не выдержу до лета. Я прилечу к тебе раньше!

Слёзы обильно текли по её лицу. Я с трудом вырвался из объятий и побежал на посадку.

— А мощно вы снюхались, — без тени зависти сказал Эдик, когда мы усаживались в салон самолёта, — ты мне вот что скажи. Ничего лишнего не подхватил?

— А что это я должен был подхватить от стерильной Тамары?

— Ну не знаю. У меня до сих пор там дискомфорт.

— Так это ты, балда, не от неё подхватил. Разве не помнишь, после отъезда Тамары ты ещё с двумя страхолюдками связался? Вот они тебя и наградили. Неужто забыл?

— Убей не припомню.

— А ты в следующий раз список составь. Бабник хренов.

Но Эдик не дослушал моего совета. Самолёт взвыл моторами и помчался на взлёт. Эдик в приступе азрофобии скукожился в кресле и только смог пробормотать:

— Непременно составлю, если до Еревана долечу.

В жизни Эдик больше всего боялся двух вещей: не красивых женщин и летать на самолётах, и если первую напасть он мог избежать, то вторую беду полностью исключить было невозможно.

Самолёт набрал высоту и взял курс на юг. Я закрыл глаза и стал прокручивать наши недавние с Тамарой сцены. Свежие воспоминания грели душу и возбуждали.

Я начал задаваться вопросом — была ли это любовь или мимолётная интрижка? Тот факт, что мы отлично поладили как сексуальная пара, вовсе не значит, что это была настоящая любовь. Секс — это всего лишь половина отношений между мужчиной и женщиной. Не спорю, для мужчины физическая близость играет большую роль, но может стать ловушкой при поиске идеальной половины. Тамара в понимании кавказца — как спутница по жизни вариант очень сомнительный. Разведёнка с ребёнком, по образованию, а значит и по интеллекту не ровня, как мать семейства, подходящий под наши стандарты, тоже очень спорный вариант. Однозначно, что в наших краях ей не прижиться: во-первых возраст, 33 года, уже не юный, во вторых менталитет совсем другой.

Но теперь разберём другой сценарий — московский. Я переезжаю к ней.